Русь потусторонняя

— Господи! — вырвалось у Павла, и Людмила, словно выведенная из транса звуком его голоса, начала медленно оседать на пол, теряя сознание. Позади нее разгорались книги — огонь разбегался в стороны от стеллажа, в котором закончил свой недолгий полет огненный сгусток энергии.

Не теряя больше ни секунды, Павел подхватил ее на руки и вынес на улицу. К библиотеке уже стягивались люди, привлеченные легким дымком, тянущимся из окон и грозящим перерасти в громадный столб дыма.

— Скорую! Немедленно! — крикнул Павел, не оборачиваясь. Он осматривал страшную рану, в которую превратилась рука библиотекарши. Здесь не поможет ни одно из заклинаний бабушкиной книги. Вырастить новую руку — такое не под силу, пожалуй, даже самому Муатье. Ей уже не помочь. Остается лишь отомстить, предотвратив другие трагедии. Уничтожить Темную душу Мраморного, чего бы это не стоило.

— Помогите ей! — еще раз крикнул Павел, срываясь с места и бегом бросаясь к гостинице. Его видели на месте трагедии. Наверняка им теперь заинтересуется милиция… Но это все потом! Сейчас у него была лишь одна забота — взять из своего номера меч и пистолет, и отправиться к ГЭС. Никакое оружие не поможет разделаться с его главным врагом, но оно, по крайней мере, поможет добраться туда невредимым, в случае, если этот лысый не был единственным Темным в этом городе.

Проезжая на такси мимо библиотеки Павел видел, что уже почти все здание охвачено пламенем. Два пожарных расчета, наверняка единственные в этом городишке, отчаянно сражались с огнем, но явно проигрывали эту схватку. Скорой поблизости не было — должно быть, Людмилу уже увезли. Кто знает, быть может ему удастся даже ускользнуть из этого города незамеченным, без лишних вопросов и выяснения отношений с милицией. Впрочем, в любом случае Московские ФСБшники выручат его по первому же звонку. Заявят, что Ткачев лишь выполнял их особо секретное задание в Мраморном.

— Извини, — сказал водитель, тормозя машину в добром километре от ГЭС и оборачиваясь к Павлу, — Дальше не едем. Кардан полетел.

— Какой, к дьяволу, кардан! — воскликнул он, рефлекторно хватаясь за рукоятку пистолета, торчащую из-за пояса, ожидая новых сюрпризов.

Водитель явно волновался, не находя себе места.

— Ну… Просто машина у меня сломалась. Я с тебя даже денег не возьму, раз до места не довез.

— Ты не хочешь ехать к плотине? — спросил Павел, чувствуя, что Темная аура Мраморного сгущается вокруг них.

— Ну… Ну, в общем, и это тоже, — сознался водитель.

— Понимаю… Я и сам не хочу туда идти.

Не говоря больше ни слова, Павел вышел из машины и зашагал по дороге, ведущей к ГЭС. Сзади что-то кричал ему водитель, что-то о «дурном предчувствии» и «тяжести на душе», но Павел не слушал его. У него самого на душе не было никакого груза. Только злость и ненависть к Темному существу, поработившему целый город. Хотя нет, наоборот — к городу, породившему столь жуткую душу.

Вот и ГЭС. Тропка, уходящая вниз, к воде. Павел на минуту остановился у парапета, всматриваясь в темную воду, бурлящую на глубине сотни метров. Даже вода казалась живой, имеющей свою душу… Впрочем, эта вода тоже была частью Мраморного, а значит и от нее можно было ждать подвоха.

— Я иду! — крикнул он вниз, в полумрак каньона, — Иду за тобой!

— Я знаю… — едва слышным дуновением ветра ответил ему Мраморный, — Я жду тебя…

Быстрый спуск, на протяжении которого Павел ни на секунду не забывал о том, что даже камни у него под ногами — тоже часть черной души города, а значит тоже могут желать его смерти. Вот и дно ущелья, бурная вода мчащаяся у него под ногами. Павел положил на камни бесполезные теперь меч и пистолет. Против такого врага бессильно любое оружие, кроме, быть может, ядерного, способного истребить весь город, лишив его душу энергетической подпитки.

— Ну, что ты собираешься делать? — прошуршали камни на склоне.

— Ты, ведь, пришел за мной? — спросила вода.

— Начинай, я жду! — завывал ветер.

И Павел начал! Скрестив руки на груди и направив взгляд в глубину вод, будто силясь рассмотреть под ними некое воплощение души Мраморного, он трижды повторил про себя заклинание хайока, вызывая Темную душу на поединок. Поединок, территорией для которого должен был стать его собственный разум.

Вода в том месте, куда был направлен его взгляд, забурлила, выпуская из себя гигантские извивающиеся щупальца. Одно, второе, третье… Они тянулись к неподвижно стоящему у края реки Павлу, опутывая его. Затем из воды показалась громадная уродливая города спрута, бессмысленно хлопающего своими водянистыми глазами.

— Иди сюда! — стараясь сохранять спокойствие позвал его Павел, — Я пришел за тобой.

Это все — лишь иллюзия, убеждал он себя. Нет спрута! Нет его щупалец! Душа города не может иметь телесное воплощение, это лишь образ, порожденный не то Мраморным, не то его собственным сознанием.

Спрут явно не желал выбираться из воды. Он напряженно пытался утихомирить свои щупальца, жившие, казалось, собственной жизнью, и все больше опутывавшие Павла, тянущие чудовище к нему.

— Иди сюда! — повторил он, вновь прочтя про себя заклинание, призванное втягивать любое зло в душу произносящего его. — Хайоку зовет тебя!

Спрут дернулся в последний раз, а затем, подчинившись воле заклинания, громадной махиной навалился на Павла. Свет в его глазах померк, и в следующую секунду он осознал, что больше не стоит на краю каменного козырька у плотины. Вокруг высились исполинские сосны, под ногами пели свои песни сверчки, а над головой, на темном небе, висела серебряная красавица луна, заливавшая маленькую лесную поляну ровным светом.

И Павел был здесь не один!

Он обернулся, одновременно с этим ощущая, как в его руке из ниоткуда возник его меч. Позади него, точно копируя его позу, и сжимая точно такой же самурайский меч, стоял… он сам! Он, или же его точная копия.

— Здравствуй, Павел! — склонив голову в знак приветствия, сказал двойник.

— Кто ты?

— Пол Тейлор к вашим услугам.

Первое, что пришло Павлу на ум, было крикнуть ему в ответ: «Нет, Пол Тейлор — это я», но едва открыв рот он осознал, как шаблонно и глупо это будет звучать.

— Ты — душа Мраморного?

— Я и есть Мраморный!

Двойник вдруг метнулся вперед, делая резкий выпад мечом, который Павел проворно парировал своим, даже не двинувшись с места. Этот удар был лишь разведкой боем — он не был нацелен на то, чтобы поразить противника.

Павел ударил в ответ, и когда их мечи скрестились, по ним пробежала короткая голубая молния, сорвавшаяся с острия и ушедшая в землю.

— Ты не находишь, что глупо драться с самим собой? — усмехнулся двойник, вставая в боевую стойку, словно приглашая Павла к атаке.

— Глупо! — согласился он, — Но ты — не я.

— Отчего ты так думаешь? — с улыбкой спросил двойник, делая несколько выпадов подряд, и вновь возвращаясь в исходное положение, — Ведь теперь я — часть твоей души. Ты стал хайокой, и призвал меня. Я — это ты! Я — часть тебя.

— Тебя нет!

На этот раз Павел бил всерьез, так, как сражался бы в реальности, нанося удары с такой скоростью, что лезвие его меча буквально растворялось в воздухе. Но его двойник ничуть не уступал ему в проворстве, умело парируя удары и уходя в сторону от самых сокрушительных.

Павел завертел бабочку, надвигаясь на врага, но он и не пытался атаковать, а лишь продолжал отступать, насмешливо улыбаясь.

— Что ты хочешь сделать, Павлик? Убить меня? Меня нельзя убить, ведь я не существую. Так, кажется, ты сказал.

— Я хочу изгнать тебя!

— Ответ неверный. Ты призвал меня, и чтобы изгнать меня обратно тебе достаточно лишь захотеть. Пожелай этого, прерви действие заклинания, и я уйду прочь, вернусь в свое уютное гнездышко у плотины. Ты не нужен мне, Павел, это я зачем-то потребовался тебе.

Стремительный выпад двойника заставил Павла отступить назад, и он едва не упал, споткнувшись о какую-то кочку.