Сицилийский клан

Но пока Мушу удалось вытащить только окуня в фунт весом. А он жаждал большего. Ему нужна была хорошая щука, чтобы принести ее Жанне. Поразить ее. Он подтягивал к берегу блесну, когда за его спиной хрустнула ветка. Муш спокойно обернулся. На него смотрел инспектор рыбоохраны в мундире бутылочного цвета. Муш продолжал сматывать леску. Инспектор подождал, пока он подтянул блесну, а потом спросил:

— У вас есть разрешение на ловлю?

Муш приподнял спиннинг, на котором блестели капли воды; посеребренная блесна отражала солнечные лучи.

— Пожалуйста, — сказал он, улыбаясь и, изображая законопослушность, протянул купленную им в таверне бумагу. Инспектор взглянул на нее, кивнул и вернул обратно.

— Спасибо, — проговорил он, тоже улыбаясь. — Что-нибудь поймали?

Муш через плечо показал на окуня, еще трепыхавшегося у подножия березы, к которой был прислонен мотоцикл.

— Окунька, но недурного. Больше фунта на вид.

Он рассмеялся. Инспектор не пошел к березе. Он тоже засмеялся.

— Удачи вам! — пожелал он, уходя.

— До свидания, — ответил Муш, снова принимаясь за дело, как человек с чистой совестью.

Он бросал далеко. Блесна опускалась в пятидесяти метрах от берега, именно там, где он хотел. Там, где он мог поймать большую хищную рыбу. Инспектор остановился, восхищаясь точностью броска Муша. Этот тип — настоящий мастер! Рыбак в полном смысле слова! Какая ловкость… Вдруг инспектор нахмурил брови. Ведь в документе, разосланном по всей Франции и недавно переданному ему жандармерией Рамбуйе, предписывалось бдительно следить за рыбаками. Среди них мог оказаться Роже Сарте по прозвищу Муш, фанатик и мастер рыбной ловли. Конечно, убийца будет неузнаваем. Но в полицейской ориентировке подчеркивалась его особая манера забрасывать блесну. Инспектор задрожал от возбуждения. Он застыл, ожидая нового броска. И снова ему вспомнилась жандармская ориентировка: под описание подходило не только движение, которым человек забрасывал блесну — совпадали и рост, и телосложение. Что если это и есть тот самый преступник? Так можно мгновенно стать героем дня! Не говоря уже о повышении в чине! Он колебался, ожидая еще одного броска. Да, этот парень родился со спиннингом в руке! Подозрение инспектора крепло. О, Боже! Будет чем гордиться всю остальную жизнь! Он расстегнул кобуру пистолета, но сразу же убрал с нее руку, придав себе миролюбивый вид, потому что Муш, удивленный тем, что тот еще здесь, обернулся к нему. Пока не решившись окончательно, инспектор изобразил на лице улыбку. Муш ответил тем же и снова поднял спиннинг. Инспектор сделал шаг вперед. Может, стоило бы все-таки известить жандармов? Ведь там говорилось: «очень опасен». Но за это время он может смотаться! Упустить такой случай! Жажда славы одержала победу.

— Я хотел бы еще раз взглянуть на ваше разрешение, — сказал инспектор, подойдя к Мушу.

Рука его лежала на рукоятке пистолета. Муш обернулся и мгновенно уловил происшедшую перемену.

— Да вот оно, — лучась улыбкой, сказал он и снова вынул бумагу. Инспектор взял ее свободной рукой и положил в карман.

— У вас есть другие документы?

— Конечно, — кивнул Муш.

Он вытащил фальшивое удостоверение личности, привезенное Альдо. Он медлил, задаваясь вопросом, как далеко зайдет охранник в своих подозрениях.

— Пройдемте со мной для проверки, — решился наконец тот, пряча в карман удостоверение. — До дороги пешком. А там стоит моя машина.

— А как же мой мотоцикл? — осведомился Муш, указывая на него спиннингом.

— Возьмете его, когда вернетесь, — успокоил его инспектор. — Пойдемте!

Муш продолжал улыбаться.

— Вы не находите, что это слишком? Нельзя уж спокойно половить рыбу… И вообще, что вам от меня нужно, хотел бы я знать?

Инспектор вытащил пистолет и стволом указал на дорогу.

— Вперед!

Но вдруг в голову ему пришла другая мысль.

— Подождите. Поднимите руки, чтобы я вас мог обыскать.

Сердце Муша заколотилось. Кровь, казалось, отлила из жил. Но он продолжал улыбаться. Итак, избежать этого не удалось. Он взял спиннинг в другую руку, повернулся к тропинке и разыграл удивление:

— Еще один из ваших? Сколько же вас, скажите на милость?

Инспектор был недостаточно опытен. Он не сталкивался обычно с настоящей опасностью. Ему приходилось иметь дело с мелкими жуликами, бродягами и браконьерами, но не с серьезными преступниками. Он автоматически проследил за взглядом Муша, а когда понял ловушку, в его голове уже сидели две пули. Муш выпустил их в десятую долю секунды. Привычка. Инспектор уже рухнул на землю, когда звуки выстрелов только начали разноситься под кронами деревьев, пронизанными лучами палящего солнца. Подняв спиннинг и взяв с трупа свои бумаги, убийца направился к мотоциклу. Рыбак вдалеке замер, как будто заинтересовавшись происходящим. Но недолго. Ничего не увидев и успокоившись, он снова принялся за свое дело.

Еще не было двух, когда Муш подкатил к вилле и остановился у затененной террасы. Как хотелось пить! И какой тяжелый воздух! Эта чертова гроза никак не могла разразиться. В блузе и расстегнутой рубашке, так что видна была покрытая потом грудь, он подошел к Терезе, оравшей на американца, который сидел со смущенным видом, положив ноги на стол.

— Скажи ему, что если он еще раз попробует, я его убью! — вопила прекрасная сицилийка, у которой под легким летним платьем ничего не было.

Муш, не совсем еще овладевший собой после убийства, посмотрел на Жанну.

— Какая муха ее укусила?

Жена Альдо пожала своими обнаженными, гладкими от загара плечами. Она уже сняла шорты и надела халатик, такой легкий, что он мог бы поместиться в спичечной коробке. Под ним, казалось, ничего не было. Об этом можно было догадаться по колыханию грудей, поднимавших прозрачную ткань.

— Джек дотронулся до ее задницы, — пояснила она.

— Дотронулся?! Нет, он меня лапал! — рычала дочь Сальваторе. — Негодяй! Стоит мне рассказать мужчинам…

Муш посмотрел на американца. Было видно, что тот как следует надрался. Да еще в такую духоту… Он спросил по-английски:

— Зачем ты это сделал? Ты что, спятил?

Летчик поднял на него мутные глаза.

— Она шла мимо… Не знаю, что на меня нашло.

Тереза, не понимавшая по-английски, набросилась на Муша.

— Если он еще раз так сделает, я его убью. А я еще приносила лед этому мерзавцу…

Муш в душе оправдывал американца. Пьянчуга не смог сдержаться, увидев так близко от себя эту обольстительную девушку. Но он сказал падшему пилоту по-английски:

— Никогда больше так не делай. Если старик узнает, он способен на все. Ты просто спятил! Хочешь сорвать все дело, да? Из-за пары женских ног? Мог бы знать, что с женами сицилийцев заигрывать не стоит!

Он взял стакан, залпом опорожнил его и посоветовал:

— Попроси, по крайней мере, прощения. Может быть, она смягчится.

Американец потер щеку, на которой отпечаталась ладонь разъяренной Терезы, и сказал по-английски:

— Извините, мадам.

Но жена Берлинца не умела прощать. Она бросила на летчика яростный взгляд и, уходя, напомнила с угрозой:

— Начнешь снова — убью!

Ее волнующая походка вполне объясняла поступок американца. А тот, проводив ее глазами, не удержался от возгласа:

— Какая девушка!

— Выкинь ее из головы, — посоветовал убийца, неверной рукой наливая себе виски. — Не осложняй дело. Скоро ты сможешь распечатать всех девушек Манхеттена.

Он с жадностью поднес стакан ко рту, все еще глядя на неудачливого Казанову. Пальцы Терезы четко видны были на розовой физиономии Джека. Эти американцы! Они привыкли получать пощечины от баб… Он налил себе еще и так же жадно выпил. Жанна заметила:

— Я вижу, у вас дьявольская жажда.

Муш кивнул и зажег сигарету. Руки у него все еще дрожали. Убивать легко только в книжках и в кино, где жертвы валятся одна за другой, стрелки выпускают тысячу пуль, не перезаряжая свои пушки… А в жизни… Когда на тебя смотрит человек, чувствуя, что не увидит больше дневного света… красоты мира… цветов и женщин… солнца и моря… дождя и листвы… Убив впервые, Муш перешагнул этот рубеж. Назад хода не было. А когда полиция начала охотиться за ним, он мог избежать своей судьбы, только убивая снова и снова. Выбора не было.