Страница 24 из 79
На давнем фото Вам семнадцать лет.
И я смотрю печально на портрет:
Семнадцать лет…. И сорок первый год.
И над землёй кровавый дым плывёт.
А Ваша юность только началась.
Метались дни вблизи тревог и бед.
И ранеными полон лазарет.
И сутками Вы не смыкали глаз.
Четыре года мужества и слёз.
Четыре года славы и потерь…
Но над Рейхстагом Знамя поднялось,
И можно вспомнить о себе теперь.
На старом фото Вам семнадцать лет.
Вы так красивы, что спасенья нет…
Жаль, что не стали Вы кинозвездой.
Как ею стать меж смертью и нуждой?!
И сердце запечалится порой,
Что лишь на снимке Вам
семнадцать лет…
Остались Вы по жизни медсестрой
Вблизи чужих отчаяний и бед.
Вам не вернула милого война.
И до сих пор Вы помните его…
Но женщина не может быть одна,
Когда любовь, тоска иль торжество.
На давнем фото Вам семнадцать лет,
И Ваша дочь – Ваш вылитый портрет.
По кругу в этой жизни всё идёт.
Неповторим лишь сорок первый год!
***
Павлу Бородину
Нашей Москве не хватает деревьев,
Чистого воздуха и тишины.
Нам не хватает друг к другу доверья.
Слишком собой мы увлечены.
Издавна мир наделён милосердием.
И добротой, возвышающей нас.
Видно, Всевышний за что-нибудь сердится,
Если урезал нам этот запас.
Всё-таки есть острова заповедные –
Чистые души достойных людей.
Сколько бы лиха они ни изведали,
Но не изменят природе своей.
В них – наша правда и наше спасение.
Мир не погибнет, пока они есть…
И пробуждаются души весенние,
И окрыляет их добрая весть.
***
Мой друг встречает юбилей
Вдали от Волги – на Востоке.
Мы пьём вино, и льём елей,
И не скупимся на восторги.
Друг в Тель-Авиве пятый год.
С семьёй уехав из России,
В душе он бесконечно горд,
Что новый дом в чести и силе.
А грусть по прошлому – не в счёт.
Она – как чьи-то кривотолки.
Хотя порой его влечёт
В родную Тверь на берег Волги.
Туда, где детство пронеслось,
Где юность обернулась бунтом,
Где жизнь пошла и вкривь, и вкось,
Когда столкнулась с пятым пунктом.
Но всё забылось, отлегло…
Друг начал век с отметки новой.
И не тревожит душу зло,
Оно уже давно не повод,
Чтобы кого-то обвинять,
Когда к успеху найден выход…
Как Волга не вернётся вспять,
Так и судьбой не правит прихоть.
И от земного счастья их
Всем хорошо, как за шербетом…
И я читаю другу стих,
Облитый радостью и светом.
Тель-Авив–Москва
Кармен
На сцене полыхает
Алым пламенем
Испанская танцо’вщица Кармен.
Зал переполнен…
Кресла так расставлены,
Что ты моих касаешься колен.
Я чувствую твоё волненье скрытое,
Ушедшее в чужое волшебство.
И чей-то возглас,
Будто срезан бритвою,
Умолк вблизи молчанья твоего.
А каблуки мелодию творили –
Неистово, нежданно, на излёт.
Неслись по сцене руки,
Словно крылья,
И был непредсказуем их полёт.
Кармен была возвышенна и искренна,
Танцуя и любовь свою, и боль…
И вновь Хозе её измену выстрадал.
И оборвал нежданной смертью роль.
***
Леониду Колпакову
Сколько народу ездит в метро!
Все без мигалок и все без охраны.
Судя по лицам – здесь разные страны.
Кто из державы, где копят добро,
Кто из страны, где в чести Дон Жуаны.
Сколько народу ездит в метро!
Молча смотрю на уставшие лица.
Как же устроили жизнь нам хитро:
Можно весь день колесить по столице
И не узнать, что же там, наверху, –
Ливень, аварии или же митинг.
Но хорошо мне побыть на миру,
Что-то родное во взглядах увидеть.
Я по глазам вновь пытаюсь понять,
Кто со мной рядом –
турист или здешний?
И отчего эта белая прядь?
Что необычна при возрасте вешнем.
Хлопают двери… Вагон расписной
Дальше летит…
Я печалюсь украдкой.
Но ещё долго побудут со мной
Лица. Улыбки, сюжеты, загадки…
***
Купите себе виллу в благоустроенном посёлке. Цены совсем смешные –
миллион долларов.
Из объявления