Страница 48 из 60
О, Господи, подумал Гант. Я должен её спросить: «Вы выходите замуж?» – «Да, в субботу». – «Поздравляю, удачи вам, всего наилучшего!» Он улыбнулся невесело и ничего не сказал. Никто ничего не сказал.
– Чему я обязана этой приятной встречей? – поинтересовалась Мэрион с куртуазными нотками в голосе.
Гант глянул на Кингшипа, ожидая, что тот заговорит первым.
Мэрион обвела взглядом их обоих:
– Что-нибудь важное?
Поборов замешательство, Гант сказал:
– Я знал и Дороти. Чуть-чуть.
– О-о, – произнесла Мэрион и опустила взгляд на свои руки.
– У нас был один общий курс. Я учусь в Стоддарде. – Он помедлил. – Однако не думаю, что у нас были какие-нибудь общие занятия с Бадом.
Она подняла глаза.
– Бадом?
– С Бадом Корлиссом. Вашим…
Она с улыбкой покачала головой.
– Бад никогда не был в Сдоддарде, – поправила она его.
– Был, мисс Кингшип.
– Нет, – возразила она весело, – он учился в Колдуэлле.
– Он учился в Стоддарде, потом – в Колдуэлле.
Мэрион насмешливо посмотрела на отца, как если бы надеясь, что он даст какое-то объяснение упрямству гостя, которого сам сюда привёл.
– Он был в Стоддарде, Мэрион, – с трудом выговорил Кингшип. – Покажите ей книгу.
Гант открыл ежегодник и подал его Мэрион, указав, на какую фотографию нужно смотреть.
– Боже правый… – пробормотала она. – Простите меня. Я ничего не знала… – Она глянула на обложку. – Тысяча девятьсот пятидесятый.
– Он есть и в ежегоднике сорок девятого года, – сказал Гант. – Он учился в Стоддарде два года, а затем перевёлся в Колдуэлл.
– Боже, – повторила она. – Разве не забавно? Может, он знал Дороти. – Казалось, что ей приятна такая мысль, словно тут отыскалась дополнительная ниточка, связывающая её возлюбленного с нею. Взгляд её опять упал на снимок.
– Он вообще никогда не упоминал об этом? – спросил Гант, несмотря на протестующие гримасы Кингшипа.
– Как, нет, он никогда не говорил и…
Медленно она оторвала взгляд от книги, только сейчас начиная замечать обеспокоенность и нервозность своих собеседников.
– Что такое? – поинтересовалась она.
– Ничего, – ответил Кингшип и бросил взгляд на Ганта, рассчитывая на его поддержку.
– Тогда почему вы стоите здесь, как будто… – Она снова посмотрела на книгу, потом – опять на отца. У неё вдруг сдавило горло. – Поэтому вы сюда и пришли, сказать мне это? – спросила она.
– Мы… мы только хотели проверить, знаешь ли ты, вот и всё.
– Зачем?
– Просто хотели проверить, и всё.
Она впилась глазами в Ганта.
– Зачем?
– Зачем Баду надо было скрывать это, – вопросом на вопрос ответил Гант, – если только он…
– Гант! – вскричал Кингшип.
– Скрывать это? – повторила Мэрион. – Что это за слово? Он не скрывал этого; мы не слишком-то много говорили про учёбу, из-за Эллен; он просто не успел рассказать.
– Почему девушке, на которой он женится, не следует знать, что он два года провёл в Стоддарде, – не сдавался Гант, – если только он не был как-то связан с Дороти?
– Связан? С Дороти? – Она заглянула недоверчиво своими широко открытыми глазами в глаза Ганту, затем, медленно отведя взгляд, сощурившись, посмотрела на отца. – Что это значит?
Лицо Кингшипа нервно подёргивалось, как если бы на него бросало ветром пригоршни пыли.
– Сколько ты ему платишь? – ледяным голосом спросила Мэрион.
– Плачу ему?
– За вынюхивание! – взорвалась она. – За разгребание грязи! За подбрасывание грязи!
– Он сам пришёл ко мне, Мэрион!
– Ну да, он выскочил чисто случайно!
– Я увидел заметку в «Таймс», – сказал Гант.
Мэрион гневно посмотрела на отца.
– Ты клялся, что не будешь этого делать, – сказала она с горечью. – Клялся! Тебе никогда не придёт в голову задавать вопросы, затевать расследования, обходиться с ним, как с преступником. О, нет, не так уж и много!
– Я и не задавал вопросы, – пытался протестовать Кингшип.
Мэрион повернулась к ним спиной.
– Я думала, ты изменился, – сказала она. – На самом деле думала. Думала, тебе нравится Бад. Я думала, что я нравлюсь тебе. Но ты не можешь…
– Мэрион…
– Нет, не можешь, раз делаешь такое. Квартира, работа – и в то же время вот это идёт полным ходом.
– Ничего никуда не идёт, Мэрион. Клянусь…
– Ничего? Я в деталях сейчас расскажу тебе, какая тут затеяна возня. – Она снова повернулась к нему лицом. – Думаешь, я тебя не знаю? Он был «связан» с Дороти – это он считается тем, кто бросил её в беде? И он был «связан» с Эллен, а сейчас он «связан» со мной – и всё ради денег, ради твоих сокровищ. Вот каких степеней это достигло – у тебя в голове! – Она швырнула ежегодник ему в руки.
– Вы не правильно это поняли, мисс Кингшип, – вмешался Гант. – Это у меня в голове, не в голове вашего отца.
– Видишь? – взмолился Кингшип. – Он пришёл ко мне сам.
Мэрион уставилась на Ганта.
– А кто вы такой? С чего вы решили, что это ваше дело?
– Я знал Эллен.
– Понимаю, – огрызнулась она. – Вы знаете Бада?
– Никогда не имел удовольствия.
– Тогда объясните мне, пожалуйста, что вы тут делаете, бросая на него обвинения у него за спиной!
– Это целая история…
– Вы сказали достаточно, – прервал его Кингшип.
– Вы ревнуете к Баду? – спросила Мэрион. – Это так? Потому что Эллен предпочла его вам?
– Именно, – подтвердил Гант сухо. – Меня снедает ревность.
– А вы слышали про законы о клевете? – наседала она.
Кингшип бочком пробирался к выходу, глазами делая знаки Ганту.
– Да, – согласилась Мэрион. – Вам лучше уйти.
– Одну минутку, – сказала она, когда Гант уже открыл дверь, собираясь выйти. – Теперь это прекратится?
– Здесь нечему прекращаться, Мэрион, – вздохнул Кингшип.
– Кто бы за этим ни стоял, – она посмотрела на Ганта, – это должно быть прекращено. Мы никогда не говорили про учёбу. И почему мы были должны, ведь Эллен?.. Для этого просто не пришло время.
– Хорошо, Мэрион, – сказал Кингшип, – хорошо. – Последовав за Гантом в коридор, он обернулся, чтобы закрыть за собой дверь.
– Это должно быть прекращено, – повторила она.
– Хорошо, – он замешкался, затем продолжил упавшим голосом: – Вы всё-таки придёте вечером, правда, Мэрион?
Она поджала губы. Задумалась на мгновенье.
– Потому что не хочу омрачать радость матери Бада, – наконец сказала она.
Кингшип закрыл дверь.
Они проследовали в аптеку на Лексингтон Авеню, где Гант взял кофе и вишнёвый пирог, а Кингшип – стакан молока.
– Пока нормально, – подытожил Гант.
– Что вы имеете в виду? – Кингшип уткнулся взглядом в бумажную салфетку у себя в руке.
– По крайней мере, мы знаем положение дел. Он не говорил ей про Стоддард. Теперь практически ясно, что…
– Вы слышали Мэрион, – возразил Кингшип. – Они не говорили про учёбу из-за Эллен.
Гант воззрился на него, слегка приподняв брови.
– Ну да, – медленно промолвил он, – этим можно успокоить её, ведь она влюблена в него. Но для парня не говорить своей невесте, где он учился…
– Но он же ничего ей не наврал, – запротестовал Кингшип.
– Они просто не говорили про учёбу, – саркастически усмехнулся Гант.
– Учитывая обстоятельства, думаю, это понятно.
– Точно. То обстоятельство, что он был знаком с Дороти.
– Вы не имеете права делать такие допущения.
Гант неторопливо помешал кофе, отпил. Добавил ещё сливок и ещё помешал.
– Вы её боитесь, да? – спросил он.
– Мэрион? Не будьте смешным, – Кингшип решительно поставил свой стакан с молоком на стойку. – Человек невиновен, пока его вина не доказана.
– Тогда мы должны отыскать доказательство, так ведь?
– Вот видите? Вы заранее предполагаете, что он проходимец.
– Я предполагаю чертовски куда более худшее, – сказал Гант, поднося вилкою ко рту кусок пирога. Проглотив его, спросил: – Что вы собираетесь делать?