Очень темное дело

— Тогда я не знаю, — буркнул Саша.

Опять наступило сосредоточенное молчание.

Костер почти прогорел, и только несколько красных глаз смотрели на ребят из тьмы со дна ямы. Фонарики, поднявшись наверх, сразу же погасили из осторожности. Так что догорающие угольки да Федины часы со светящимся циферблатом были единственными источниками света в окружающей непроглядной тьме.

— Без фонаря тем более не выйти, — как бы рассуждая вслух, произнес Петька, — а зажигать его стремно. Могут заметить. Потеряем друг друга-то без фонаря.

И тут Федя вспомнил древнегреческую мифологию и понял, что надо делать. Только так можно было хотя бы попробовать отыскать выход.

— Слушайте, — сказал он, — я, кажется, кое-что придумал.

По какой-то особенной тишине Федя понял, сколь внимательно и напряженно слушают его сейчас Петька, Саша и Мишаня.

— Всем нам идти искать выход вовсе не обязательно, — начал он. — Действительно, легче будет потеряться. Ходить лучше по одному.

— По одному и потеряемся, — тут же встрял Петька.

— Я думал, ты что-то дельное, — занудил Сашка.

— Да погодите, погодите, дайте договорить. Вы ж не дослушали. Надо все-таки сначала дорогу разведать, прежде чем всем соваться. Ты ведь помнишь, Петька, даже в «заветную щель» вы сначала с Мишаней на разведку лазили.

— Я первый, — не преминул уточнить Петька.

— Первый, первый, — согласился Федя. — Так вот, я и предлагаю. Все, кроме одного, спустятся в яму и будут ждать там. А один — разведчик — пойдет искать выход. У него будут часы и фонарик. Фонариком он будет пользоваться лишь в крайнем случае, а часы, вот эти, со светящимся циферблатом, всегда видно. Так что разведчик точно будет знать время, когда ему надо поворачивать назад. Для подстраховки же на место ушедшего положим рюкзаки под одеяло — с понтом спит.

— С понтом Митридат, — усмехнулся Петя.

— Сверху-то не видать во тьме, что там на матрасе лежит. — Федя, увлекшись, уже не обратил внимания на шутку. — А когда выход кто-нибудь отыщет, тогда уж все вместе пойдем.

— Я чего-то не понимаю, чем этот план лучше, — опять начал возмущаться Петька. — Какая разница, сразу все заблудимся или поодиночке.

— Да погоди ты! Я еще не все сказал! — Федя повысил голос. — У меня в рюкзаке есть два мотка лески, по сто метров каждый, на всякий случай для рыбалки брал. У тебя, Кочет, тоже должна леска быть.

— Есть! — вспомнил Петька и все понял. — Толстая, на кита!

— Метров сто будет?

— Будет.

— Ну вот, уже триста метров путеводной нити Ариадны. Привяжем ее где-нибудь в яме, и разведчик не заблудится.

— Леска даже лучше, чем веревка, — продолжал развивать Федину мысль Петька, — ее хрен заметишь.

— И может, пока выход искать будем, клад Митридата найдем, — сказал Саша и сам захохотал.

Настроение поднялось у всех: положение благодаря Фединой смекалке уже не казалось столь безнадежным. Даже опять появился какой-то азарт.

— Кто пойдет первым? — спросил Петька.

Вообще-то Федя считал, что раз он придумал план, то сам и должен его опробовать. Но оказалось, что у Пети и Сашки другое мнение. Решили тянуть жребий, Мишаню же исключили из разведчиков заранее, как младшего и ненадежного.

Федя пожертвовал листок из своей записной книжки, разорвав его на три приблизительно равные части. На одном из обрывков Петька поставил крестик, бумажки скатали в шарики и за неимением шляпы положили в широкий карман Сашиной куртки.

— Но тянуть-то я могу первым? — спросил Федя.

— Пожалуйста, — любезно согласился Петька, — тяни, гигант мысли!

Федя вытянул первую же бумажку, до которой дотронулись его пальцы, развернул в свете фонарика и тут же сунул ее под нос Петьке.

— Понял? Есть Бог на небе!

— Мир полон несправедливости, — проворчал в ответ Петька. — Фонарик мой возьми, он понадежнее. И возвращайся пораньше, еще лестницу разобрать надо будет.

Федя рассовал по карманам два мотка лески, третий надел на ладонь, а свободный конец капроновой нити намотал себе на палец Петька.

— Иди уже, — посоветовал он, — я его не упущу, сейчас в яму спустимся, там как-нибудь прикрутим. К лестнице, или гвоздь в стенку вобьем.

Федя глянул на часы: было уже без десяти двенадцать. «Скоро полночь, — усмехнулся про себя он. — Время призраков и привидений». Нечисти Федя не боялся, а вернуться рассчитывал не позже половины шестого. Он все-таки еще подождал, пока все его друзья спустились в обжитую яму, и лишь тогда двинулся во тьму, постепенно сматывая с руки кольца лески.

Он впервые шел по коридору каменоломни совсем один. Как же громко в этот раз шаркали его подошвы по шершавому полу! Раньше такого не было, или он просто не замечал…

— Не годится, — прошептал Федя себе поднос, сел на пол и снял кроссовки. Связав их вместе шнурками, повесил на шею.

Теперь здорово холодило подошвы, но шаги получались мягкими, почти бесшумными. Фонарика он все еще не включал, а света в подземелье вообще не было. Так что его глаза привыкнуть видеть во тьме, увы, не могли.

Федя двигался ощупью, у самой стены, скользя по ней кончиками пальцев. В какой-то момент стена исчезла. Федя вытянул левую руку в сторону, и она провалилась в черную пустоту. Он дошел до конца коридора, ведущего к яме.

Он попытался вспомнить, в какую сторону тут поворачивал, когда сегодня — нет, уже вчера утром отправлялся с Борисом Вениаминовичем на телеграф. Кажется, налево, зато возвращались вместе с Андреем точно с другой стороны, потому что тоже налево поворачивали. Может, они их специально разными путями водят? Чтобы путь не запомнили.

«А, ладно, налево», — решил Федя. Интуиция почему-то подсказывала ему это направление, и Федя решил на нее положиться. А на что еще рассчитывать, когда разум бессилен?

Он нащупал уходящую от него за поворот плоскость стены и продолжал двигаться дальше, все так же не видя ни зги. Шаг за шагом, шаг за шагом, постепенно разматывая леску. Еще он начал считать шаги и пожалел, что не делал этого раньше. Впрочем, ничего страшного, тут же успокоился Федя, от ямы до первого поворота стена слева от него ни разу не прерывалась. И только он это подумал, пальцы снова потеряли шершавую опору. Опять поворот, и опять налево.

«Рискну, — решил Федя, — если что, вернусь». На каком шаге этот поворот? Кажется, на пятьдесят шестом. Федя постарался запомнить, хотя шагом больше, шагом меньше — не имело особого значения. Для полной ясности Федя взглянул на часы. Во тьме циферблат высвечивал два зеленых нуля, точку, еще нолик и пятерку. Руки видно не было, и цифирьки словно повисли в воздухе — фокус-покус.

Значит, пять минут первого. Полночь уже пробило, и нечисть выползла из своих нор. Ну, где они, привидения?

Еще тридцать восемь шагов отшагал он в непроглядной темноте и полной тишине. Крамарова только не хватает из «Неуловимых мстителей»: «И ти-ши-на-а».

Федя улыбнулся, вспомнив глуповатую и смешную физиономию этого актера. И вдруг в длинном коридоре, по которому продвигался Федя, одновременно появились звуки и свет. Словно их включил кто-то, нажав на невидимую кнопочку.

Федя вжался в гладкую стенку насколько мог. «Вот ведь зараза, — подумал он, — ни выемки, ни выступа».

Звук и свет наступали оттуда, откуда он только что сам пришел. Из тьмы на него надвигалось яркое пятно мощного фонаря, доносились гулкие звуки шагов и приглушенная, слабо различимая из-за многократного эха речь.

Феде ничего не оставалось, как быстро-быстро пятиться, прижимаясь боком к стене. Все-таки он не бросил лески и продолжал ее разматывать. Но он не успевал. Он уже видел стены подземелья, освободившиеся из тьмы под натиском электрического света. Еще пара мгновений — и этот беспощадный луч доберется до него…

Еще миг… и тут Федино плечо, прижимавшееся к стене, опять провалилось в пустоту. Новое ответвление. Не раздумывая, Федя нырнул туда и поспешил в глубь спасительной темноты. Но не пробежал он и двух десятков шагов, как уперся в новую стену. В какую-то особенно гладкую и холодную, словно из металла. «Да это же не стена! Это же дверь!» — понял Федя, нащупав дверную ручку, и недолго думая потянул ее на себя. Дверная створка поддалась довольно легко и без скрипа, петли кто-то прекрасно смазал. Сняв оставшуюся часть мотка лески с ладони и бросив его в угол у двери, Федя нырнул в образовавшуюся щель.