Страница 60 из 64
– Я действительно должна идти!
– Амелия, подожди, — он взял ее руки в свои.
Она застыла, в агонии прикрыв глаза.
– Ты…
– Мне не следовало говорить это, – выдавила она. Ей нужно было остановить его, не позволить сказать хоть что–нибудь. Потому что она знала, что он не сможет ответить ей словами любви, а все остальное только причинит нестерпимую боль.
– Амелия, ты…
– Нет, – крикнула она. – Не говори ничего. Пожалуйста, ты сделаешь только хуже. Прости меня. Я поставила тебя в ужасное положение, и…
– Остановись. – Он положил ладони ей на плечи, его прикосновение было уверенным и теплым, и ей так отчаянно захотелось прижаться щекой к его груди.
Но она не сделала этого.
– Амелия, – произнес он. У него был такой вид, словно он с трудом подбирает слова. Что само по себе было плохим знаком. Ведь если бы он любил ее… если бы хотел дать ей понять это… разве бы он не нашел, что сказать?
– Это был очень необычный день, – сбивчиво заговорил он. – И … – Он прочистил горло. – Многое произошло, и ничего удивительного, что ты решила, что…
– Ты думаешь, я пришла к этому умозаключению в этот полдень?
– Я не…
Но она уже не могла выносить его снисходительное обращение.
– Ты когда–нибудь задавался вопросом, почему я так отчаянно возражала против брака с мистером Одли?
– Вообще–то, – произнес он довольно спокойно, – ты тогда не так уж много и сказала.
– Потому что я была ошеломлена! Ошарашена! Что бы ты сам почувствовал, если бы твой отец решил соединить тебя браком с человеком, которого ты до этого в глаза не видел, а твой жених, с которым, казалось, ты наконец–то наладил дружеские отношения, передумал и тоже присоединился к этому требованию?
– Это было сделано только ради твоей пользы, Амелия.
– Нет, вовсе нет! – Она вырвалась из его рук, ее голос звучал резко, она почти кричала. – Неужели мне пошел бы на пользу брак с человеком, который влюблен в Грейс Эверсли? Я только–только перестала думать, что избежала подобного с тобой!
Наступившая тишина была ужасной.
Она не сказала это. Пожалуйста, пожалуйста, она этого не произносила.
Его лицо дрогнуло в удивлении.
– Ты думала, что я влюблен в Грейс?
– Безусловно, она знает тебя лучше, чем я, – прошептала она.
– Нет, я не – я имею в виду, я не исключал…
– Не исключал чего?
– Ничего. – Но он выглядел виноватым. Из–за чего–то.
– Скажи мне.
– Амелия…
– Скажи мне!
Должно быть, она выглядела как настоящая мегера, готовая вцепиться ему в горло, поскольку он отпрянул со словами:
– Я попросил ее выйти за меня замуж.
– Что?
– Это ничего не значит.
– Ты сделал предложение и это ничего не значит?
– Все не совсем так, как кажется.
– Когда ты сделал это?
– Перед отъездом в Ирландию, – признался он.
– Перед тем, как мы… – ее рот непроизвольно раскрылся. – Ты был еще помолвлен со мной. Нельзя просить кого–то выйти за тебя замуж, когда ты помолвлен с другой.
Это было самое невероятное поведение, которое она только могла себе представить, и совершенно не в духе Томаса.
– Амелия…
– Нет. – Она покачала головой. Она не желала слышать его оправданий. – Как ты мог сделать это? Ты всегда поступаешь правильно. Всегда. Даже когда все рушится, ты всегда…
– Я не думал, что наша помолка будет еще в силе, – перебил он. – Я просто сказал ей, что если Одли окажется герцогом, нам, возможно, стоит попытаться сделать это, когда все закончится.
– Попытаться? – эхом отозвалась она.
– Я выразился немного иначе, – выдавил он.
– О, мой Бог.
– Амелия…
Она даже моргнула, пытаясь постичь сказанное.
– Но ты не собирался жениться на мне, – прошептала она.
– О чем ты?
Она наконец–то нашла в себе силы посмотреть ему прямо в лицо. Прямо в его глаза, и не важно, какими пронзительно синими они были.
– Ты заявил, что не женишься на мне, если потеряешь титул. Но ты готов был жениться на Грейс?
– Это не то же самое, – ответил он. Но весь его вид говорил о смущении.
– Почему? Как? В чем разница?
– Потому что ты заслуживаешь большего.
Ее глаза непроизвольно расширились.
– Мне кажется, ты только что оскорбил Грейс.
– Черт побери, – буркнул он и нервным жестом взлохматил себе волосы. – Ты искажаешь мои слова.
– Думаю, ты сам прекрасно справляешься с этой задачей и без моей помощи.
Он сделал глубокий вдох, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.
– Всю свою жизнь ты готовилась стать женой герцога.
– Да какое это имеет значение?
– Какое значение? – На мгновение он даже потерял дар речи. – Ты понятия не имеешь, на что может стать похожей твоя жизнь, лишенная привычных связей и богатства.
– Но мне не нужно все это, – запротестовала она.
Он продолжил, словно и не слыша ее слов. – У меня ничего нет, Амелия. Ни денег, ни собственности…
– У тебя есть ты сам.
– Я даже не знаю, кто это, – в его голосе послышалась насмешливая ирония над самим собой.
– Я знаю, – прошептала она.
– Ты не объективна.
– Ты не справедлив.
– Амелия, ты…
– Нет, – сердито перебила она его. – Не желаю это слушать. Не могу поверить, что ты можешь так оскорбить меня.
– Оскорбить?
– Неужели я такой изнеженный оранжерейный цветочек, что не в силах оказать сопротивление даже самым крошечным невзгодам?
– Они не будут крошечными.
– Но Грейс могла бы с ними справиться.
Его лицо окаменело, он промолчал.
– Что она ответила? – спросила Амелия, слова звучали почти презрительно.
– Что?
Она повысила голос:
– Что ответила Грейс?
Он уставился на девушку, словно никогда раньше ее не видел.
– Ты попросил ее выйти за тебя замуж, – выдавила Амелия. – Что она тебе сказала?
– Она отказала, – резко ответил он.
– Ты целовал ее?
– Амелия…
– Да или нет?
– Неужели это так важно?
– Ты целовал ее?
– Да! – взорвался он. – Да, ради всего святого, я поцеловал ее, но это ничего не значило. Ничего! Я пытался, поверь, я пытался почувствовать что–нибудь, но не было ничего даже отдаленно напоминавшего это. – Он схватил ее в объятия и его рот завладел ее губами так стремительно и так жестко, что у нее не было возможности даже вздохнуть. А затем все стало уже совсем не важно. Его руки сжимали ее все крепче, притягивая к себе все ближе, почти вдавливая ее в свое тело. Она чувствовала его возбуждение, и волна ответного желания стремительно разожгла ее кровь.
Она хотела этого.
Она рванула его рубашку, ничего не желая так яростно, как почувствовать жар его кожи своим телом. Его губы скользили по ее шее, одна рука пробралась под юбку, лаская стройные ноги и поднимаясь все выше.
Она задыхалась от желания. Большим пальцем он касался внутренней стороны ее бедра, то слегка надавливая, то поглаживая, и в какой–то момент она почувствовала, что вот–вот упадет. Она вцепилась в его плечи в поисках опоры, наполовину выдохнув, наполовину простонав его имя, словно моля о большем.
И его рука скользнула по ее бедру еще выше, выше, пока не оказалась так близко… так близко к…
Он коснулся ее там.
Это прикосновение ошеломило ее, она обмякла в его руках, его имя со стоном сорвалось с ее губ. И прежде чем Амелия успела что–либо осознать, он уложил ее на землю, не прекращая целовать и ласкать, пока у нее не осталось никаких мыслей, никаких желаний, кроме одного. Она желала всего, что он с ней делал. И еще большего.
Прикосновение его пальцев было легким, словно перышко, но вот один из них скользнул дальше, в самую сердцевину ее женственности. В ответ она выгнулась под ним, задохнувшись от шока и наслаждения. Его палец проник внутрь так легко.… Так легко, словно именно этого и ждало ее тело? Словно готовилось к этому моменту, к тому, что этот мужчина так удобно устроится между ее бедер и коснется ее там?
Ее дыхание было частым, прерывистым, ей хотелось еще более тесной близости. Она чувствовала бешеный стук крови в висках, и все, на что она была сейчас способна, это изо всех сил стискивать его тело, отчаянно притягивать к себе его голову, спину, ягодицы, ощущать всем своим существом силу и мощь его крепких объятий.