Магия страсти

– Мне все ясно. Я поняла, что это был Саримунд. В ее голосе было больше недоумения, чем страха.

– С тех пор как я встретил тебя, – ответил он с деланной беспечностью, – в моей жизни нет места скуке. Итак, Саримунд – причина всего этого хаоса. Почему я не удивлен?

– Сначала я видела во сне Ренната, главного чародея Востока, потом Саримунда. Что, черт возьми, все это значит?

– Ничего, дорогая, мы все выясним, – улыбнулся он.

– И вся эта белизна… кинжал с белой кровью, Саримунд, говоривший со мной во сне… Ты прав, Николас: это был не сон, а видение.

– Верно, – кивнул он.

Видение – это неплохо, но ответов он так и не получил, и это буквально его убивало.

– И кинжал. Знак того, что произойдет убийство? Поэтому Саримунд советовал мне быть осторожной?

– Клянусь, милая, я сумею тебя защитить. Что же до всего остального…

Он наклонился и поцеловал ее в губы. Ощутил, как она дернулась, но ее сопротивление тут же ослабло.

Прижавшись к нему, Розалинда прошептала прямо в его губы:

– Саримунд был видением, а ты – нет, ты мой муж, Николас. Совсем голый и теплый.

Он и забыл, что на нем нет и нитки. И стал ласкать свою непокорную жену. Она прильнула к нему еще теснее. Если это только было возможно. Ее ладони скользили по его спине, ногам, прокрались к животу. А когда коснулись его плоти, он вздрогнул.

– Я сделала тебе больно?

– О нет, дорогая, – рассмеялся он. – Сейчас я ни о чем не способен думать, но в остальном вполне жив. Только не убирай руки, Розалинда, только не убирай руки. Нас только двое, ты и я, и я безумно тебя хочу.

Немного позже Николас лег на спину, прижимая к себе спящую Розалинду, глядя в темный потолок и прислушиваясь к шуму дождя.

И неожиданно осознал, что в комнате стоит неприятный запах. Нет, не плесени, не гнили… а чего-то вроде меди… кровь! Здесь пахнет кровью!

Николас осторожно отодвинулся, поднял жену на руки и унес в большую спальню, ногой захлопнув за собой дверь.

Когда он положил жену на холодные простыни, та открыла глаза.

– Ш-ш-ш, – прошептал он между поцелуями. – Все в порядке. Иди ко мне. Я тебя согрею.

Она положила голову ему на плечо и пробормотала:

– Саримунд обещал, что скоро я буду с ним. Скоро я приду к нему.

Николас снова стал ее целовать.

– Розалинда, ты заметила сходство между ним и тобой? От неожиданности она даже приподнялась:

– Похожа ли я на него? О нет, Николас. Он красив как ангел, золотистый ангел со светло-голубыми глазами.

– Что, по-твоему, он имел в виду, когда сказал, что ты принадлежишь ему?

– Может, я его потомок? Саримунд жил в шестнадцатом веке, в одно время с капитаном Джаредом. А капитан здесь, по крайней мере, мы слышим его голос.

Потомок Саримунда… вероятно, это многое объясняет, но что именно – сказать трудно.

Николас припал к губам Розалинды, но она отстранилась.

– Я позволила тебе любить меня. Не следовало этого делать.

Он едва не засмеялся:

– Теперь ты чувствуешь себя лучше?

– Сам знаешь, что да, но не в этом дело.

– Именно в этом, а все остальное пусть идет к дьяволу. Он уже почти засыпал, когда услышал произнесенные едва различимым шепотом слова:

– Пейл – именно туда нас ведет все это. Николас ничего не ответил и заснул под шум дождя, грезя о красном лазисе.

Разбудил его яркий солнечный свет, лившийся в окна, но он еще не успел опомниться, как пронзительный вопль миссис Макгивер буквально поднял его с постели. В спешке он чуть не сбросил Розалинду на пол.

Глава 41

– Николас, ты голый! – в панике крикнула Розалинда.

Он остановился, развернулся и на лету поймал брошенный ею халат. Сама Розалинда завернулась в снятую с постели простыню.

Оба помчались по длинному коридору.

Сбежав по лестнице, они в ужасе остановились. Миссис Макгивер стояла над бесчувственным телом Питера Причарда.

Николас мгновенно подскочил к Питеру и, прижав пальцы к его шее, облегченно вздохнул: пульс был слабым, но ровным. На Питере были брюки и рубашка. Рядом стояли сапоги. Похоже, он вошел в дом и, не желая никого будить, снял обувь.

– Слава Богу, он не умер! – воскликнул Николас. Но молодой человек был без сознания. Николас проверил, нет ли переломов, после чего, взвалив управляющего на плечо, отнес в гостиную и положил на диван.

– Миссис Макгивер, что стряслось?

– О Господи, милорд, я как раз шла к кухарке поговорить насчет овсяной каши: вчера в ней были комки, а это никуда не годится, – и увидела мистера Причарда, лежавшего у лестницы. Я немедленно подбежала к нему, милорд, в полной уверенности, что он мертв. Бедняга не очнулся даже после того, как я ущипнула его.

– И что же было дальше?

Экономка на мгновение зажмурилась, прежде чем выпалить:

– Я думала, что это мерзкий призрак его убил! Очень уж испугалась, милорд.

– В этих местах есть врач?

– Эндрю Ноттс, милорд, тощий как жердь, но не слишком старается прикончить своих пациентов. А вот и мистер Блок!

Блок на ходу натягивал черный фрак. Очевидно, он так спешил, что не успел заправить в брюки белую полотняную сорочку.

– Блок, немедленно за врачом, – велел Николас. – Поспешите.

Минут через пять Питер пошевелился. И Николас, и Розалинда не отходили от него. Правда, оба оставались, босы: никто не догадался пойти обуться. Розалинда приложила ко лбу Питера смоченный в розовой воде платок.

– Питер?

Его глаза медленно открылись.

– Милорд?

– Да. Как ты себя чувствуешь?

– Сначала вас было трое. А теперь – только двое. Так что мне, должно быть, лучше.

– Скорее всего, Питер. Что случилось? Миссис Макгивер нашла вас на полу, без чувств.

– Милорд! – воскликнула запыхавшаяся Мэриголд, вбегая в гостиную. – К вам гости. Вломились в дом и требуют вас. Ничего слышать не хотят.

– Лежите смирно, Питер, – посоветовал Николас. – Розалинда принесет вам крепкого чая. Я сейчас вернусь.

Он вышел в холл, где обнаружил мачеху, закутанную в сиреневое с головы до ног, вплоть до соломенной шляпки с густо-фиолетовыми перьями, подрагивавшими при каждом движении. Сейчас она удивительно походила на драчливого петушка, готового броситься на соперника. За ее спиной возвышались все три сына: Ричард, Ланселот и Обри.

Николас скрестил руки на груди и нахмурился.

– Признаюсь, что меня очень давно не было в Англии, и я успел основательно забыть правила этикета, но объясните, не слишком ли раннее время для утреннего визита?

– Ты не одет, – прошипела Миранда. – У тебя на ноге синяк. На голой ноге.

Николас равнодушно пожал плечами:

– Еще раз прошу объяснить, почему вы оказались в моем доме.

Вперед выступил Ричард:

– Мы намеревались приехать вчера вечером, но карета сломалась, и пришлось провести ночь в Мекли-Хинтоне.

Мать поспешила загородить его собой, словно пытаясь защитить от Николаса.

– Мы были вынуждены остановиться в жалкой маленькой гостинице… как там… «Бойцовый петух», выстроенной посреди деревушки, не достойной даже упоминания.

– И вы поднялись до рассвета, чтобы нанести мне визит. Могу я справиться о причине?

Ричард Вейл, весь в черном, небритый и осунувшийся, осторожно отстранил мать и коротко пояснил:

– Мы здесь, чтобы предупредить тебя. Миранда высунула голову из-за плеча сына:

– Говорила я ему: к чему трудиться? Ты ненавидишь всех нас! Какое нам дело, протянешь ты ноги или нет?

– Матушка! – упрекнул Ричард.

– Предупредить меня? – надменно бросил Николас, отлично зная, что Ричарда взбесит подобный тон. Но тот, к удивлению, не разозлился. Мало того, выглядел бледным и испуганным. – Я уверен, что вы и слезы не прольете, когда меня будут опускать в могилу, – процедил Николас. – Так к чему врываться в мой дом на рассвете?

– Да, – согласился красный от гнева Ланселот, – я не хотел приезжать и тем более что-то объяснять тебе. Но Ричард, пропади он пропадом, настоял! Не знаю, как насчет Обри!