Страница 29 из 101
– Донесению Рамзая можно доверять! То же самое следует и из других источников. По данным харбинской резидентуры, в частности, командование Квантунской армии отправило в Японию из Маньчжурии три группы летчиков. Это было бы неразумным шагом, готовься нападение…
Сталин уже с интересом слушал доклад. Нарком напряг память, чтобы восстановить содержание свежих спецдонесений и подкрепить свою позицию новыми фактами.
– По данным нашего управления, японская военная миссия в Харбине, 3-е отделение Управления политической службы жандармерии, 2-й отдел штаба Квантунской армии, а также белоэмигрантская организация «Российский фашистский союз» со второй половины октября значительно снизили разведывательную активность в приграничной полосе. Приостановлена заброска агентов-маршрутников в глубокий тыл частей 1-й и 2-й Отдельных краснознаменных армий. За прошлую неделю ими не совершено ни одного диверсионного или террористического акта. Это подтверждает, что японцы меняют направление основного удара. Вполне возможно, их целью являются западные и южные районы Китая, – сделал он окончательный вывод.
В усах Сталина промелькнула тень улыбки, однако следующий вопрос был задан не без сарказма:
– Так кому все-таки верить, Лаврентий, тебе или Абакумову? Он докладывает, что японцы вот-вот ударят нам в спину!
Берия болезненно поморщился:
– Если вы имеете в виду показания разоблаченного резидента Каймадо, то…
– Абакумов ссылается и на другие источники.
– Я эти источники знаю, товарищ Сталин, они дальше своего носа не видят!
– Наверное, завидуешь, Лаврентий? – усмехнулся Сталин.
Ну вот, опять… В душе Берия уже сто раз пожалел, что в свое время не дал хода жалобе Гречухина, обвинявшего ретивого инспектора Абакумова «в шельмовании преданных партии работников». Непонятно зачем, он пустил Абакумова в рост и даже взял его себе в заместители – как сейчас оказалось, пригрел змею на груди.
Не скрывая своей неприязни к подчиненному, Берия прямо заявил:
– Чему завидовать? Гляжу, широко шагает, как бы штаны не порвал!
Сталин оставил его выпад без внимания и вернулся к прежней теме:
– А может, хитрят японцы?
– Скорее ждут, что получится у Гитлера под Москвой.
– Долго ждать придется. Блицкриг провалился, и не за горами тот день, когда мы погоним их в шею. Так как тебе мысль про свежие сибирские дивизии?
– Смелое и важное решение, товарищ Сталин, – воспрял нарком: все-таки его доклад принят. – НКВД сделает все, чтобы обеспечить тайную переброску войск под Москву.
– Это хорошо, но недостаточно, – кивнул Сталин. – Рано или поздно японцы узнают, что их провели, и тогда Квантунская армия ударит нам в спину. Нет, Лаврентий, ждать до весны, как утверждает твой Зорге, японцы не станут.
– Но к тому времени сибирские дивизии уже решат судьбу битвы за Москву!
– К сожалению, над временем мы не властны, – философски произнес Вождь и после очередной паузы продолжил: – А вот над людьми – да! Поэтому незачем ждать весны. Раз хотят японцы воевать, то пусть воюют. Им надо только помочь.
– Помочь?! – Берия едва успел подхватить пенсне, свалившееся с его вспотевшего носа.
Сталин рассмеялся:
– Да, Лаврентий, шуток ты никогда не понимал…
– Но я… Я и в самом деле не понял.
От благодушия Хозяина не осталось и следа. На стол обрушился тяжелый кулак.
– Империалистические торгаши! Ростовщики! Мы тут перемалываем фашистские дивизии, а они откупаются дерьмовыми самолетами и еще дерут проценты! Сволочи! Грядущую победу хотят купить кровью русских!
Берия перевел дух. До него дошло, что речь идет о союзниках.
– Черчилль начнет воевать, когда наши танки выйдут к Ла-Маншу, – кивнув, сказал он.
– Нет, Лаврентий! Мы их заставим сражаться уже сегодня! Американцы с японцами балансируют на грани открытой войны, остается только подтолкнуть.
– Японцев! – с ходу ухватил мысль нарком.
– Правильно, Лаврентий! Но решать эту задачу требуется архиосторожно. Надеюсь, тебе не надо объяснять деликатность положения?
– Я все понимаю, Иосиф Виссарионович.
– Сегодня американцы хоть и хреновые, но союзники.
– Союзники до тех пор, пока Гитлер не подох! – криво усмехнулся Берия.
– Ничего, придется потерпеть до его похорон. Вот что, Лаврентий, за операцию будешь отвечать головой. Подбери самых надежных! О конечной цели никто не должен знать! Работу начнешь одновременно через американцев и японцев! К декабрю все должно быть завершено. Ты меня понял, Лаврентий?
Берия замялся:
– К декабрю? В Японии выполнить эту задачу до конца года проблематично. Там нет агентов такого уровня, чтобы повлиять на принятие политических и военных решений. В Америке возможности… – Посмотрев на Хозяина, он осекся.
– Стареешь, Лаврентий! Теряешь былую хватку…
Это было сказано таким тоном, что у Берии душа ушла в пятки, и он поспешил заверить:
– Товарищ Сталин, брошу все силы, но задачу выполню в срок!
– Не суетись, сам знаешь, поспешность нужна только при ловле блох. А здесь, Лаврентий, требуется другой подход. На Рузвельта надо найти выход через людей, которым он доверяет, и главное, чтобы он крючок без сомнений заглотил.
– Найдем, товарищ Сталин! Но о сроках… Думаю, к весне задачу выполним.
– К весне будет поздно. Гитлера можно понять. Ему сейчас как воздух нужна крупная победа, чтобы поднять дух своей армии. И… подтолкнуть союзников к активным действиям. Поэтому надо торопиться. Ты же чекист, а чекист не может плохо работать, у него только два пути – на выдвижение или в тюрьму.
Берия вздрогнул, а Вождь с сарказмом продолжил:
– Говорят, у тебя в лагерях с местами плоховато стало, но одно, наверное, найдется?
– Товарищ Сталин, для чекиста не существует невыполнимых задач! – боднув головой воздух, выпалил нарком. При этом его голос едва не сбился на фальцет. – Если потребуется, я готов отдать за вас жизнь!
– Вот как? – засмеялся Сталин. – Вчера здесь то же самое говорил Устинов, нарком вооружения. Он отдаст, ты отдашь – так что же мне, одному работать? Умереть ты, Лаврентий, всегда успеешь. Подумай лучше, как выполнить задачу. Коминтерн задействуй. Там полно евреев, хватает их и в окружении Рузвельта. Задача твоих агентов – добыть информацию у японцев, обработать ее и запустить по надежному каналу.
– Слушаюсь, товарищ Сталин! – с чувством сказал нарком и, помявшись, спросил: – А решение Политбюро по данному вопросу будет?
От удивления брови у Хозяина поползли вверх.
– А зачем? – с усмешкой спросил он. – Партия тебе и так доверяет. Желаю успеха!
Берия суетливо сложил документы в папку и направился к выходу. Вслед ему полетела фраза:
– Доверяет, Лаврентий, но и спросит по всей строгости!
Всю дорогу до наркомата он думал о последних словах Сталина.
«Партия тебе доверяет! Какая, к е… матери, партия! Сказка для дураков! Вон Ягода и Ежов уже поплатились за это доверие шкурами! Что, теперь моя очередь? Дьявол сухорукий! Опять всех перехитрил! – Перспектива разделить участь предшественников его не вдохновляла. – Упаси бог попасть в лапы Абакумова! – поежился он, вспомнив военного контрразведчика. – Покаешься даже в том, чего и близко не было! Не оправдаю доверия – эта трусливая свора из Политбюро повесит на меня всех собак. Сволочи! Это еще разобраться, у кого руки по локоть в крови. Под расстрельными списками стоит не только моя подпись. Холуи сраные! На дворе сорок первый год. Гитлер в двух шагах от Кремля, на Востоке самураи к прыжку изготовились, и кто вам тогда жопу прикроет? Рокоссовский? Мерецков? Да эти молокососы у меня в кабинете соплями гремели, моля о пощаде! В мае похерили оперативный план этого выскочки Жукова, а к октябрю просрали пол-России… Да пошли вы все!»
Когда злость немного улеглась, Берия стал размышлять о том, как выполнить поставленную Сталиным сверхзадачу и при этом не поплатиться головой. Из того, что приходило на ум, наиболее приемлемым показался вариант «свой-чужой». Он не раз обкатывалась им еще во времена работы в Закавказской ЧК и зарекомендовал себя отменно.