Страница 50 из 50
Важно, что продолжающийся по инерции бешеный технологический прогресс XX века, вызванный гонкой вооружений сверхдержав, неизбежно начнет (и уже начинает!) тормозить из-за отсутствия серьезной межнациональной конкуренции и роста монополизма. Лаборатории становятся все богаче, но радикальных изобретений делают все меньше, дожигая накопленное в годы «холодной войны». Экспонента технологического прогресса перейдет в плавную кривую, асимптотически приближающуюся к удаляющемуся горизонту. Поэтому сохранять технологический разрыв будет все труднее и труднее. Системы управления будут географически расползаться, значение филиалов будет приближаться к значению штаб-квартир. И это уже происходит и еще усилится в результате нынешнего кризиса с его ростом экономического национализма.
Невозможность удержать контроль над информацией поможет миру избежать реализации предельной технократической антиутопии — глобальной власти централизованной государственно-корпоративной машины, вооруженной спутниками, суперкомпьютерами и мириадами видеокамер. В лице товарища Сталина мир увидел Чингисхана с телеграфом. Чингисхан с Интернетом, к счастью, маловероятен, слишком велики утечки.
Встречная — антиимперская — волна уже поднимается, но идет она не из России. Наибольшую опасность для «Большого Брата» представляет новое поколение в самих Штатах. Оно менее меркантильно и более социально, чем его предшественники. Армия будущего по солдатику собирается со всего мира — Бангалор, Шанхай, Сингапур, Восточная Европа, — люди теряют доверие к капиталу, к государственным структурам, сросшимся с частными корыстными интересами, к самим этим гипертрофированным частным интересам.
Россия, совершив головокружительный вираж, снова оказалась в роли одного из последних бастионов старого миропорядка. Мы строим капитализм, которого вот уже 80 лет нет в природе. Можно продолжать открывать для себя давно открытое, с удивлением узнавая: о! оказывается, на Западе неприлично быть богатым, о! оказывается, там планируют, о! оказывается, там не все продается и покупается и у них есть, оказывается, национальные интересы. Это обучение Эллочки-людоедки может продолжаться еще долго.
Но есть и альтернативная стратегия — не пытаться догонять и не пытаться спасать всю тяжелую от набухших проблем страну, а сразу выходить на уровень лидеров и становиться лидером в том, что будет важно завтра. Отделить рождающееся от доживающего. Всасывать информацию со всего мира. Продать яхты и построить университеты. Отвязаться от убедительных в своей блудливости «своих» и «наших» и пригласить лучших из лучших. Копировать все и вся на свой манер, при этом улучшая в процессе, а не ухудшая. Помогать себе, помогая другим. Человеческие ресурсы для этого пока сохранились. Природных ресурсов — ни нам, ни нашим внукам и правнукам тратить — не истратить. Для старта нужна политическая воля, нужно умение руководствоваться интересами нации, а не только «ближнего» круга и дальнего зарубежья.
Дарвин в свое время изобрел теорию, из которой выросли коммунизм, нацизм и либеральная экономическая теория. Выживает сильнейший. Дави ближнего своего. Но это путь сверхбактерии, которая пожирает всех вокруг себя и, в конце концов, дохнет от голода. Настоящая жизнь — это симбиоз. Это взаимопомощь. Это чувство общности. Только так можно осмысленно выжить. Сможет ли Россия в своем нынешнем состоянии совершить перенастройку и начать снова карабкаться вверх? Big question remains[71].
71
[70] Остается большим вопросом (англ.).