Страница 25 из 36
— Что за риск? — пробормотал Кэссиди, мрачно глядя на Шили, зная, что Шили выложил карты на стол.
— Джим, — сказал Шили, — это капитан Адамс. Я знаю его много лет, этому человеку можно верить. Я рассказал ему правду.
Адамс слегка улыбнулся Шили:
— Вы это сделали потому, что знаете: я всегда чую ложь.
— Капитан замечательный человек, — сообщил Шили Кэссиди. — Высоко образованный, лучше всего на свете понимает людей.
Кэссиди чувствовал, что капитан сверлит его взглядом, изучает его. Его словно схватили пинцетом, положили под увеличительное стекло, и это ему не понравилось.
— У меня не слишком много времени. Если не сговоримся, попробую на другом судне.
— Я бы не советовал, — сказал Адамс. — Вам, по-моему, следует...
— Приберегите советы. — Кэссиди повернулся и пошел к трапу. Начал перелезать через леер, почувствовал на плече руку. Подумал, что это Шили, дернул плечом и сказал: — Если идешь, пошли. Это мне ни к чему.
Но, оглянувшись, увидел капитана. Увидел на лице капитана улыбку. Улыбка была умная и вроде бы объективная.
— А вы интересный случай, — сказал Адамс. — Думаю, что, пожалуй, рискну.
Кэссиди наполовину перелез через ограждение и заметил, как Шили рванулся вперед со словами:
— Стоит рискнуть, Адамс. Даю слово.
— Не нужно мне ваше слово, — отмахнулся капитан. — Хочу только на несколько минут остаться с ним наедине.
Он отошел от леера, поманил за собой Кэссиди, пошел дальше по палубе, а Кэссиди шел следом. Рядом с люком остановились лицом друг к другу.
— Вы не должны упрекать меня за осторожность, — сказал Адамс.
Кэссиди промолчал.
— В конце концов, — продолжал Адамс, — я капитан этого корабля. Несу ответственность.
Кэссиди заложил руки за спину, глядя вниз, на надраенную до блеска темную палубу.
— Однажды я потерял корабль, — тихо признался Адамс. — В Чесапикском проливе. Был туман, и мы врезались в пароход. Сказали, что я проигнорировал сигналы.
— Это правда?
— Нет. Не было никаких сигналов. Но так заявили во время расследования. Пароход принадлежал крупной компании. Я слышал, как мои люди свидетельствовали против меня. Я знал, что им заплатили.
Кэссиди на миг показалось, будто он один, и он вслух сказал самому себе:
— Доказать ничего невозможно. Ничего сделать нельзя, черт побери.
— Я кое-что сделал, — сказал Адамс. — Сбежал. Сбежал очень далеко, а потом незаметно вернулся. — Он подвинулся ближе к Кэссиди: — Вы разбили сегодня автобус? Это ваша вина?
— Нет.
— Ладно, с этим покончено. Я вам верю. Но меня беспокоит еще кое-что. Женщина.
— Я без нее не поеду.
— Шили сказал, что у вас есть жена.
Кэссиди отвернулся от капитана, пошел через палубу и наткнулся на Шили.
— Это ты подстроил? — спросил он. — Иными словами, он берет меня, но не хочет брать Дорис.
— У тебя здесь есть шанс, — сказал Шили. — Не упускай.
— Черт с ним. — Кэссиди оттолкнул Шили в сторону и снова оказался у леера.
И вновь на его плечо легла рука. Он знал — это Адамс. Услыхал его голос:
— Вот дурак чертов. И я чертов дурак.
— В чем дело? — спросил Шили.
— Это ошибка, — сказал ему капитан. — Я знаю, что это ошибка, и, по-моему, Кэссиди это знает. — Он медленно и устало махнул рукой от борта. — Идите за женщиной.
Шили пожал плечами, взялся за леер, начал перелезать, но тут Кэссиди схватил его за руки, удержал и сказал:
— Я хочу, чтоб ты пообещал.
— Ты же видишь, иду.
— Этого мало. Мне нужно наверняка.
— Сделаю все возможное.
— Ну-ка, послушай, Шили. В моем положении нельзя требовать. Ты собрался помочь мне сегодня, хочу сказать тебе спасибо за это. Но услуга не будет услугой, если не доведешь ее до конца. Если ты не приведешь Дорис, для меня все погибнет. Обещай мне, что ты ее приведешь.
— Джим, я не могу обещать. Не могу решать за Дорис.
— Ничего тут не надо решать. Ты не хуже меня знаешь, в каком она состоянии. В это время она сидит у Ланди пьяная в доску. Просто отведи ее домой, сложи в сумку вещи. А потом веди сюда.
— Пьяную?
— Пьяную, трезвую, я хочу, чтоб она была здесь.
Шили плотно сжал губы, с трудом сглотнул и сказал:
— Ладно, Джим. Обещаю.
Кэссиди встал у леера, глядя, как Шили спускается по трапу.
Через несколько минут Адамс открыл перед ним дверь:
— Вот ваша каюта.
Каюта была маленькой, но Кэссиди увидел двуспальную койку, коврик на полу, стул у иллюминатора. Были там туалетный столик и раковина. Дорис здесь будет удобно, сказал он себе.
Адамс разжигал пенковую трубку, держа зажженную спичку чуть в стороне, следя за разгорающимся табаком, потом сделал пробную затяжку и погасил спичку.
— Когда леди прибудет на борт, прислать ее сюда?
— А куда же еще? — улыбнулся Кэссиди.
Капитан не улыбнулся:
— Ничего не хочу считать само собой разумеющимся. Если вам нужны отдельные каюты...
— Она останется со мной, — объявил Кэссиди. — Это моя женщина.
Адамс пожал плечами, повернулся, шагнул к двери, хотел открыть, передумал и вернулся к Кэссиди. Глаза у него были серьезные.
— Переход долгий.
— Куда?
— В Южную Африку.
Кэссиди улыбнулся еще шире:
— Отлично. Мне это нравится. — Потом вдруг что-то вспомнил и спросил: — Сколько это стоит?
— Все улажено, — отмахнулся Адамс.
— С Шили?
Капитан кивнул:
— Можете с ним расплатиться, когда будут деньги. — Он не торопится.
Кэссиди сел на койку.
— Когда будут, — громко сказал он самому себе, взглянул на капитана. Его улыбка слегка скривилась. — Как там жизнь, в Южной Африке?
— Живут люди. — Капитан понял, что предстоит беседа, прошел мимо Кэссиди, сел на стул у иллюминатора. Бросил взгляд на карманные часы. — Сорок минут. Полно времени. — Потом его глаза, смотревшие на Кэссиди, стали спокойными, старыми, мудрыми, и он проговорил: — Не важно где, в Южной Африке, в любом другом месте, с женщиной на руках всегда нелегко.
Кэссиди ничего не ответил.
— Если б вы ехали один, — продолжал капитан, — не пришлось бы беспокоиться насчет финансов.
Кэссиди взглянул на капитана и решил молчать.
— Она здоровая девушка? — спросил капитан. — Вы уверены, что она выдержит плавание?
Кэссиди счел благоразумным не перебивать капитана. Адамс надолго затянулся трубкой.
— Переход тяжелый. Это судно не для развлекательного круиза. Моя команда трудится. Знаете, как бывает. Им то и дело становится скучно. Они места себе не находят. Иногда замышляют недоброе. А когда на борту женщина...
— Я об этом позабочусь.
— Главным образом это моя забота, — возразил Адамс. — Я отвечаю за пассажиров.
Кэссиди уставился в пол:
— Просто ведите корабль, Адамс. Ведите через океан.
— Да, — кивнул Адамс. — Это главное. Провести и прибыть в порт. Только есть и другие вещи. Такова уж судьба капитана на корабле. Капитан несет ответственность за команду, за пассажиров. Если что-нибудь произойдет...
— Не произойдет.
Адамс медленно пыхнул трубкой:
— Хотел бы я иметь гарантию.
— Гарантирую, — сказал Кэссиди и поднялся. Он начинал сердиться, тревожиться и расстраиваться. Сердиться можно, сказал он себе, но лучше не тревожиться и не расстраиваться. Так путешествие не начинают. Путешествие очень важное, очень значительное, и не следует думать о всяких случайностях.
— В конце концов, — твердил капитан Адамс, — когда женщина на борту...
— Хватит.
— Я только говорю...
— Слишком много говорите. — Он обжег капитана пылающим взглядом. — Мы ведь договорились, правда? Пытаетесь дать задний ход?
Адамс уселся поудобнее, положил ногу на ногу, прислонился плечами к стене каюты:
— Я заключил сделку, можете мне об этом напомнить. То есть, конечно, если не передумаете.
Кэссиди тяжело задышал:
— Хотите, чтоб я передумал? Почему вы этого хотите? — Он растерянно, несколько лихорадочно всплеснул руками. — Господи Иисусе, ведь вы меня даже не знаете. К чему эти братские разговоры?