Страница 55 из 65
Александр не мог полагаться на македонян; но и среди персов он был чужим. И царь решился на невероятный по масштабам и замыслам эксперимент: целью его было создание нового народа, он захотел объединить побежденных и победителей. С этих позиций и следует рассматривать самую грандиозную в мировой истории свадьбу, состоявшуюся в Сузах.
Александр взял в жены старшую дочь Дария – Статиру, а, согласно Арриану, еще и младшую из дочерей Оха – Парисатиду. Иметь несколько жен вполне соответствовало как традиции македонских царей, так и персидских. Удивительнее другое: вместе с царем семейными узами связали себя 80 влиятельнейших македонян. Больше всего повезло царскому любимцу Гефестиону – ему досталась одна из дочерей Дария. Остальные друзья получили дочерей и родственниц персидских вельмож.
«Браки совершены были по персидскому обычаю», – Александр после неудачи с коленопреклоненным приветствием царя использовал любую возможность, чтобы сломить македонскую гордыню.
Арриан рассказывает:
Для женихов поставлены были в один ряд кресла; вкусив напитка, невесты подошли и сели, каждая возле своего нареченного; те обняли и поцеловали их. Царь подал пример; браки всех совершены были одновременно. Мужья, каждый со своей женой, ушли к себе. Приданное всем дал Александр. Были и другие македонцы, женившиеся на азийских женщинах; Александр велел составить их поименные списки (оказалось их больше 10 000), и все они получили от него свадебные подарки.
Интересно мнение Ф. Шахермайра об этом конвейерном способе создания новых семей:
Легко понять стремление Александра связать свой род с династией Ахеменидов: такие поступки характерны для многих завоевателей, находившихся в подобном положении. Не нуждается в оправдании и покровительство брачным союзам между представителями македонской и иранской аристократии. Однако нас не может не ужасать холодная рассудочность царя, принуждение, вторгшееся в самую интимную сферу человеческой жизни, пренебрежение к личным чувствам и, наконец, то, что Александр задумал для осуществления своей воли некую всеобщую церемонию. Все это напоминало действия селекционера, скрещивающего жеребца и кобыл разных кровей, во всем был холодный расчет, не принимавший во внимание движения человеческих сердец; здесь не было и намека на свободный выбор. Конечно, во все времена бывали случаи, когда политические соображения играли решающую роль при заключении браков. Но это были отдельные случаи, единичные судьбы, приносимые в жертву идее государственности. Здесь же приближенные Александра, повинуясь высшим государственным интересам, превратились в стадо, которое гонят на случку.
Александр возлагал большие надежды на потомство от смешанных браков. Казалось, царь собирался жить вечно; по крайней мере, надеялся дождаться, когда македоноперсы вырастут и пополнят ряды его войска. «Он в точности установил число сыновей, родившихся от македонцев и пленных женщин, назначил каждому сумму, нужную для получения хорошего воспитания, приставил к ним воспитателей, которые дали бы им подходящее воспитание» (Диодор). Фактически царь стал отцом для мальчиков, родившихся после гигантской свадьбы, ибо македоняне тотчас после первой брачной ночи отправились на родину, к прежним женам.
Александр занял трон персидских царей и в своей деятельности все больше опирался на персидскую и мидийскую знать; с персами, а не македонянами он планировал завершить завоевание мира. Он холил и лелеял подраставшее войско, которое состояло исключительно из представителей азиатских народов.
«Тридцать тысяч мальчиков, которых Александр велел обучать и закалять, оказались не только сильными и красивыми, но также замечательно ловкими и умелыми в военных упражнениях. Александр очень этому радовался, а македоняне огорчались, опасаясь, что царь будет теперь меньше дорожить ими. Поэтому, когда Александр собирался отослать к морю больных и изувеченных воинов, македоняне сочли это обидой и оскорблением, они говорили, что царь выжал из этих людей все, что они могли дать, а теперь, с позором выбрасывая их, возвращает их отечеству и родителям уже совсем не такими, какими взял. Пусть же царь признает бесполезными всех македонян и отпустит их всех, раз у него есть эти молокососы-плясуны, с которыми он намерен покорить мир.
Эти речи возмутили Александра. Гневно разбранив македонян, он прогнал их прочь и поручил охранять себя персам, выбрав из их числа телохранителей и жезлоносцев» (Плутарх). Царь настолько не доверял македонянам, что отобрал себе в телохранители тысячу молодых персов. Даже в элитном подразделении – коннице – македонян заменили, как отмечает Арриан, «конные бактрийцы, согды, арахоты, заранги, арии, парфяне, а из персов так называемые эваки были зачислены по лохам (отрядам) в конницу “друзей” (выбирали тех, кто выдавался знатностью, красотой или другими достоинствами)».
И еще один род войск Александр существенно пополнил персами. Диодор Сицилийский сообщает:
В это время прибыл Певкест с 20 тысячами персидских лучников и пращников; царь влил их в старые полки и таким путем преобразовывал всю армию, создав войско смешанное и способное служить его намерениям.
Если раньше македоняне считали себя незаменимыми и потому могли выражать царю свое недовольство и за продолжение войны требовать с него подарков и денег, то теперь с ужасом увидели, что Александр с успехом их заменяет. Они в очередной раз попробовали возмутиться, а что из этого вышло, повествует Юстин:
Македоняне негодовали на это, говоря, что царь врагам передал ту службу, которая до сих пор принадлежала им. Все они со слезами обступили царя и просили его утолить свой гнев против них наказаниями, а не оскорблениями. Этим изъявлением покорности они добились того, что Александр уволил со службы еще одиннадцать тысяч ветеранов.
Казалось, Александр стремился искоренить из войска все македонское, кроме оружия. Внешне выглядит, что царь стремится примирить персов и македонян. Но каким путем? В обращении к восточной части своей армии Александр произнес:
– Я заставил забыть о вашем иноземном происхождении; вы мои граждане и воины. Все сравнялось. Как персам не следует порочить нравы македонцев, так и македонцам не должно быть стыдно перенимать нравы персов…
То есть царь желал, чтобы персы лишь уважали обычаи македонян, а вот македонянам нравы персов не только не следует порочить, но желательно их перенимать.
Александру судьба отпустила немного времени, и нам остается лишь догадываться, к чему мог привести его план устройства мира. А пока…
Нововведения Александра привели к тому, что царю пришлось воевать со своими бывшими воинами. Дело в том, что каждый назначенный царем сатрап имел небольшое войско, состоявшее в основном из греческих наемников. Если Александр перестал нуждаться в македонянах, то капризные греки не нужны ему и подавно – он приказал сатрапам распустить войска. В результате многие профессиональные воины остались без работы, и эта ситуация не добавила спокойствия в государство Александра.
Диодор рассказывает:
Много чужестранцев, уйдя с военной службы, разбрелись по всей Азии и стали добывать себе пропитание грабежом. Наконец они стеклись со всех сторон к Тенару. Точно так же уцелевшие персидские сатрапы и другие начальники, собрав деньги и воинов, приплыли к Тенару и объединили свои силы. И в довершение всего полномочным стратегом выбрали Леосфена, афинянина, человека блистательных душевных качеств и непримиримого врага Александра.