Страница 49 из 73
— Не знаю… а зачем она тебе нужна там? Карточка этой Элеоноры есть? Есть! Образ ее, я у Алены в голове отсканировал, в толпе узнаю ночью! Ну, и зачем спрашивается девчонку травмировать? Вы же Элю не по головке там гладить станете… Алене на это смотреть? Да у нее травма на всю жизнь останется в душе, что предала подругу!
— Подумаешь, травма… — упрямо продолжала Мила, сворачивая на Морской, — приказал бы забыть… и забыла бы!
— Не прикидывайся, а… — Никита посмотрел на нее в упор, она тоже повернула к нему голову. Взгляды их на секунду встретились, затем Мила отвела глаза и уставилась на дорогу.
— Сама прекрасно знаешь! — продолжал он. — Забыть забудет, а блок в голове останется на всю жизнь… И ощущения пакостного поступка тоже!
— Ладно… — сдалась Мила, — жалей, жалельщик! Всех-то ему жалко! — и закончила упрямо. — Все равно она мне не нравится!
— Да чем не нравится-то? Заладила… Эй, ты куда? Сворачивать надо было!
— Жену свою поучи щи варить! Сама знаю, где сворачивать!
— Я ее насквозь видел… — опять начал Никита, — она не в одном слове не врала! Да и понятно, что она мне благодарна… я ж ее избавил от шести назойливых поклонников, которые мечтали насладиться ее, так сказать… взаимностью.
Мила, не отвечая, наконец, свернула вправо, и джип резко сбросив скорость, медленно покатился по тихой улочке, обсаженной рядами тополей и берез. Через несколько сот метров, они увидели поворот направо — это была дорожка между коттеджами, заканчивающаяся тупиком. Мила свернула на нее и доехав до конца, поставила машину так, чтобы ее не было видно с дороги.
— Ну и от кого ты прячешься? — спросил Никита. — Никого за нами не было… я ж смотрел. Да ты и сама говорила, что наша квартирка уже засвечена неизвестно кем!
— Квартирка тут не причем, мне важно знать, не ехал ли кто-нибудь за нами, оттуда… с Терешковой. Точно знать! — добавила она увидев, что Никита хочет что-то сказать.
— А насчет Алены этой… — девушка уперлась локтями в руль и обхватила голову ладонями, — как бы это сказать… Короче у меня такое впечатление, что она косит под девочку семнадцатилетнюю… Ну как я, помнишь при знакомстве с тобой косила под двадцать, там, пять, скажем лет…
— А тебе разве не двадцать пять? — ухмыльнулся Никита, не удержавшись, чтоб не подколоть свою спутницу.
— Пошел ты… — устало сказала ему Мила, не поднимая головы. — С тобой серьезно…
— Да ладно… ты сама-то думай что говоришь! Так еще договоришься до того, что она Истинная!
— Ну уж нет… свою бы я узнала всяко! Все поехали… — она тронула машину с места. — И не буду я с тобой спорить больше! Надоел ты мне, спорщик хренов, сил нет!
Когда они закончили наконец свои маскировочные маневры и выехали на Золотодолинскую у Милы запиликал мобильник. Она глянула на определитель и хмыкнув поднесла трубку к уху:
— Алео… Зодорово еще раз!.. Мы здесь, рядом… уже подъезжаем… Ну что наездили. Много чего! Приедем сейчас расскажем. Как у тебя дела?.. Что? Да?.. Целая делегация? Мечтают о встрече… Прямо мечтают?.. Ким успокоился, не орет больше?.. Нет? Успокоился. Ну и слава Истине!.. Да все, уже подъезжаем… Ага… все, пока!
Она повернулась к Никите:
— Ритка звонила, подмога к тебе пожаловала. Два Наблюдателя, аж из Москвы! Вот так всегда… Бегай в одиночку, носом землю рой, никтошеньки не поможет. Стоит только что-нибудь раскопать, тут же толпа халявщиков на готовенькое!
Да-с! Квартирка наша превратилась в настоящий табор! Окромя Кима, маленького, юркого корейца, неопределенного возраста, который появился еще днем, из Москвы прибыли два Наблюдателя. Один вроде, как русский (ну по крайней мере славянин), здоровый (крупнее меня) бородатый мужик. Зовут его Вано. Это его оперативный позывной (меня все зовут по имени, типа мне, как молодому бойцу, кликухи не положено) Другой азиат. Ростом он, конечно, поменьше, чем Вано, но выше, скажем, Кима на голову. Кличут его Мустафой. Причем оба они, как бы, не на замену мне прибыли, а для работы по антам. «Матку», вроде, оставляют мне. Народ опасается, что после ее ликвидации анты драпанут из города, только ласты засверкают!
Радует, что СК наконец плотно взялась за Н-ск. Давно пора! А то в наглую действует непонятной силы банда, а никто и не чесался. Мужики сказали, что сейчас начинаются настоящие карантинные мероприятия с привлечением больших сил СК (аж из Китая пожалуют) и людей. Они рассчитывают, что анты не сразу прознают о ликвидации «матки», и будет время все перекрыть… все пути отхода. Сейчас в Н-ске представляется уникальный случай, до сих пор в других городах анты успевали слинять до прибытия достаточных, для борьбы с ними сил. На мое предложение, захватить «матку» живьем и использовать в качестве приманки, вежливо похихикали и объяснили, что никто и ни при каких обстоятельствах, не смог еще захватить живой «матки», при всем имеющемся к тому желании. В целом же, мои действия по расследованию сдержанно похвалили и отправили меня отдыхать. Истинные совещаются между собой. А Наблюдатели устроили себе сеансы связи с Наставниками. Интересно, что мужики относятся к нашим девкам-Истинным, с подчеркнутым уважением (они, кстати, и ко мне уважительно, без всякой дедовщины). Никаких тебе шур-мур, щипаний за задницу и прочих вольностей, только обоюдовежливое общение! Только на Вы!!! А я то что себе позволял… Мать честная! Впрочем, мне и позволялось ведь… Но не сейчас…
Сейчас Мила со мной подчеркнуто холодна и вежлива! Когда еще к дому подъезжали предупредила, чтоб ни-ни! Дикость какая-то, право слово, что за обычаи такие! У наших Истинных, теперь за старшего Ким. Он, вроде как, и по возрасту самый старший, среди всей нашей братии. Девки знаю его не любят, но на людях виду не подают. Лицемерие, все как у людей.
Значит завтра с утра, я с Истинными на операцию (поедут все трое!), а Наблюдатели начнут организовывать блокировку города и готовиться к прибытию основных сил. Денек будет жаркий!
Ну, а теперь о том, что не успел дописать вчера: Историю избиения ведьм, миф о «женщине-матке» и появление Наблюдателей…
— Эй клеветник, — сказала Мила входя в комнату, где Никита увлеченно щелкал клавишами ноутбука, — все пасквили свои пишешь? Собирайся, пойдем… дело есть.
— Куда? — удивился Никита. — Уже ж поздно… я думал, пораньше спать ляжем, завтра столько всего!
— Выспишься, успеешь еще… на том свете… — мрачно пошутила девушка, и наклонившись к нему, быстро прошептала в самое ухо, — Пошли, пошли… прогуляемся, поговорим напоследок…
Никита удивленно уставился на нее:
— Что значит…
Но она приложила указательный палец к губам и кивнув головой на дверь, молча вышла в коридор. Никита выключил ноутбук. Сложил его, убрал на стол и пошел следом. Также молча они обулись. В коридор выглянула Рита, вопросительно посмотрела на них. Мила выразительно глянула в ответ, мол сама что-нибудь придумай, потом для убедительности, показала кулак. Та пожала плечами и понимающе усмехнувшись, скрылась на кухне.
На улице было свежо, дождь, однако, прекратился. В прорехах облаков появлялась и пропадала бледная ранняя луна. Мила по-приезде, поставила машину прямо напротив подъезда, глубоко заехав левыми колесами на газон и нахально перегородив посыпанную галькой дорожку. Отяжелевшие мокрые ветки тополя склонялись к самой крыше джипа, словно обнимая его и собираясь в случае чего, укрыть от возможного дождя.
Никита зябко поежился, посмотрел на мурашки появившиеся на руках:
— Не замерзнешь? — спросил он Милу, которая утеплилась только легкой белой кофточкой поверх своей майки с надписью «Fuck House». — Хоть бы джинсы одела! Не климатит сейчас с голыми ножками.
— Ну, а что ж делать? — усмехнулась девушка, открывая дверцу машины, — Когда ты на мои ножки еще посмотришь… Может, и случая не представится… Давай садись в машину, заботливый мой!
— Что еще за непонятные намеки, барышня?! — возмутился Никита. Он пошел в обход джипа на свое место и фальшиво запел: