Нежный фрукт

– Глупо, если мы поссоримся из-за кота, – сказал он беспомощно.

Элина хмыкнула и бросила на него косой взгляд. Грушин неожиданно представил, что эта женщина останется с ним навсегда. Здесь, в этой квартире. Он вообразил, как сидит за рабочим столом и отвечает на письма, щелкая компьютерной «мышью», а Элина возится на кухне с кастрюльками. Именно в этот миг Грушин отчетливо понял, что ее присутствие не спасет его от одиночества. Они будут рядом, и это все. Рядом и по отдельности.

– Нет, мы не станем ссориться из-за кота, – заверила его Элина, прикончив одну сигарету и сразу же принимаясь за вторую.

Она видела, что ее гипотетический жених подозрительно быстро остыл. Или он вовсе не зажигался, а зажглась она сама? Хотя, по правде говоря, ничего особенного она не испытала, поцеловавшись с ним. Она, скорее, проводила военную операцию, которая окончилась отводом войск на прежние позиции.

– Не представляю, что нашло на этого кота. Вообще-то он очень умный, – продолжал оправдываться Грушин, скорее уже по инерции.

Зыркнув на него, Элина плюхнулась на диван, вытянула заклеенную пластырем ногу и, внимательно разглядывая ее, спросила:

– У нас ничего не получается, ведь правда?

Грушин налил себе полный стакан минералки и залпом выпил.

– Не знаю, что еще тут можно было сделать, – обреченно ответил он. – Кажется, мы старались изо всех сил. Но, к сожалению, чувства – это химия.

– Чушь! – Элина выдохнула дым длинной тонкой струей, напоминавшей след самолета. – Это у тебя на работе – химия, физика и прочие штукидрюки. Секс вполне может быть осознанным и при этом очень приятным. Не понимаю, что тебя останавливает. Если, конечно, с тобой все в порядке.

Она посмотрела на него исподлобья, и у Грушина немедленно заалели уши. Вероятно, оттого, что она усомнилась в его мужественности.

– Со мной все в порядке, – сказал он сдавленным голосом.

– А мне так не кажется. В порядке – это когда после поцелуев хочется лечь в постель, – резко заметила Элина. – А если исступленно целуешься и не чувствуешь прилива страсти, значит, у тебя есть проблемы. Советую их как-нибудь решить, пока не поздно. А то так и будешь жить с котом. Хотя у тебя даже кот чужой!

Последние слова она договаривала уже на пути к двери. Грушин пошел за ней в коридор, понимая, что ее вряд ли что-нибудь остановит. Хватать ее в охапку после всего сказанного было глупо. Если у него и на этот раз ничего не получится, она просто втопчет его в грязь. Говорят, некоторые женщины становятся совершенно безжалостными, если их женские чары не срабатывают. Элина наверняка из таких.

Необходимость быть на высоте мгновенно лишила Грушина воли. Он тупо смотрел, как его гостья надевает босоножки и подкрашивает губы перед зеркалом. Возможно, она медлила, потому что ждала, что он станет ее удерживать. Грушин не предпринял ровным счетом ничего. Вместо этого он сказал:

– Я отвезу тебя.

– Нет уж, большое спасибо. Я сыта твоим обществом по горло. – Элина повернулась и посмотрела на него с усмешкой: – Пока, завидный жених, – сказала она. – Надеюсь, кому-нибудь с тобой повезет больше.

Дверь хлопнула, и Грушин остался стоять на коврике в совершенном отупении. И только когда в комнате зазвонил телефон, он очнулся и заперся на замок. Да уж, Элины ему больше не видать, как своих ушей. Грушин неожиданно осознал, насколько великодушным было ее последнее заявление. Ведь она могла выдать какуюнибудь колкость, которая воткнулась бы если не в его сердце, то уж в мозг-то обязательно. А она ограничилась легкой насмешкой. Грушин кое-как проглотил эту насмешку, состроив кислую физиономию.

Телефон продолжал звонить – истерично и настойчиво, как будто ему надрывали душу. Грушин поспешил в комнату и снял трубку.

– Это врач, – сказала трубка знакомым шершавым басом. – Вам скорая помощь не нужна?

– Нужна, – ответил Грушин, поискав в себе чувство юмора и не обнаружив его. – От меня сбежала очередная женщина.

– Мнэ-м, – озадачился бас. – А что ты с ней делал?

– Целовал. Все, как положено. Правда, мне кот помешал, сволочь... Кот меня просто доконал. Укусил ее за ногу в самый ответственный момент.

– Когда наступает ответственный момент, помешать влюбленному может только выстрел в голову. Выходит, ты не влюблен. А раз так, то нечего жалеть о том, что женщина сбежала.

Бас принадлежал Антону Русаку, еще одному старому другу Грушина, который принимал живое участие в процессе поиска подходящей жены для невезучего товарища.

– Вообще-то я у тебя под дверью стою, – сообщил он. – Откроешь?

Грушин удивленно посмотрел на телефонную трубку, брякнул ее на аппарат и двинулся в коридор.

– Что это за шуточки? – спросил он сердито, распахнув дверь и увидев Русака, замершего со скорбным видом в обнимку с бутылкой вина. – Почему это у тебя на морде столько сочувствия? Я что, переломал ноги или покрылся язвами?

– Я видел, как Элина вышла из подъезда, – коротко ответил Антон.

– Она была очень злая?

– Ну... Не слишком добрая. А чего ты хочешь от укушенной женщины?

– Но это же не я ее укусил!

– Да уж лучше бы ты.

Антон перешагнул через порог и сразу заполнил всю прихожую. Он и вправду был врачом. Своими могучими габаритами он наводил священный ужас на пациентов, и они слушались его беспрекословно. У Антона были добрые глаза, мягкие губы и кривой, сломанный в нескольких местах нос. Дело в том, что еще мальчишкой он был помешан на драках и мечтал стать профессиональным боксером. Под давлением мамы и двух впечатлительных бабушек мечту свою он предал и стал врачомтерапевтом.

В настоящий момент Антон работал на трех работах, чтобы содержать жену, двух близнецов и молодую любовницу. «Молодая любовница» не имела определенного имени и лица. Это было звание, которое присуждалось по очереди то хорошенькой медсестре, то девушке из сберкассы, то прелестной автомобилистке, застрявшей на дороге, а то и пациентке, которую донимал упорный кашель.

– Вот ты врач, – сразу же переходя к наболевшему, спросил Грушин. – Скажи, как люди влюбляются друг в друга? Что должно произойти, чтобы отказало дыхание, голова закружилась, а сердце готово было выскочить из груди?

– Ну, с сердцем ты, дружок, поосторожней. Все же тебе не пятнадцать лет. А насчет любви есть много разных теорий, и ни одна не заслуживает доверия. Я, если честно, ни разу от женщины голову не терял. Даже от Катьки. Страсть испытываю, все, как положено. А так, чтобы дышать и не надышаться... Нет. Мне всегда к вечеру хочется слинять – и от жены, и от баб своих, какими бы они замечательными ни были.

– А что, если все это выдумки? – с надеждой спросил Грушин. – Про любовь? Есть только страсть! Она проходит, и ничего не остается.

– А чего ты, собственно, ищешь? – спросил Антон, сняв огромные штиблеты и проходя в комнату.

– Родственную душу, что же еще?

– Может быть, тебе записаться в шахматную секцию, и дело с концом? Мужчине, у которого есть любимая работа и экономка, жениться не обязательно.

Грушин упал на диван и заложил руки за голову:

– Я чувствую себя дураком, – признался он. – Мне хочется иметь жену. Ну, хотя бы ненадолго. Для порядка. Мне надоело, что обо мне шушукаются. – И передразнил: – «Представляете, он ни разу не был женат! Хи-хи-хи!»

Антон посмотрел на друга озадаченно и осторожно поставил на журнальный столик бутылку вина.

– По-моему, ты придаешь пересудам слишком большое значение. Общественное мнение – это такая сволочная вещь, скажу я тебе! Все, что в твоей жизни появляется хорошего, оно тотчас обгадит.

Из спальни, задрав хвост трубой, вышел Ганимед Ванильный Дым и проследовал к гостю. Потерся о его штаны, оставив на них несколько шерстинок, потом немного подумал и повалился на бок.

– Видели его? – спросил Грушин с негодованием. – Развалился, ваше величество. Кто гостей кусает? Гад.

– Да ладно тебе, – заступился за кота Антон.

– Может, он мне всю жизнь сломал, – сказал Грушин.