Страница 50 из 73
«Сиреневый туман, над нами проплывает…
Над тамбуром га-арит… полночная звезда…
Кондуктор не спешит, кондуктор па-анимает!..»
Когда он открыл дверку и собрался садиться, с потревоженных мокрых ветвей, прямо ему за шиворот, пролился маленький водопад.
— Черт!!! — выругался Никита заскакивая в салон и захлопывая дверку. И там уже допел:
«…Что с девушкою я… прощаюсь навсегда!»
Потянулся поцеловать Милу, но та уперла ладони ему в грудь:
— Подожди ты, отъедем хоть!
Стекла машины моментально запотели от их дыхания. Мила завела двигатель, запустила на полную мощь печку. Глянула на стекла, сказала удовлетворенно:
— Ни черта не видать! — и повернувшись к Никите, сама обхватив его за шею, припала своими губами к его. Тот жадно ответил на поцелуй и чуть не задохнулся от нахлынувшей страсти. Тело свела сладкая судорога. Прошло несколько минут, они продолжали целоваться, забыв про все, как вдруг в стекло со стороны Никиты постучали:
— Ай-я-яй, молодые люди! — возле машины стоял какой-то дед с палочкой и укоризненно качал головой, — Вы бы убрали автомобиль с дорожки, и целовались тогда сколько вздумается. А то обходи вас по мокрой-то траве.
Отпрянувшая было Мила, улыбнулась ему:
— Сейчас, отец… сейчас уберу, — левой рукой отпихнув от себя растерявшегося Никиту, она ловко передернула рычаг коробки скоростей, крутанула руль вправо и вдавила педаль газа. Джип шаркнув покрышками по мокрой траве, легко соскочил на тротуар, подпрыгнув на невысоком поребрике.
— Куда едем-то? — удивленно спросил Никита, когда они миновали перекресток с Ильича на Пирогова.
— А куда подальше… — беззаботно отвечала Мила, — А вот подходяще! — вдруг воскликнула она и джип прыгнув влево, прямо под носом у сердито бибикнувшей Скорой помощи, вкатился в тихую улочку медгородка.
— Ну, и где здесь потише место? — Мила крутила головой вправо-влево, пока джип проваливаясь на асфальтовых выбоинах и разбрызгивая лужи, неторопливо ехал среди больничных корпусов. Никита, наконец, поняв, чего она хочет, показал ей на пустырь за столовой. Они заехали подальше, на усыпанную шишками полянку между соснами, где и остановились. Мила поставила рычаг скоростей на нейтрал, дернула на себя ручник, заблокировала дверки и не глуша мотор ловко перескочила на заднее сидение.
— Ну что ты еще сидишь? — скидывая кофточку, сказала она обалдевшему от такой оперативности Никите.
— Так люди ж могут… Грибники какие-нибудь…
— Плевать! — она стянула через голову майку. — Дверки закрыты, стекла тонированы! — расстегнула пуговицу и молнию на шортах, под которыми оказывается больше ничего не было, приподнялась над сидением, спуская их одним ловким движением. — Да плевать мне на людей… хочу тебя!.. А ты? — она замерла, изумленно глядя на него. — Ты разве не хочешь?.. Меня? Не хочешь?
Больше ничего не говоря, Никита с рычанием стал перебираться к ней. В отличие от своей юркой спутницы, это стоило ему трудов. Мила тянула его за рубашку к себе, на самом деле, больше мешая, чем помогая. Когда он, наконец, оказался на заднем сидении, то даже не стал раздеваться, там не было для этого места. Он просто расстегнул все, что у него было возможно расстегнуть. Но ей и этого оказалось достаточно… Она умудрилась и в этой тесноте прильнуть к нему всем своим маленьким горячим телом… со стоном, дрожа от страсти, соединилась с ним… и они вновь провалились, окунулись с головой… погрузились в этот невероятный, непроходящий экстаз… сладкое сумасшествие… сияющее безумие страсти…
Все это было невообразимо прекрасно, однако в мгновения между cотрясающими их обоих, волнами оргазмов, Никита успевал замечать, что девушка все же не утратила контроль над ситуацией. В паузы между эмоциональными взрывами, он чувствовал, как она настороженно сканирует, запомненную ранее статику пространства, слушает ментальный фон вокруг них. В это раз она не кричала, а только тихонько стонала, умудряясь и ему закрывать ему рот жарким поцелуем, всякий раз, когда из его груди рвался не поддающийся сдерживанию крик страсти. Впрочем, одновременно она закрывала рот и себе. Все это несколько сбивало с ритма, с гармонии, но зато и придавало ситуации заворожительную остроту. Никите захотелось, во чтобы то ни стало, добиться, чтоб она отдалась ему полностью… вся! Чтоб забыла обо всем… чтоб расплакалась от избытка чувств, как маленькая девочка. Победить ее! Разгромить на голову ее настороженность и чувство долга! В какой-то момент ему показалось, что он добился своего. Она, наконец, не сдержалась и закричала… громко и протяжно, со сладкой болью вцепившись ногтями в его спину… ее тело задрожало словно в приступе лихорадки… а когда несколько секунд спустя, она обессилено уткнулась лицом в его шею, ее плечи затряслись, словно от рыданий. Он отстранил ее голову, вгляделся в глаза ожидая увидеть слезы и растерялся, чертовка оказывается, смеялась.
— Негодяй! — прошептала она, шутливо стукнув его кулачками по плечам, — Почти добил меня! Кто бы мог подумать! Меня!.. Способный… Но ты понимаешь, что мы без прикрытия? Я не могу полностью расслабляться, без прикрытия!
— Ну почему же ты не можешь, Солнышко? — он перехватил ее руки и стал целовать. — Посмотри, какая романтика кругом: лес, небо в тучах, помойка рядом, — он кивнул головой на едва виднеющиеся в темноте столовские мусорные баки. — Морг опять же, неподалеку… Кому мы тут нужны? Расслабляйся на здоровье, Любимая!
— Перестань! Не говори так, я тебя прошу… Понимаешь, это непрофессионально!
— Дурочка! — так же шепотом сказал ей Никита, притягивая к себе опять ее голову и целуя все лицо, — Я ее люблю… а она о профессионализме тут кудахчет… Понимаешь? Я люблю тебя!
Мила отстранилась от него, ее лицо посерьезнело:
— Вот-вот… — она свела вместе распахнутые края его рубашки, — на эту тему нам надо поговорить…
Никита сделал невинное лицо:
— Что прямо сейчас, любимая?
— Никита перестань! Это уже не смешно! Хочешь меня разозлить?
— Тебя злит, когда тебя любят?
— Все заткнись! И вообще давай вылезай… на улице застегнешься… уже темно, не видно.
Она перегнулась через водительское кресло и разблокировала дверцы. Никита воспользовавшись случаем, шутливо куснул ее за оказавшуюся прямо перед его лицом кругленькую ягодицу. И тут же его со страшной силой швырнуло в сторону, он проехался задом по креслу и больно стукнулся плечом о подлокотник, одновременно как следует приложившись головой об стекло. Мила моментально повернулась к нему, лицо у нее было испуганное:
— Ой, Никитка прости! Я нечаянно!
Он, не отвечая и не меняя позы, смотрел на нее странными влажными глазами в которых застыло выражение неожиданного испуга и обиды, какое бывает у маленьких детей, которые хотели погладить пушистую кошечку, а в ответ получили кровоточащую царапину.
— Прости меня, я дура! — Мила прильнула к нему, поцеловала в щеку в угол рта, а он, не отвечая, все смотрел на нее.
— Ударился? Больно? Ну извини, ну прости… Двинутая я на всю голову… Жизнь такая! Ну что молчишь? — она потрясла его за плечо.
Никита поморщился от боли и осторожно убрал ее руку:
— Ты, меня прости… — сказал он деревянным голосом, — все правильно… какая тут… в общем спасибо, поставила на место… — он забрал с переднего сиденья свою сумку, отодвинул его спинку, открыл дверку, потом вылез из машины и пошел в темноту, застегиваясь на ходу.
— Никита, ты куда? — она сунулась за ним, — Черт, голая… — она захлопнула дверку и прыгнула в водительское кресло. Джип взревев, развернулся. Вспыхнули фары, осветив спину уходящего Никиты. Мила дала по газам, в несколько секунд поравнявшись с ним.
— Никита, не валяй дурака… садись в машину! — молчание в ответ. — Не будь ребенком! Что за обидки? — она потихоньку поехала рядом.
— Ну, я тебя прошу… ну, пожалуйста… Ну если ты уйдешь — это будет, в конце концов, свинство с твоей стороны!
Он, не останавливаясь, повернул к ней лицо и тихо сказал, бесцветным голосом: