Лэя

Опять, словно не закончив движения, она напряженно замерла, стоя лицом к Жене, и ее рука потянулась к узлу пояса перехватывающего короткий халатик. Лэя, неотрывно глядя в глаза, медленно потянула за конец кушака, и шелк заскользил, начиная открывать ее тело. Но посреди самого интересного момента, она резко отвернулась, сделала еще несколько па с умопомрачительными прогибами тонкой талии и снова встала спиной к своему зрителю, не двигаясь и слегка расставив ноги.

Женя не дышал. Серебристый шелк стал сам потихоньку соскальзывать с ее плеч и, вдруг, ручьем стек к ее ногам. Божественной красоты тело предстало в двух шагах во всей своей соблазнительной наготе. Лэя медленно повернулась лицом. Женя подсознательно чувствовал, как, несмотря на внешнее спокойствие и выверенность движений, в ней со страшным напряжением борются стеснительность и желание. Ее волнение выдавало легкое подрагивание ресниц и влажный блеск глаз, сверкающих изумрудными полумесяцами вокруг огромных колодцев почти круглых от переживания зрачков.

Женя застыл, любуясь этим совершенным творением Сэйлара. У него было чувство, что он может испортить эту красоту, прикоснувшись к ней руками. Его затуманенный взор блуждал от божественно прекрасного лица, скатываясь на золотые, упругие груди, оканчивающиеся маленькими розовыми сосками. Он следил за изумительным атласом белой шерстки, стекающим с шеи, и подчеркивающим контур грудей снизу, чтобы соскользнуть заманчивым белым треугольником между ног. Наконец землянин почувствовал, что его ступор может быть воспринят Лэей, как отказ, и он встал на трясущиеся от переживаний ноги.

К своему стыду он понял, что его штаны неприлично встопорщились в известном месте, а показывать свою застенчивость девушке в такой момент было как-то неуместно. Лэя, подбадривающее улыбнулась и шепнула:

- Теперь, ты…

Женя хотел, было переспросить: «что, ты?», - но вовремя остановил свой глупый язык и, замешкавшись, стал расстегивать рубашку. Лэя помогла ему, сняв ее с плеч. Землянин сам себя почувствовал в роли стриптизера и со замешательством подумал, что будет делать со своими вздутыми штанами. Девушка хихикнула, заметив его, чуть ли не детское смущение, и он, решившись, почти одним движением скинул штаны. По Лэиным округлившимся глазам он почувствовал, что в его внешнем виде что-то не то. Опустив взор, он понял, что было не то, а может, и самое то – этого землянин не знал. Просто его или, вернее, арендованный у Зара аппарат был, наверно, раза в полтора больше земного аналога и явно рвался в бой, как и все животное существо, заключенное сейчас в этой мохнатой шкуре.

Однако, Женька титаническим, можно сказать, трансгалактическим усилием, подавил дикие страсти и, нежно подхватив свою сказочную принцессу, осторожно уложил ее на постель из луговых трав. Сам же, встав на колени сбоку, стал покрывать ее поцелуями на свой, земной манер, начиная с лица и постепенно опускаясь все ниже, одновременно лаская руками золотой шелк грудей и белый бархат живота. Судя по невольным, тихим постанываниям девушки и подрагиванию прелестных ручек, судорожно сжимающих его загривок, он тоже сумел удивить свою неземную любовь.

Наконец Женя понял, что издевается над юной феей, и услышал глухой рык, издаваемый его собственной глоткой. Больше тянуть не было ни сил, ни нужды. Его тело разъяренно ревело и хотело вонзать, сжимать и рвать на кусочки, а душа пела и никак не могла понять, за что ему, бывшему совковому недоучке привалило такое неземное счастье? Самая красивая девушка планеты, принцесса самой большой страны, умница, а самое главное, неземной красоты душа сейчас сама, по своему желанию, становиться его и только его. В пустой башке звенели все подвенечные колокола и церковные хоры и органы сразу.

Он, сдерживал себя что было сил, боясь заметить боль в затуманенных глазах его принцессы. Но, видимо, природа создает все в пропорции, и он чувствовал, как маленькие, но сильные руки, продолжают тянуть его на себя. Наконец он понял, что боли не будет, и выпустил из себя на волю ненасытного зверя.

Два прекрасных сэйларских тела бесновались на лужайке, страстно извиваясь в приступе любви, пока, наконец, не затихли в финальном экстазе. Они долго лежали, молча и умиротворенно любуясь друг другом. Потом в глазах принцессы опять загорелись шаловливые искорки, и Женька почувствовал где-то внизу живота, что, по крайней мере, Лэины руки интересуются далеко не только глазами своего избранного. Она игриво поднялась на колени, уперлась в землю вытянутыми руками и, повернувшись к нему боком, хищно прогнулась.

Землянин снизу глядел на ее тело и опять восхищался изумительной грацией. Затем приподнялся на локте и провел по ее спине рукой. Коричнево-золотой ворс встопорщился под его ладонью, и его рука, скользя, уперлась в немного приподнявшийся пушистый хвостик, подрагивающий от напряжения. Женька почувствовал, как его тело снова буйно реагирует на эти сэйларские признаки сексуального возбуждения. Он чисто интуитивно двинул ладонь обратно к талии, против шерсти, и Лэя издала грудной стон страсти. Тут он опять применил земные штучки с поцелуями и поглаживаниями. Было уже не понятно, как сэйла или как человека, сводил его с ума темный сверху и ярко белый снизу хвостик и атласные соблазны пониже его. Но победивший внутри его зверь, заставил опять накинуться на грациозно изогнувшуюся и подставляющую ему свои прелести, дикую фурию.

Женя не помнил, сколько они еще так резвились и катались по лужайке, сплетаясь в самые невероятные позы. Очнулся он от розового тумана, когда увидел свою юную прелестницу сидящей верхом на его, поверженном на спину и, кажется, полностью истощенном теле. Лэя загадочно улыбалась и чуть не облизывалась, как довольная кошка. Счастье так и струилось из ее глаз.

- Что, бедненький мой, загоняла я тебя? – любимая наклонилась, коснувшись тугими грудями, и довольно умело поцеловала его.

- Ради этого стоит жить и умереть! – патетически охарактеризовал свое состояние ошалевший землянин, улыбаясь, как последний блаженный идиот.

- Теперь ты мой, что бы ни случилось! Как хорошо, что ты не стал опять упрямиться – я бы, наверно, больше не вынесла.

- Я чувствовал это, потому и не упрямился.

- Но ты не все еще знаешь! – продолжала загадочно улыбаться Лэя.

- Да, кстати, что за танец ты исполняла? Я не думаю, что таким па тебя учил отец или мама.

- Ты прав, это танец любви, который танцуют девушки перед своими избранными. Это очень древний обычай, завезенный некогда в Эриану с одного большого островного государства. Он у нас запрещен, как и все, связанное с другими религиями. В общем, в отцовской библиотеке не только книжки по математике с географией, а я ведь прилежная ученица... - Лэя звонко рассмеялась.

- Слушай, - землянин понял, какая мысль его подспудно гложет. – А тебе не было больно? Или… - он почувствовал, что страшно смущается, но закончил вопрос. – Ты не в первый раз занимаешься сексом?

Женька не знал, куда спрятать глаза и опять услышал смех:

- Ты что, думаешь, раз принцесса, так на мужиков бросается? Не беспокойся, мой межпланетный ревнитель, такой вот девочкой тебе и досталась принцесса, можешь, кому хочешь хвастаться.

- Ты не понимаешь, - заоправдывался Женька, не зная, как объяснить замешательство. – У земных женщин первый раз это больно, и так много они этим сразу не могли бы заниматься.

- Не волнуйся, нам никогда не больно, – несколько чересчур независимо ответила Лэя, и Женя догадался, что и ее сердце посетил укол ревности. Поэтому он сразу решил исправить ситуацию:

- Понимаешь, я гораздо старше тебя и несколько раз пытался создать семью на Земле, но все неудачно. Ну, и потом, как ты можешь ревновать к почти абсолютно лысым, как бледные лягушки, бесхвостым и отвратительно круглоухим созданиям?

- Но они же тебе нравились, – продолжая немного дуться, возразила ночная красавица.

- Кстати, интересно: я их вспоминаю теперь, как-то равнодушно, как представительниц другого вида. Да и, если честно, никого я так не любил, как тебя… и меня никто никогда так не любил…