Страница 60 из 60
Крик, пронзивший внезапную тишину, закончился вязким всплеском. Расплав в бадье, в точке, диаметрально противоположной месту падения, всколыхнулся кверху зелёным языком. Перелетев за край бадьи, он рухнул на пол, разбившись в миллион лужиц и капелек. Тихонько прошипев на цементе, они застыли в виде шариков меди.
15
Кингшип остался на заводе. Гант сопровождал Мэрион на обратном пути в Нью-Йорк. В самолете они сидели молча, неподвижно, разделённые проходом между креслами.
Спустя какое-то время Мэрион достала из сумочки платок, прижала к глазам. Гант повернул к ней своё всё ещё бледное от потрясения лицо.
– Мы всего лишь хотели, чтобы он признался, – сказал он в оправдание. – Мы вовсе не собирались добиваться такого. И он признался. А зачем ещё надо было туда прыгать?
Слова долго не доходили до неё. Почти неслышно она ответила:
– Не надо…
Он взглянул на её опущенное вниз лицо.
– Вы плачете, – сказал он негромко.
Она уставилась на платок у себя в руках, увидела на нём мокрые пятна. Сложила его, отвернулась к своему иллюминатору и спокойно сказала:
– Не по нему.
Они приехали на квартиру Кингшипа. Приняв у Мэрион пальто – своё Гант держал сам – дворецкий сообщил:
– Миссис Корлисс в гостиной.
– О, Господи, – вырвалось у Мэрион.
Они прошли в гостиную. Освещаемая лучами садящегося солнца, миссис Корлисс стояла возле антикварного шкафчика, рассматривая основание фарфоровой статуэтки. Поставив её на место, она повернулась к ним.
– Так скоро? – улыбнулась она. – Как прошла… – Щурясь от бьющего в глаза света, она посмотрела на Ганта. – О-о, я думала, вы… – Она пересекла комнату и, вытянув шею, через их плечи заглянула в пустой коридор.
Затем снова перевела взгляд на Мэрион. Удивлённо приподняв брови, улыбнулась.
– А где Бад? – спросила она.