Страница 33 из 54
— Не дрейфь, дочка! Неужто мы всем миром одного ребятенка не вырастим?
В общем, родные сплоченно выступили в поддержку решения Наташи оставить ребенка. Многие женщины в ее положении могли бы только мечтать о таком внимании к себе. Казалось бы, радуйся, но что-то мешало Наташе наслаждаться разливавшимся вокруг нее благоденствием. Она полюбила сидеть в своей комнате наедине, уставившись куда-то в одну точку, и думать, думать…
А почему, собственно, она уверила себя, что Валентин вернулся к Тамаре? Потому что так было легче оправдывать свое бегство?
«Я всего лишь отдала то, что мне не принадлежало», — объясняла себе Наташа.
Внутренний голос над ней откровенно смеялся:
«Опять о Валентине как о вещи говоришь! Неужели оттого, что однажды он пожалел женщину, теперь всю жизнь будет носить на себе клеймо: собственность Тамары? Скажи честно, струсила. Побоялась, что станут осуждать, на улице пальцами показывать, испугалась, что, раз проникли в квартиру, могут и в подъезде встретить… А главное, не поверила: ни себе, ни Валентину!»
Некуда ей было от этих мыслей деваться. Тщетно Наташа убеждала себя, что теперь у нее другая жизнь, что к старой нет возврата, долгожданного покоя в ее душе все не наступало.
Глава пятнадцатая
Пока происходили эти переговоры, у Наташи обнаружился постоянный воздыхатель. Причем вовсе не с подачи Стаси. Образовался сам собой.
Как ни смешно звучит, он привел к Наташе свою секретаршу.
— Хорошая девочка, — рассказывал он Наташе, оставив ту в «предбаннике», — но совершенно не умеет краситься. То у нее волосы зеленые, то губы синие. Начинаю делать замечание, плачет: я — как все. Не понимает, что такое деловой стиль. Зато печатает как автомат. И главное, русский язык знает, что сейчас вообще редкость. Понимаете?
— Понимаю, — улыбнулась Наташа, — давайте сюда вашу хорошую девочку.
— Любые процедуры и услуги — фирма платит.
Ее новой клиентке только исполнилось восемнадцать лет. Она выглядела какой-то… расхристанной, как сказала бы Наташина мама. Волосы, выстриженные клочками, глаза, накрашенные так, что, казалось, она в маске. Губы и в самом деле были синими.
— С чего начнем? — сказала она задорно.
— С того, что умоемся, — предложила Наташа.
В салоне была прекрасная парикмахер, с которой она любила работать. И теперь Наташа привела девчонку к ней.
— Галя, сможешь сделать из этой прически подобие делового стиля?
— Давай попробуем… — Она запустила пальцы в прическу девушки. — Детка, кто тебя стриг?
— Таня, моя подруга.
— Ну, после Тани мне здесь делать нечего… Шучу. Ты как, на коренные перемены согласна?
— Алексей Михайлович сказал, чтобы на человека была похожа, — уныло вздохнула девчонка.
— На современного делового человека, согласна?
— Без приколов?
— Вот смотри. — Галя вымыла девушке голову, убрав торчащие во все стороны залакированные лохмы, взяла в руки ножницы. — Я сделаю тебе асимметричную линию, но та прядь, что у тебя торчала, как в прическе «ирокез», будет спускаться на щеку. А после работы выйдешь на улицу, расческой проведешь снизу вверх, и твой клок опять встанет дыбом. Опять будешь как все. Согласна?
— Согласна, — важно кивнула девушка.
— Умеешь ты с молодыми общаться, — улыбнулась Тамара.
— Научилась. Это же мой хлеб, — сказала Галя.
Потом девушка села к Наташе в кресло.
— Основная подводка глаз — по верхнему веку, — приговаривала и она, учась у Гали. — Но и нижнее веко совсем забывать не стоит, а то глаз выглядит заплаканным. Тушью ресницы красим густо, но так, чтобы реснички между собой не слипались, и комочков туши не допускаем…
Когда она вывела девушку к ее директору, тот даже ахнул:
— Боже, совсем другой человек. Яна, теперь ко мне клиенты будут приходить, чтобы на тебя посмотреть! Сударыня, у вас золотые руки.
Наташа назвала сумму, которую следовало заплатить в кассу, и мужчина прибавил щедрые чаевые.
Первое время она стеснялась брать чаевые, а потом привыкла.
— Это всего лишь разновидность заработка, — учила ее Стася.
— У вас золотые руки! — разливался соловьем директор девушки. — Я теперь буду всем рассказывать, какая удивительная женщина работает в этом салоне… Вы не согласились бы со мной пообедать?
Он так лихо перескочил с темы ее мастерства на посещение ресторана, что Наташа растерялась. Она пожала плечами, что мужчина отчего-то принял за согласие.
— Я подъеду к концу дня, — обрадовался он. — Вы сегодня до какого времени работаете?
— До восьми.
— Пожалуйста, не уходите раньше времени, дождитесь меня.
И у Наташи начался стремительный роман. Точнее, у нее появился ухажер, который засыпал ее цветами, духами и прочими знаками внимания, кажется, совсем не интересуясь, как сама Наташа к этому относится.
К счастью, он пока ничего от нее и не требовал, а только встречал после работы и пытался отвезти куда-нибудь отдохнуть. То на концерт, то в ночной клуб, то в кино — вспомнить юность.
Через неделю Алексей Казаков — так ухажера звали — сделал ей предложение.
— Ты же меня совсем не знаешь, — удивилась Наташа — они только три дня назад перешли на ты.
— Я знаю достаточно, — говорил он. — Ты не глупа, не жадная, понимаешь юмор, вполне начитанная, чтобы говорить с любым интеллектуалом…
— Думаешь, этого достаточно? — спросила она.
— Вполне.
Он был непробиваем, как миллионер из фильма «В джазе только девушки».
— Если хочешь знать, у меня будет ребенок, — с тайным злорадством призналась Наташа.
— Ну и что же? — не смутился Алексей. — Даже если бы у тебя было трое детей, я бы все равно на тебе женился. У меня достаточно денег, чтобы содержать большую семью. А иначе для чего я их зарабатываю?
Вот так. Никто не против, все за! Не о чем, выходит, Наташе печалиться. И замирать, уставившись в никуда. У нее все хорошо…
Еще немного, и от переизбытка сладкого у нее начнется сахарный диабет.
Однако все же не спешила она откликнуться на благородство Алексея. И не отказывалась, и не соглашалась. Лишь отмечала про себя, что судьба опять подсовывает ей готовые решения проблем. Скажи только «да», и у тебя все будет.
И не придется Наташе, как теперь, откладывать деньги на декрет. Когда она из-за малыша не сможет работать. Пусть и убеждают ее родители, брат Валерка, что не надо этого делать. Попытка обеспечить свою материальную независимость поднимала Наташу в собственных глазах.
Алексей не отставал.
— Я буду ждать, — говорил он.
И ждал. Но Наташа сказала себе, что у него наверняка есть какая-то девушка, с которой он живет, и тем успокаивала себя, что невольно подает молодому человеку напрасную надежду.
Вот как, напрасную! Если она об этом знала, почему ему прямо об этом не сказать? И ведь пару раз пыталась, но всякий раз в последний момент передумывала. Потом как-нибудь. Вроде как оставляла возле себя на всякий случай.
А еще все казалось ей, что скоро случится нечто и оно изменит ее жизнь. Вот только при этом палец о палец не ударяла. И разобраться с этими неясными ощущениями не пыталась.
А однажды, в середине лета, ясным субботним днем в родительском доме Селивановых прозвучал телефонный звонок:
— Наталья Петровна, здравствуйте, это вам Новикова звонит!
— Кто? — не сразу поняла Наташа.
— Я в квартиру Рудиных попала? — поинтересовался растерянный женский голос; невидимая абонентка не знала, что Наташа Рудина — по мужу.
— Неля, ты, что ли?
— А то кто же? Конечно, я, Наталья Петровна. Уж подумала, номер телефона перепутала или не туда попала.
— А ты говорила, что тебя никогда в командировку не пошлют. Выходит, послали? Или ты в отпуске?
— Послали. С вашей легкой руки. Но не в отпуск и не в командировку, на конкурс. После этикетки.
— Какой этикетки? Не пойму, о чем ты говоришь?