Горец-изгнанник

Где же, черт возьми, его брат? Больше никаких сведений о сдавшемся кузене до них не доходило. Ему хотелось надеяться, что это хороший знак, но пока он не услышит о Грегоре, уверенности в этом у него нет.

Через несколько минут Элизабет резко повернулась к нему.

— Ты собираешься и дальше кипеть от злости или расскажешь, что произошло?

Он помрачнел.

— Я тебе говорил, чтобы ты не выходила одна из замка?

Ее синие глаза вызывающе сверкнули — в иное время это бы его восхитило, но сейчас, однако, он был в другом настроении.

— Не знала, что ты уже имеешь право отдавать мне приказания.

Он сжал кулаки. Ее высокомерный тон возмутил его до глубины души. Она и не подозревает, как он близок к тому, чтобы перекинуть ее через плечо и показать, насколько может быть далек от цивилизации.

— У меня есть все права. — Он угрожающе понизил голос, в каждом слове звучало предупреждение. — Ты будешь моей женой, черт побери.

Упрямая девица не понимала, когда нужно отступить.

— Не буду, если мы не поженимся.

Она выразительно вскинула голову, от чего разлетелись ее светлые волосы, и хотела отвернуться, но он резко повернул ее к себе. Его глаза превратились в щелки.

— Мы поженимся, Элизабет, даже если мне придется связать тебя и силой тащить в церковь. Ты — моя. — Его взгляд скользнул по ее телу. — Может, ты уже носишь моего ребенка. — Он почувствовал удовлетворение, увидев, как расширились ее глаза и она инстинктивно схватилась за живот. — Ты, конечно, знаешь, что это естественный результат наших ночных встреч?

Конечно, ребенок затруднил бы ей отказ от брака. Он ненавидел себя самого за такие мысли.

Она с трудом сглотнула.

— Догадываюсь.

— Так и не веди себя легкомысленно. — Он жестко посмотрел на нее. — В следующий раз, даже если ты разозлишься на меня, не делай глупостей и не рискуй жизнью.

Она тихо фыркнула.

— Не глупи. Мне не нужна защита, чтобы дойти от замка до деревни. Если и была какая-то опасность, то теперь, когда Макгрегор сдался, она исчезла. Ты меня всегда собираешься держать под замком или только до тех пор, пока не поженимся?

Всегда. Так, чтобы ему никогда больше не пришлось испытать этого чувства холодного гнева, как сейчас, когда он узнал, что она ушла — одна. Он повел себя неразумно, но мудрость, кажется, покидает его, когда речь заходит о ней.

— Я еще не решил! — отрезал он.

Она возмущенно вздохнула и ткнула пальцем в его грудь.

— У меня три старших брата, не думай, что можешь запугать меня.

Невероятно. Он краем глаза взглянул на своих людей — заметили ли они. Заметили, и даже со значительного расстояния он мог видеть, что это развеселило их так же, как и его самого.

Он нахмурился.

— Три?

Она кивнула и продолжила:

— Ты самый противный, самый деспотичный…

— Достаточно, — остановил он ее самым действенным способом: притянул к себе и поцеловал. Порывисто. Страстно. Пока жар страсти не вытеснил жар гнева. Пока не перестало иметь значение все, кроме ощущений, принизывающих его тело.

Он погрузился в нежное тепло ее рта. Ощутил шелк ее губ. Его руки скользнули по ее спине к ягодицам, желая прижать еще сильнее.

— Твои люди смотрят, — пробормотала она ему в губы.

— Пусть смотрят.

Он все же прервал поцелуй. Черт, совсем забыл о зрителях, и судя по ухмылкам на их лицах, они поняли это.

Он поднял ее лицо за подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Закончим сегодня ночью, — пообещал он, прежде чем отпустить ее.

— Поцелуй или спор?

— И то и другое. — Он увидел озабоченность в ее глазах, и это задело его. Убедить ее бежать с ним оказалось сложнее, чем он воображал, и это мучило их обоих. — Все будет хорошо, дорогая.

Она неуверенно посмотрела на него и кивнула.

Он заметил движение среди деревьев за ее спиной, и холодные мурашки побежали по его спине. За годы преследований его чувства обострились — беглого взгляда было достаточно, чтобы оценить обстановку: его брат вернулся, и в спину Элизабет нацелена стрела.

Патрик мгновенно загородил ее своим телом.

— Что ты делаешь? — спросила она, ошеломленная его поведением.

Он жестом приказал своим Людям занять боевую позицию. И встретился взглядом с Робби. Обмена взглядами было достаточно, чтобы понять серьезность ситуации.

— Что случилось? — снова спросила Лиззи, оглядываясь по сторонам.

Он схватил ее за плечи и посмотрел ей в глаза.

— Ты мне доверяешь, Лиззи? Она нахмурилась.

— Конечно.

— Тогда не задавай вопросов и возвращайся в замок с моими людьми.

— Но…

Он заставил ее замолчать, прижав палец к губам.

— Никаких вопросов.

Казалось, она хотела возразить, но, к его облегчению, только кивнула. Его люди окружили ее и повели вверх по холму, охраняя.

Когда она исчезла из виду, он обернулся и встретился лицом к лицу со своим братом с полудюжиной воинов, которые появились из-за деревьев подобно призракам. Покрытые грязью и засохшей кровью рваные пледы свисали с их усталых тел. Но Патрик был слишком зол, чтобы обращать на это внимание. Он видел только стрелу, нацеленную в спину Лиззи, и выражение глаз брата — тот явно намеревался выстрелить.

— Что ты творишь, Грегор, черт тебя побери? Я ведь предупреждал, чтобы ты оставил Элизабет Кэмпбелл мне.

Грегор ответил Патрику так же зло:

— Теперь это уже не имеет значения.

— Ты ошибаешься. Мой план действует, девушка согласилась выйти за меня.

— План? — фыркнул Грегор. — Я убил бы эту стерву, будь у меня такая возможность.

В два прыжка Патрик подскочил к брату и схватил его за горло.

— Думай, когда говоришь о женщине, которая станет моей женой, — грозным голосом произнес он, глядя ему прямо в глаза. Но жесткий взгляд синих глаз ответил такой ненавистью, что это мало напоминало того брата, которого он знал.

Патрик с отвращением ослабил хватку и оттолкнул Грегора.

— Она никогда не станет твоей женой, — зло усмехнулся брат, потирая шею.

Патрик не ответил на его издевку.

— Где ты был? Ты должен был вернуться несколько недель назад. Какие новости о нашем кузене?

Грегор затих, и его взгляд заставил Патрика вздрогнуть. У него появилось предчувствие…

— Он мертв, — коротко сказал Грегор. — Убит Кэмпбеллами вместе с нашим братом Айэном, нашим дядей и всеми другими людьми, которые сдались, поверив лживым обещаниям Аргайлла.

У Патрика кровь застыла в жилах. Понадобилось время, чтобы понять весь ужас слов брата. Обман? Мертвы? Достаточно было взглянуть на лица остальных людей, чтобы понять, что каждое сказанное слово — правда.

Он чувствовал себя так, будто кровь вытекает из него, тело лишается жизненных сил. Ему хотелось упасть на землю в приступе отчаяния и гнева. Такого удара он не испытывал со времени гибели родителей. Было невозможно даже допустить мысль о такой потере.

— Боже милостивый, — прошептал он.

— Боже? — взревел Грегор. — Он к этому отношения не имеет! Это все дело рук дьявола Аргайлла! — Голос у него дрожал от гнева и возмущения. — Двадцать пять Макгрегоров повесили на рыночной площади в Эдинбурге на прошлой неделе по милости Кэмпбеллов. А сейчас голова нашего вождя торчит на шесте у ворот Дамбартона рядом с головой нашего брата. — Во взгляде Грегора что-то изменилось, появилась боль, такая острая, что Патрик напрягся. — И пока ты тут разыгрываешь из себя благородного джентльмена, таскаясь за девкой как влюбленный щенок, нашу сестру изнасиловали люди ее брата.

— Нет! — Крик его мало походил на человеческий. Боль разрывала грудь словно когтями. Только не его сестру. Не славную, упрямую, нежную Энни. Он схватил Грегора за рубашку, будто пытаясь вытрясти из Него эти слова. — Как это случилось, черт побери? Я же велел тебе спрятать их. — Горло у него перехватило, голос охрип. — Ты должен был защитить их.

— Я пытался, будь все проклято. — Грегор вырвался из его рук. — Я спрятал их в окрестностях Балкухиддера, но их предали из-за золота, и Охинбрек взыскал свои деньги с Энни.