Лунный рыцарь

Глеб был уверен, что Лунный рыцарь появится только после своей сиятельной хозяйки, но Луна не спешила выходить на небосвод. Она лишь на мгновение выглянула из-за растрепанного облака и вновь стыдливо спрятала свой лик. Луна, как капризная дама, дразнила Глеба. Каждая минута ожидания все глубже погружала его в страх перед грядущим. Часы пробили полночь. Миг магии настал. Глеб с напряжением вглядывался в окно. Минуты потекли своим чередом, а рыцарь так и не появился. Глеб понял, что его мучитель выбрал другую ночь, но это не вселило в него ни надежды, ни радости. Жить в постоянном напряжении было большей мукой, нежели покончить со всем этим раз и навсегда. Постепенно дыхание Глеба стало ровнее, и он уснул.

Вдруг спальня осветилась. Холодный лунный свет заструился в окна. Глеб слышал зов. Это был не звук и не голос. Он не разрушал покоя ночи, а вплетался в него, словно был составной частый тишины. Будто что-то влекло Глеба, призывая идти. Глеб покорно встал с постели и подошел к окну. Свет манил его. Он распахнул створку. Порыв ветра взъерошил его волосы. Свежий ночной воздух ворвался в спальню, но Глеб не чувствовал ни холода, ни страха. Повинуясь призыву, он вылез на карниз и пошел по узкой кромке вдоль здания. Лунный свет словно припечатывал его к стене, и маленькая фигурка на фоне громады дворца казалась хрупкой и уязвимой. Глаза Глеба были широко распахнуты, но он не смотрел под ноги и ступал по карнизу уверенно, будто шел по земле. Сейчас ему не нужно было зрение. Луна вела его.

Дойдя до того места, где стена была увита диким виноградом, он стал ловко спускаться вниз, цепляясь за лиану. Лоза пружинила под его тяжестью, но держала крепко. Оказавшись на земле, Глеб направился в темную парковую аллею. Им овладели удивительное спокойствие и покорность. Он шел к тому, что должно было свершиться, и не в его силах было что-либо изменить.

Впереди показался фонтан. Обычно на зиму воду спускали, но сейчас она блестела, как темное стекло, едва не переливаясь через бордюр. Внезапно границы фонтана стали стремительно раздвигаться. Деревья словно расступились, и вместо дворцового парка Глеб оказался на берегу круглого, точно прочерченного циркулем, озера.

Вдруг откуда ни возьмись послышался шум крыльев, и со всех сторон слетелись летучие мыши. С пронзительным писком они кружили над юношей, задевая его крыльями. Глеб инстинктивно закрыл лицо руками, но даже в этот миг он не испытывал страха. Диск луны осветил темную воду, и она засеребрилась. По ней пошла рябь. Зеркальная гладь раздробилась на множество искрящихся бликов. Летучие мыши одна за другой опускались на берег. Коснувшись земли они превращались в крошечных человечков в плащах цвета сумерек. Глеб узнал хованцев. Человечки подбежали к кромке озера и стали пригоршнями зачерпывать воду и плескаться ею. Брызги летели во все стороны и, обращаясь в монеты, со звоном падали на землю, пока весь берег не был засыпан тускло отсвечивающим серебром.

— Приветствуем тебя, светлейший принц, — поздоровались хованцы. — Хороша нынче ночка! Сегодня наш хозяин очень щедр. Помнишь, как в такую же ночь мы одарили тебя лунным серебром. Надеемся, оно тебе пригодилось. Только ты забыл про уговор. Верни нам кошелек.

— У меня его нет. Его украли, — признался Глеб.

— Ой-ой! Худо дело, если ты говоришь правду, но еще хуже, если ты лжешь и хочешь оставить кошелек у себя, — качая головами, загомонили человечки.

— Я никогда не давал повода считать меня лжецом, — вспыхнул Глеб. — Я признаю свою вину и готов заплатить.

Хованцы расхохотались, от смеха хватаясь за бока и сгибаясь в три погибели.

— Заплатить? Ха-ха-ха! Он собирается заплатить! Славная шутка! Ха-ха! Что ты можешь дать в откуп? Пару золотых самородков, что являются гордостью твоего отца? Или цацки твоей матери? Всей казны будет маловато, чтобы окупить стоимость волшебного кошелька.

Глеб сунул руку в карман и, нащупав монету, мысленно возблагодарил удачную сделку с лесной старушкой.

— Зря смеетесь! У меня есть что дать взамен, — сказал он.

— И что же? Может, пуговицы от твоего сюртука, чтобы мы играли с ними на досуге? — отвратительно кривляясь, глумились человечки.

— Я отдам взамен кошелька клад.

— Какой-нибудь треснутый кувшин, полный обесценившегося жемчуга? Или трухлявый сундук со старыми медяшками? У нас и без того богатства несметные. Гляди, сколько серебра, — насмехались хованцы.

— У меня есть дупло полное неразменного серебра, — выпалил Глеб.

— Если это так, то покажи нам волшебный клад. Хвастаться каждый может, — подначивали его лукавые человечки.

Глеб достал из кармана монету и собирался бросить ее через левое плечо, когда ему у душу закралось подозрение. Уж не собираются ли хованцы сыграть с ним злую шутку? Откуда ему знать, что они в услужении у Лунного рыцаря? Разумнее отдать клад ему самому.

— Я задолжал Лунному рыцарю, перед ним и ответ держать буду, — твердо заявил юноша.

— Что ж, будь по-твоему, — согласились хованцы.

Послышался мелодичный перезвон. В ночном небе прямо среди звезд открылась дверь. Из нее лился поток бледного сияния. Он осветил хрустальные ступени, нисходящие из поднебесья прямо в озеро. Наверху возник рыцарь в светящихся доспехах, горделиво восседающий на белом коне. Он был окружен сияющим ореолом, и Глеб, как ни силился, не мог разглядеть его лица.

— Ты пришел вернуть долг? — спросил рыцарь.

Его тихий, завораживающий голос был похож на шелест листвы или шум прибоя.

— Да, Я принес взамен кошелька волшебный клад. Серебро в нем не считано, не мерено, и каждая монета неразменная, — с поклоном ответил Глеб.

— Достойная замена. Неужели тебе не жалко расставаться с таким богатством? — удивился рыцарь.

— Самое дорогое — это свобода. Ничто не является слишком большой ценой за нее, — ответил Глеб.

— Ты мудр не по годам. Я думал, все люди подвержены болезни под названием алчность. Неужели ты не придаешь никакого значения деньгам?

— Мне трудно ответить на этот вопрос. Я никогда не нуждался. Но я знаю одну девчонку, которая знала и нужду, и голод, и холод, но все же звон капели ценит выше звона монет.

Лунный рыцарь смотрел на стоящего перед ним юношу, и впервые за многие столетия грудь его сжалась от тоски. Он давно уже забыл, что сердце может болеть. Этот юноша, почти мальчик, был чем-то похож на него, когда он был смертным и ходил по земле своих предков. За годы скитаний по поднебесью рыцарь привык к одиночеству. Сердце его зачерствело, как у всякого, кто карает, не зная жалости. Но сейчас на него будто повеяло теплым ветром, и в глубине сознания всплыла мысль: не напрасно ли он мстил людям за алчность? Разве наказанием порока он добился того, чтобы люди стали чище и лучше? А может быть, старец был прав, и людей надо учить добром? Он отчаянно захотел, чтобы этот земной юноша стал его другом и собеседником, но понимал, что такое счастье ему недоступно. Как только юноша вернет долг, власть над ним будет утрачена. И при всем своем могуществе он, Лунный рыцарь, никогда не сможет больше поговорить с ним, простым смертным.

Рыцарь проклинал того, кто дал юноше волшебный клад, чтобы откупиться. Ну почему судьба так жестока: стоило ему обрести родственную душу, как тотчас приходится ее терять? Больше всего на свете рыцарь хотел увести юношу за собой в поднебесье, но честь не позволяла ему нарушить рыцарское слово.

— Что ж, давай свой клад, — спокойно проговорил рыцарь, ничем не выдавая бушевавших в нем чувств.

Глеб достал монету.

— Вот. Это заколдованная монета. Стоит бросить ее через левое плечо и сказать: «Деньга к деньге идет, деньгу следом ведет», как она приведет вас к кладу.

— Не бойся. Подойди ближе, — позвал его рыцарь и протянул руку за монетой.

Стараясь не выказать страха, Глеб ступил на лестницу и пошел к призраку. Ему было невдомек, что за ним зорко следит вездесущая старушенция из Лисьей норы.

«Сейчас или никогда», — подумала Ведунья и мысленно протянула перед Глебом веревку.