Магия страсти

Райдер Шербрук медленно подошел к сыну:

– Вы с Розалиндой никогда не умели лгать. Вижу и его светлость не лучше. Итак, что здесь происходит?

– Вчера на ярмарке Грейсон нашел редкую старинную книгу, – пояснил Николас. – Вы умеете разгадывать шифры, сэр?

– Шифры? Старинная книга написана шифром? Как странно! Позвольте посмотреть!

Райдер протянул руку. Ничего не поделаешь: Грейсон отдал ему «Правила Пейла», хотя на секунду едва не поддался искушению сунуть рукопись за пазуху и сбежать.

Райдер, заметив колебания сына, с величайшей осторожностью взял книгу:

– Она действительно кажется очень древней. Ты нашел ее вчера на лотке букиниста?

– Да, сэр, – пробормотал Грейсон.

Все трое не сводили глаз с Райдера. Тот, нахмурившись, внимательно изучал страницу. Наконец он поднял голову. Молодые люди дружно перевели дыхание.

– Никогда не видел подобного шифра. Дуглас очень хорош в подобного рода вещах. Нужно показать ему.

Грейсон молча взял книгу у отца.

– Дуглас и Александра приедут завтра, – сообщила Софи Николасу. – Он граф Нортклифф, но вы это уже знаете, не так ли?

– Кто-то упомянул об этом на балу позавчера. Буду рад познакомиться с его светлостью.

Софи повелительно протянула руку сыну:

– Моя очередь.

К ее разочарованию, она тоже не смогла разгадать шифр.

– До чего же обидно! Я думала, что мы с моим дорогим мужем знаем множество важных вещей. Это угнетает мой дух. Что же до Дугласа, он прибудет, чтобы придать вес дебюту Розалинды. В следующую пятницу мы устраиваем бал в ее честь, – объявила Софи, не сводя глаз со смуглого лица Николаса.

– Лорд Маунтджой вернулся вместе с Грейсоном, – пояснила Розалинда с самым невинным видом, – потому что я согласилась покататься с ним в парке. Он пообещал рассказать мне о Макао. Видите ли, меня очень интересуют португальские колонии.

И Райдер, и Софи сильно сомневались, что Розалинда до появления Николаса вообще слышала о Макао. И все же Софи сделала вид, будто поверила:

– Полагаю, в этом нет ничего дурного. Но не забывай, дорогая, сегодня последняя примерка у мадам Фуке.

– Макао может подождать, – отрезал Грейсон. – Книга, Розалинда… мы должны поработать над книгой. И Николас тоже.

Как ни странно, но у Розалинды пропало всякое желание заниматься книгой. Зато возникла сильнейшая потребность заняться Николасом.

– Я разузнаю все подробности у Николаса, – заверила она. – Это нам поможет. Когда мы вернемся, вместе поработаем над книгой.

– Но почему…

– У меня голова разболелась. Неплохо бы прогуляться на свежем воздухе.

– Вы просто молодец! – воскликнул Николас, сидевший в экипаже напротив Розалинды. – Ваш дядя Райдер ошибается. Вы прекрасно умеете лгать. – Он стукнул тростью в крышу: – Ли, попроси Грейс и Леопольда ехать в парк. Да, и пусть не торопятся!

– Хорошо, милорд!

Экипаж покатился по аллее.

– Грейс и Леопольд?

– Мои лошади. Они горды и знают себе цену. Если считают, что их оскорбили, начинают кусаться. Так вы действительно смогли прочитать «Правила Пейла»?

– Вам больше ни к чему затевать игры, милорд. Вы знаете, что я вполне способна прочитать злосчастную книгу. С самого начала это знали. По крайней мере, надеялись. Интересно спросить почему.

– Конечно, я удивлен, – ответил Николас, немного помолчав. – Но откуда мне было знать? И план был только один: помочь чем, возможно, вам и Грейсону, когда мы вернемся домой из парка. Кстати, насчет этой прогулки: я успел назначить время?

– Что-то упомянули, но весьма неопределенно. И не пытайтесь сменить тему. Считаете, что я умею лгать? Где уж мне до вас, милорд! Я знаю, что вы станете торчать у меня за плечом, ловя каждое слово «Правил Пейла». Хотелось бы, чтобы вы рассказали нам с Грейсоном, что об этом знаете.

Он безразлично пожал плечами:

– Да, книга, конечно, интересует меня, поскольку даже в детстве я разделял страсть деда. Может, мне удастся понять, почему он был так увлечен этой рукописью.

Розалинда задумчиво побарабанила пальцами по ридикюлю. – Вы довольно находчивы, не так ли, милорд?

– Меня зовут Николас. Находчив? Надеюсь, иначе сомневаюсь, что дожил бы до зрелых лет.

Взглянув на его губы, она вдруг забыла обо всех его секретах, о «Правилах Пейла». Забыла обо всем и поняла только, что жаждет его прикосновений, поцелуев… Боже, какое, должно быть, блаженство, ощутить прикосновение его губ к своим! Конечно, это ужасно неприлично, но ведь без таких неприличных моментов жизнь была бы пресной, верно?

Она выглянула в окно экипажа и увидела, что они въезжают в ворота парка. Впрочем, ей было совершенно все равно. Сегодня на улице холоднее, чем вчера, и небо затянуло тучами, но ей было тепло и хорошо. В парке гуляло мало людей, только няни и гувернеры, присматривающие за детьми.

– Поскольку я не такая уж искусная лгунья, расскажите о Макао, – со вздохом попросила она.

– Там даже воздух пахнет иначе.

– Ну, разумеется, другой климат. Николас рассмеялся и покачал головой:

– Что вы знаете о другом климате?

– Вообще всего две недели назад лондонский климат был мне незнаком. Признаю, я провинциалка. Вы презираете меня за это?

– Не думаю. А следует?

– Возможно. Когда разозлитесь на меня, несомненно, придумаете несколько причин, по которым следует меня презирать, – запальчиво бросила Розалинда и опять уставилась на его губы, сразу забыв обо всем.

Она нервно откашлялась. О чем они говорили? Ах да.

– Уверена, что там небо синее и воздух пахнет по-другому. Расскажите, как вы там жили.

Он смотрел на нее, внезапно растеряв всю уверенность в себе. До сих пор никто не выказал ни малейшего интереса к его жизни.

– Что вы имеете в виду?

– О, бросьте, Николас, вы там наверняка процветали. Все эти разговоры о том, что отец оставил вас без пенни в кармане, не больше чем домыслы. Я ни на секунду в это не поверю.

– Почему же? Это правда, – медленно произнес он. – Отец твердо намеревался пустить меня по миру. Он оставил мне только майоратное фамильное поместье в Суссексе с тремя тысячами акров бесплодной земли.

– Но все, что он сделал, не играет никакой роли. У вас есть средства все исправить. Полагаю, вы уже отдали необходимые распоряжения. Я готова прозакладывать свои карманные деньги за целый месяц, что вам не нужна никакая богатая наследница.

– Вы совершенно правы. Не нужна.

– Так я и знала. Кроме того, я совершенно уверена, что вы были своим человеком в португальских кругах Макао. Расскажите о своей жизни там.

Он задумчиво посмотрел на нее.

– У вас глаза совершенно необычного синего оттенка. Напоминают о мягком синем одеяле, которое соткала для меня одна португалка.

– Одеяло? Такой комплимент может разбить девичье сердце. Что же до ваших глаз, Николас… они черны, как бочка с дегтем.

– Вы когда-нибудь видели бочку с дегтем? Розалинда покачала головой, так и не отведя глаз от его лица.

– К счастью, ваши глаза похожи на влажный деготь. Они черны, глубоки и таят секреты, которые вы очень хорошо умеете скрывать. У меня и самой есть секреты, только я не знаю, какие именно.

Николас подумал, что эта фраза сама по себе весьма загадочна, но вслух обронил:

– Моя очередь признаться в том, что красивее ваших волос я не видел. Именно такие украшают картины Тициана.

Он подался вперед и коснулся локонов над ее ухом.

– Должен изменить свое мнение: цвет ваших волос богаче, чем на полотнах Тициана. Какие же роскошные у вас волосы, Розалинда!

– К чему столь цветистые комплименты? Пытаетесь извиниться за синее одеяло?

– Увидев вас во вторник вечером на балу, я понял, сразу же понял, что вы…

– Что я?

Он слегка нахмурился, взглянул в окно, но тут же повернулся к ней.

– Что вы прекрасно танцуете.

– Спасибо. Вы правы: дядя Райдер учил меня сам. И перестаньте уклоняться от разговора! Я хочу знать о вашей жизни в Макао. Как вы справлялись с трудностями повседневной жизни в чужой стране?