Страница 30 из 50
Членство России в престижных международных организациях — от Совета Безопасности ООН до G8 — обеспечили не страны-лидеры в лице их лидеров без галстуков, а постоянные друзья России, ее армия, авиация, флот и примкнувшие к ним ракеты. Большая Бомба, созданная по команде Сталина и изобретенная Сахаровым и другими советскими технократами, удержала в свое время Америку от лобового столкновения с СССР и до сих пор обеспечивает России места в самых престижных мировых клубах.
Да, Горбачев развалил СССР, но ему удалось сделать это так, что при этом были выиграны ныне оспариваемые позиции в западном мире. Россия — член G8, мы вошли во все и всяческие международные организации, даже в те, в которые и не надо было входить. Мы не выиграли холодную войну, но мы ее и не проиграли. Инициатива была сохранена. Теперь можно поставить себе следующую цель: выиграть для России холодный мир. Но стратегия игры на выигрыш холодного мира не может быть построена на прошлой стратегии холодной войны.
Ни Америка, ни СССР оказались не готовы к многочисленным собственным жертвам ради достижения исторической победы над соответствующим «-измом», поэтому третья мировая война велась «по доверенности» большими и малыми сателлитами сверхдержав вплоть до тех пор, пока СССР был способен оплачивать услуги своей команды наемников. Кто деньги платит, тот и музыку заказывает. Россия больше не платит за «сателлитство», вот и поразбежались все друзья и братья поближе к реальным и воображаемым кормушкам, показывая истинную цену интернациональной и великославянской солидарности. Александр Солженицын с презрением писал об «азиатском подбрюшье» России и о неминуемом союзе славянских народов, которые вот-вот должны были броситься в объятия друг друга. Так вот, сегодня нет ни «подбрюшья», ни панславянских объятий.
Неожиданный добровольный уход СССР с ринга означал конец эпохи двуполярного мира. Идея мультиполярности, которую попытались разыграть российские дипломаты во главе с Е. Примаковым, тоже оказалась нежизнеспособной, потому что реальных соискателей стать одним из этих «мульти-» не оказалось.
Фактическим мировым правительством стала не ООН, не ОБСЕ, не НАТО, а администрация президента США. Объединенная Европа — экономический гигант и политический карлик, не способный осуществлять когерентную политику и действовать за пределами своей территории. Проблемы с принятием европейской конституции уже погружают Европу в многолетний кошмар многостороннего бюрократического согласования. Политический паралич Европы и взаимное недоверие Китая и Японии оставляют США один на один с общемировыми проблемами и уничтожают для них стимулы для поисков многосторонних решений. Делать выводы о «державности» Китая или Индии — это выдавать желаемое за действительное. Китай держит в своих закромах около двух триллионов долларов американской валюты, и его экономическое могущество целиком и полностью зависит от торговли с Америкой. Одним росчерком пера американцы могут превратить Китай из ревущего тигра обратно в экономического карлика. Из Индии, с ее исторической зависимостью от Британского мира и растущей ориентацией на тот же американский рынок, сверхдержава тем более не получится.
Некоторые политики, все еще не расставшиеся с прошлым, хотели бы втянуть Россию в политическую конкуренцию с Америкой. Абсурдность такой политики очевидна. В 1990—2000-х годах зона американского экономического влияния расширилась практически без исключения на весь мир, включая Россию. В 1990-х годах американцы имели все шансы нас уничтожить, например, отказавшись сотрудничать в урегулировании наших валютно-финансовых кризисов. Если бы они действительно хотели нас утопить, то базы НАТО были бы выдвинуты на Украину и Кавказ еще в 1992 году. Но реальной подрывной деятельностью на государственном уровне они не занимались, предоставив это частным энтузиастам вроде Дж. Сороса. Сегодня Америка держит в руках финансы всего мира, включая финансы России. Она же оказывает огромное влияние на рынки всех стратегически важных товаров — от нефти до самолетов-истребителей.
В политическом плане у Америки нет не только конкурентов, но и просто достойных собеседников. Единственная страна, сохранившая перед лицом Америки дар политической речи, — это Россия. И вовсе не обязательно становиться за свой счет глобальным диссидентом, рискуя сильно проиграть экономически и, в конечном счете, политически.
Для того чтобы противопоставить себя Америке, нужно создать сравнимую экономическую мощь, вторую Америку. Мы были близки к этому, но не получилось. Второй раз это тем более не получится, да и нет необходимости надрываться, чтобы нести бремя имперского контроля и содержать клиентов, наемников и военные базы за границей. Это означает, что политика конфронтации со Штатами экономически невозможна и политически проигрышна.
Интеграция в Европу? Нужно посмотреть правде в глаза и понять, что Европа — это миф, нами же созданный. Никакой Европы как светоча цивилизации и общности, к которой нам надо бы примкнуть, не существует. Есть Германия, Франция и Англия — каждая со своими интересами. Есть Польша — бывший соперник России в славянском мире, рассчитывающий на исторический реванш. Есть Италия, которая хотела бы разыграть русскую карту для улучшения собственных позиций в Европейском союзе, и есть много мелких стран, не имеющих своих позиций. К кому именно из них нам надо примкнуть — вопрос неразрешимый.
Европейский союз — побочный продукт холодной войны, когда и мы, и американцы постарались сбить вверенную нам историей европейскую паству в организованные приходы. Может возникнуть иллюзия окопного братства с Германией, но Германия помечена Америкой, и каждый немецкий шаг в сторону от прописанной линии будет им дорого стоить. Ведь Германия, как и Япония, до сих пор является оккупированной страной. У нас просто нет равных политических контрагентов в Европе. Единственная разумная политика в Европе — это избирательная политика на двусторонней основе.
Спрятаться от Америки за Китай? Но Китай — это региональная держава, тысячелетия истории которой доказывают ее эгоцентризм и отсутствие драйва к экспансионизму.
Кроме Америки нам просто не с кем строить внешнюю политику. Если мы не наладим прямой конструктивный диалог с Америкой, нам придется иметь дело с разноголосым хором мелких жалобщиков, каждый со своей претензией. Если в джунглях есть тигр, договариваться нужно именно с ним, а не с сопровождающими его «троянскими ослами».
Конечно, Америка не мешала СССР разваливаться, но и для них Горбачев с его катастройкой оказался полной неожиданностью. Генсек напал на них из засады со своим «новым мышлением». Но Штаты не стали дожимать ситуацию с точки зрения сиюминутной выгоды. Риторически СССР представлял для них «империю зла» и аберрацию, но они не могли не видеть стратегического потенциала противника и не понимать опасность политического вакуума на территории Восточного полушария. Поэтому американцы действовали по обстоятельствам, не отказываясь от контактов с любыми российскими деятелями, которые представлялись им перспективными. Предоставление экзотическим оппозиционным деятелям заурядных фотовозможностей не означает реальной политической поддержки. Реальная российская политика США определяется не Бжезинским, она всегда велась с должным уважением к официальным каналам.
Попытки Америки использовать механизмы ООН в бывшей Югославии и НАТО в Ираке окончились неудачей. Никто, кроме американцев, серьезного вклада в «многосторонние усилия» не внес. Эффект присутствия «союзников» вызывал у американского командования только дополнительную головную боль. Факт налицо: Америка сегодня предстает в роли единственного мирового жандарма. Наличие дееспособного и вменяемого контрагента в Восточном полушарии отвечало бы стратегическим интересам США.
У Америки и России гораздо больше общих стратегических интересов, чем различий. В свое время платные пропагандисты обеих стран сделали друг из друга образы пугал, и это до сих пор мешает и на бытовом, и на политическом уровне. Но ни нам, ни им не нужно, чтобы российское ядерное и обычное оружие когда-нибудь попало в руки экстремистских наций или организаций. Ни нам, ни им не нужно доминирование европейцев или китайцев в освоении российских природных богатств. Ни нам, ни им не нужно чрезмерное усиление ни Европы, ни Китая. То есть объективных оснований для политического сотрудничества не меньше, чем препятствий к нему.