Книга цены

Вальрик кивнул, не заметить их было проблематично: стройные серые силуэты тянулись ввысь, постепенно растворяясь в темно-сером предвечернем небе.

- Их видно из любой точки. Это - Магистратура.

- Что?

- Ну ты, брат, темный, видно, что впервые у нас. В Магистратуре находится наместник, Департаменты и Службы… ну и суд с тюрьмой, соответственно. Ну потом сходишь, посмотришь, у вас ничего подобного нету.

Игр охотно комментировал все, что видел, а Вальрик смотрел и запоминал.

«Кошечка» ютилась на окраине, почти у самой городской стены. Обыкновенное, ничем не примечательное здание из серого кирпича, отличающееся от прочих лишь яркой вывеской. Внутри чисто, хоть и довольно шумно. Впрочем, людей не слишком много, но и не мало, в самый раз, чтобы и заведение не пустовало, и посетители друг другу не мешали. Игр быстро отыскал каких-то давних знакомых, к которым и присоединился.

А пиво и вправду ничего, во всяком случае, на цвет - вкуса Вальрик по-прежнему не чувствовал. Зато легкая жажда, обычная после целого дня дороги, моментально растворилась в темном напитке. Еда также выглядела довольно прилично. Пожалуй, это место ему нравится, уж получше, чем тот трактир на заставе, в который он регулярно заглядывал в последние полгода. Но до Саммуш-ун все же не дотягивает…

- Империя - весьма специфическое государство, в котором технологии уживаются с довольно-таки примитивной организацией социума, вернее его человеческой составляющей. - Карл присаживается на край стола, так, чтобы видеть и экран, и Вальрика. - Тангры пытаются сделать невозможное, удерживая людей на средневековом уровне сознания дать им в руки современное оружие. И пока у них получается.

На экране одна картина сменяет другую, Вальрик смотри внимательно, стараясь запомнить все в деталях.

- Основа политики - тотальный контроль, причем построенный таким образом, что люди сами следят за собой, за соседями, друзьями, знакомыми. Следят и докладывают, а специальный департамент обрабатывает доклады, выискивая отклонения от нормы. Другие департаменты обрабатывают данные о физическом, психическом состоянии и способностях, подыскивая «соответствующую типу личности» работу. Тестирование идет с самого раннего детства. Наиболее одаренных особей отбирают в спецгруппы, которые привлекают к научной работе, но под строгим наблюдением кураторов-тангров. Впрочем, это я несколько отвлекся, белая каста нам ни к чему, нас с тобой интересует так называемые «трудовые массы».

На экране появилось здание, похожее на неуклюжую каменную чашу, Карл тут же комментирует слайд.

- Точная копия древнего Колизея, хотя тебе это ни о чем не говорит. Итак, чем большее внешнее давление испытывают массы, тем мощнее становится заряд агрессии, изначально заложенный в любом социуме. Основная задача - не допустить неконтролируемого выброса этой агрессии. Людей в Империи в десять раз больше, да и оружием пользоваться умеют все. В прошлом бунты случались, причем, чем более жестоко их подавляли, тем чаще они вспыхивали. Социологи нашли выход, точнее использовали прошлый опыт, кстати, одной старой Империи, которую тоже долго называли Великой.

- Колизей был там?

- Да, - Карл щелкает пультом управления, и слайд со зданием-чашей сменяется другим. - Это бой гладиаторов. Настоящее оружие, настоящая кровь, раны, смерть. Разрешено делать ставки или участвовать, но как правило, граждане предпочитают смотреть.

Следующий слайд: люди, много людей, мужчины и женщины, молодые и пожилые, старых нет, и Вальрик уже знает, почему. Ну да внимание на экране привлекает не возраст - выражение лиц. Животная, неуемная жажда, полуагония-полуоргазм, жадность, ненависть и зависть, к тому, кто убивает.

- Гладиатором становятся те, кто совершил преступление из красного списка, например, убийство, но…

- Камрад желает еще пива? Или быть может мяса? Женщину? - Сухой голос отрешенно перечислял список услуг, предоставляемый гостиницей «Кошечка», а от человека веяло любопытством и страхом. Впрочем, страхом в Деннаре воняло буквально все, причем страхом давним, привычным, но от этого не менее острым.

- Комнату, если можно. И еще пива.

Подавальщик, вяло кивнув, давая понять, что заказ принят, отошел от столика. Интересно, а он ходит на гладиаторские бои? Скорее всего, да. По статистике восемьдесят девять процентов населения Империи регулярно посещало Колизеи, избавляясь от излишней агрессии.

- Они боятся за свою жизнь, каждый в отдельности, каждый сам по себе. Но там, на арене, они все вместе, тупые от жажды крови и обожающие того, кто способен утолить эту жажду. Стань героем, и они умрут за тебя… - Карл выключил экран. Он говорил, избегая смотреть в глаза, и это было несколько необычно, но Вальрик старался не обращать внимания на столь странное поведение. Вальрик слушал. - Конечно, вряд ли тебе позволят настолько подняться, чтобы организовать восстание, но достаточно будет прецедента… попытки… департамент Внутренних дел работает хорошо, поэтому столь вопиющее отклонение засекут сразу. Подкормить информацией и поставить перед фактом твоей невосприимчивости к боли и медпрепаратам… все случаи подобного уровня изучаются отдельно. Против матки ты не устоишь, но несколько секунд будут… внутренний код запустит процесс, а дальше дело техники… не важно, какой улей, их всего-то пять, вирус смертелен… тебе нужно лишь добраться до нее…

Вальрик тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Сейчас не время для воспоминаний, потом как-нибудь, если выживет.

Глава 3.

Фома

Колонна медленно вползала в узкое ущелье. Слева и справа от дороги вздымались красновато-бурые стены, до блеска вылизанные полуденным солнцем. Дорога извивалась, будто желая выскользнуть из-под колес, а пропитанный жаром и пылью воздух застревал в легких.

- Ничего, в степь выедем, легче станет, - Ильяс рассматривал горы с нескрываемым интересом. - В степи - свобода…

Фома не ответил, ему было все равно. Сейчас полдень, до вечера еще несколько часов, а укол только вечером. Уколы - это тоже цепь, новая, взамен стальной, только лучше. Уколы приносят счастье, целые облака счастья, иногда белые, иногда сиреневые, подкрашенные робкой позолотой, но всегда веселые. Счастье длится часами, но, в конце концов, облака рассеиваются, и наступает долгий период ожидания. Ждать нового укола тяжело, а Ильяс еще тянет, не желает давать лекарство, хотя врачи сказали, что без уколов Фома станет неадекватен.

Смешное слово, заоблачное.

Сначала Фома был глуп и сопротивлялся, ему казалось, что стоит прекратить сопротивление, и его засунут в металлическую коробку, где нет воздуха - одна темнота. Но вместо коробки врачи подарили счастье. Оно лежало в аптечке: хрупкие стеклянные ампулы с вытянутыми носиками и синей надписью на имперском.

Ильяс говорит, что счастье - это зло, что нужно отвыкать от уколов, но Фоме отвыкать не хочется. Ильяс - предатель, он обманывает, разве счастье может быть злым?

- Скоро все закончится, - теперь Ильяс глядит на дорогу. - Я не знаю, как именно, но это единственное, что удалось придумать. Уж постарайся шанс использовать, ладно? Он один и другого не будет. Если поймают, то… помнишь, как говорил, по ступенькам головою тук-тук-тук.

Ильяс постучал по кузову машины. Звук вышел неприятный, резкий, даже водитель обернулся. Он, наверное, все слышит и потом донесет, у Ильяса будут неприятности… А Фоме наплевать. На все. Главное, что солнце высоко, а утреннее счастье уже закончилось, теперь до вечера ждать, а это долго.

- Я тут кое-что написал, потом почитаешь… просто, чтобы правду знать. - Ильяс протянул плотный коричневый конверт. - Ну, на всякий случай, если вдруг случиться что-то непредвиденное.

Фома взял и даже спрятал во внутренний карман куртки, не столько потому, что так уж хотелось прочесть то, что внутри, сколько потому, что спорить и отказываться было лень.

А в следующую секунду ползущий впереди грузовик превратился в огромный огненный шар, одновременно взвыла сирена, и чтобы не оглохнуть, Фома зажал уши руками, но помогло слабо.