Только однажды

На ней было розовое платье, сшитое Джеммой. Но былая улыбка ее исчезла, а глаза покраснели и распухли.

Нетти, Ханны и Джеммы нигде не было видно. Но по ароматному запаху, распространявшемуся из кухни, Хантер понял, что они готовят обед. Его первой заботой была Люси. Он пересек длинную комнату, приветливо кивая всем, кому случалось перехватить его взгляд.

Люси не переставая плакала. Молчаливые горькие слезы струились по ее щекам, но она только стряхивала их тыльной стороной ладони, продолжая вытирать с прилавка брызги пролитого виски. Хантеру очень хотелось поскорее пройти на кухню и встретиться с Джеммой, но сначала он должен был выяснить, что происходит с Люси.

Джемма его поймет.

Люси не видела, как он подошел к бару. Хантер спросил:

– Зачем ты изрезала мой прилавок? И какого черта ты все время плачешь?

Люси вздрогнула и подняла взгляд. Она побледнела, словно увидела привидение, но не двинулась с места, пока Лютер не воскликнул:

– Хант!

Люси положила разделочный нож и, обогнув прилавок, бросилась к нему. Хантер подумал, что она хочет обнять его, радуясь его возвращению. Он улыбнулся и широко раскинул руки, готовясь принять ее в объятия.

Люси приблизилась к нему и, размахнувшись, с силой ударила кулаком прямо под дых. У Хантера перехватило дыхание, он громко охнул и, пошатнувшись, привалился к прилавку.

– За… за что? – задыхаясь, произнес он.

– За мою подругу Джемму! Она долго ждала тебя, Хантер Бун. Ждала до тех пор, пока больше уже не смогла выносить страдания, которые ты причинил ей. И тогда она уехала.

Эти слова подействовали на него, будто ведро ледяной воды, выплеснутой в лицо. Хантер вдруг понял, что имеется в виду, когда говорят, что ослабели колени. Он схватил Люси за плечи и крепко сжал.

– Джемма уехала?

Люси заносчиво вздернула подбородок.

– А ты что думал? Что такая женщина, как Джемма, будет ждать тебя вечно? А ты знаешь, что с тех пор, как ты уехал, ей двадцать пять раз сделали предложение?

Хантер отпустил девочку и вынужден был схватиться за прилавок.

– И?

– Она уехала в обиде на тебя.

– Господи, Люси, не будь с ним так сурова. – Лютер вышел из-за прилавка и встал рядом с Хантером. Он дружески похлопал брата по спине. – Джемма уехала три дня назад.

«Предложения?!»

– Она… она выходит замуж? – «Только не за другого! Только не теперь!» Хантер готов был упасть на колени, но, хоть убей, не мог припомнить ни одного святого из тех, что Джемма постоянно упоминала.

Лютер продолжал:

– Ной сопровождал плоскодонку, на которой уехала Джемма, и он уже вернулся назад с того места, где их покинул. Так что сейчас она довольно далеко продвинулась к югу…

Голос Нетти внезапно ворвался в их разговор:

– Хантер Бун! Вот уж не думала, что снова увижу тебя в этой жизни, честное слово!

Нетти, державшая в руках поднос, уставленный тарелками с кусками пирога, повернула в его сторону, но возле двери налетела на Девона Чилдресса, который как раз в этот момент переступил порог. Содержимое подноса со звоном посыпалось на пол, привлекая внимание всех находившихся в комнате.

– Кто это, Хантер? – поинтересовалась Люси, внезапно приросшая к месту.

– Проповедник. Я подобрал его вместе с семьей, когда возвращался назад. Если бы я не задержался с ними, то застал бы Джемму. – Хантеру не удалось скрыть раздражения в голосе.

– Ты вернулся ради Джеммы? – Нетти оставила проповедника подбирать пирог, а сама присоединилась к Хантеру и остальным.

Хантер согласно кивнул, не постыдившись открыто признать, каким чертовым дураком он был.

– Да. Она ничего не просила мне передать?

Сердце его болезненно сжалось, когда Нетти отрицательно покачала головой.

– Ты разбил ей сердце, Хантер. Она много недель оставалась здесь в очень подавленном состоянии, а потом получила письмо от отца с приказом возвращаться домой.

– Домой? Домой в Бостон? – Это было почти на краю света, но не дальше, чем он уже побывал. Если нужно, он отправится туда и попросит ее его простить.

– Она отправилась в Новый Орлеан. Ее отец перевел туда свое дело. Приобрел также и новый дом.

– Значит, она уехала. – Хантер закрыл глаза.

– Для нее это было нелегко.

Хантер чувствовал, что Нетти и Лютер испытующе смотрят на него в ожидании. Он взглянул на Люси, которая помогала проповеднику собирать с пола бататовый пирог.

– Отправляйся за ней, – посоветовал Лютер. – Пока и вправду не стало слишком поздно.

Хантер сунул руку в кошелек у пояса. Там лежал потемневший медальон. Именно в тот момент, когда он решил, что понял наконец, кто он и чего хочет от жизни, жестокая судьба выбила у него почву из-под ног.

– Ты действительно думаешь, что она примет меня теперь? – Хантер смотрел на Лютера, избегая осуждающего взгляда Нетти.

– Ты никогда этого не узнаешь, если не спросишь ее.

Глава 19

Новый Орлеан, несколько дней спустя

Сжимая в руках узелок с пожитками, Джемма стояла на палубе плоскодонки, прибывшей в Новый Орлеан, и разглядывала четырехфутовую надпись на обращенной к реке стороне огромного деревянного пакгауза – «О'ХЕРЛИ ИМПОРТ». Она нашла отца, еще не ступив на твердую землю.

– Помочь вам спуститься, мэм?

Чернокожий матрос ждал рядом, чтобы помочь ей пройти по сходням. Почти все пассажиры уже сошли на берег, некоторые из них ждали, пока выгрузят птицу и скот.

Джемма кивнула и подала матросу руку, подхватив другой рукой порванный подол платья. Путешествие по реке прошло довольно спокойно, после того как судно едва не потерпело аварию на отмели. Когда Ной покинул плоскодонку, Джемма познакомилась с некоторыми из пассажиров. С тех пор все дни и вечера на судне она проводила в беседах или спокойном созерцании, глядя на проплывающие мимо берега и вспоминая дорогих друзей, оставленных позади.

И Хантера. Неизменно Хантера.

Джемма знала, что никогда не сможет его забыть, но знала также и то, что обязана с этим справиться. Первым шагом на пути к новой жизни должно было стать примирение с отцом.

Она взяла у матроса свой узелок и поблагодарила его. Увертываясь от тележек, груженных багажом, и от тяжелых повозок, везущих ящики и клети с товарами, Джемма пробиралась по шумной запруженной дороге вдоль пристани.

Добравшись до открытых двойных дверей пакгауза, Джемма остановилась и заглянула внутрь. Штабели ящиков и бочек возвышались с пола до потолка ровными рядами, разделенными проходами. Соблазнительные пряные ароматы витали в воздухе. На ящиках видна была черная маркировка на всех языках мира. Некоторые были ей известны, другие настолько непривычны, что напоминали странные каракули. Это зрелище вызвало в ее памяти дедушку Холла и его рассказы об экзотических портах, приключениях, опасностях, новых достопримечательностях, звуках и запахах.

Джемма улыбнулась. Вид этих ящиков не пробудил в ней желания бежать в неизведанные края. Вместо владевшего ею прежде стремления к новым впечатлениям спокойная умиротворенность помогла ей набраться смелости и войти в огромное здание, чтобы отыскать кабинет отца. Но не успела она пройти и нескольких шагов, как ее едва не сбил с ног выскочивший из-за угла измученного вида молодой человек с кипой бумаг в руках.

– Извините, мисс… – забормотал было он, но тут разглядел ее поношенное грязное платье, заляпанные мокасины, узелок в руках и растрепанные волосы. Его любезная улыбка мгновенно испарилась. – Мы не подаем милостыню, – сказал он, отмахиваясь от нее бумагами, словно увидел перед собой надоедливую муху. – Убирайся!

– Я пришла не за милостыней. – Джемма гордо выпрямилась во весь свой небольшой рост и с достоинством встретила его взгляд. – Я здесь, чтобы увидеться с мистером О'Херли.

– У него нет времени на таких, как ты! – отрезал молодой человек. – Почему бы тебе не убраться отсюда на Чупитулас-стрит и не заняться там более подходящим делом?