Чужой муж

— Искупил?

— Так ведь женился. Я тоже до последнего не понимала, о ком она говорит. А она все рассказывает: Тамарка вконец обнаглела, все свои унижения ему припомнила. Издевалась над ним как могла, а он все терпел. Так что она учудила? За ящик водки отдала его своей подруге. Только тут он и не выдержал. Ушел от нее насовсем. Правда, Тамарка считает, что все равно его вернет. Из принципа.

Нелька замолчала, украдкой взглянув на бесстрастное Наташино лицо.

— Ты рассказала мне об этом, потому что думаешь, будто я хочу Пальчевского от жены увести?

— Нет, я так не думаю. — Неля отчаянно замотала головой, словно хотела ее оторвать от шеи. — Потому что Валентин Николаевич не из тех, кого можно увести. И он вовсе не подкаблучник. Просто он вину свою искупал, а никто об этом не догадывался!

Наташа подивилась горячности молодой женщины.

— Тебе нравится наш главный механик?

— Как человек, — на всякий случай уточнила Неля. — Конечно, он и как мужчина видный, только не для меня. Я это чувствую, и все.

— Что значит — не для тебя? — торопливо сказала Наташа, словно собираясь убедить Нелю в обратном. — Перед любовью все равны.

Та засмеялась и снисходительно посмотрела на нее.

— В любви, Наталья Петровна, человек тоже ищет пару. Хорошая получилась бы пара: я и Валентин Николаевич! Главный механик и простая работница!

— Ладно, я согласна, разговор у нас с тобой свернул не в ту сторону. Скажи, тебе понравилась моя пицца?

— Намного лучше, чем в «Макдоналдсе», — призналась Неля и рассмеялась в ответ на удивление Наташи. — Конечно, вы не знаете. На вокзале у нас есть кафешка, ее так называют.

Наташа подняла рюмку.

— Давай, Неля, выпьем за тебя. Пусть твоя жизнь наладится и ты найдешь себе пару, о какой мечтаешь.

От чувств Неля так резко стукнула своей рюмкой о рюмку Наташи, что та переломилась в ножке, и яркое красное пятно тотчас обезобразило белоснежную скатерть.

— Пригласили меня в гости, нескладеху такую, — расстроилась девушка и даже всплакнула, — я вам всю посуду переколочу.

— Всю — не получится, — пошутила Наташа, и обе рассмеялись.

Но после своего конфуза гостья в прежнее настроение уже не пришла и заторопилась домой.

Несомненно, рассказанное Нелей было бомбой. Оно могло взорвать остатки брака Пальчевских, но… По крайней мере Наташа такой информацией никогда бы не воспользовалась.

И не потому, что не могла определиться в своем отношении к Валентину, а потому, что считала применение подобных методов ниже своего достоинства. Тамара в свое время ни перед чем не остановилась, чтобы Пальчевского на себе женить. И чем все кончилось?..

Но что-то все же от Нелиной информации Наташа получила. Недостающий кусочек мозаики, благодаря которому стала видна вся картина. И удивительное терпение Валентина. И уверенность Тамары в том, что она останется хозяйкой положения. Наташа перестала чувствовать к Пальчевскому снисходительную жалость, которая так мешала ей в отношениях между ними. Если это можно назвать отношениями.

Тогда чего же не смогла простить мужу Тамара? Безоговорочности, с которой он поверил в ее ложь? Или того, что, кроме жалости и чувства вины, он ничего так и не смог к ней почувствовать? Она ждала любви?

Затертая поговорка, что на чужом несчастье своего счастья не построишь, словно засияла новой гранью. Была Тамара счастлива? Хоть ненадолго? Ведь она получила мужчину, который не должен был ей принадлежать. Как бы украла. У кого-то.

Но тут Наташа себя остановила. Опять про принадлежность. От слова «принадлежать» до слова «продать» такое маленькое расстояние — Наташа смогла в этом убедиться. Да и почему она так уверена, что Валентин не был с Тамарой счастлив? Сам он вообще ничего такого не говорил. А сейчас, между прочим, избегал Наташу. Ему стыдно за то, что шепнул ей: «Купи меня, Наташа, не пожалеешь!» Или за то, что это была всего лишь минутная слабость?

Сколько же Пальчевские прожили в супружестве? Когда Наташа приехала в город, они уже два года жили вместе, а теперь недавно отметили восьмую годовщину свадьбы. Это срок!

Она вспомнила шутку: одного мужчину стали поздравлять с серебряной свадьбой. Вы, говорили ему, прожили с женой в мире и согласии двадцать пять лет. А он заметил: «Подождите еще пять лет, и мы сможем отметить тридцатилетнюю войну!»

Могла бы вспомнить и поговорку: на чужой каравай рот не разевай! Шесть лет жила рядом с мужчиной, на которого и внимания не обращала, а теперь только о нем и думает.

Она легла на кушетку как была, в спортивном костюме, и принялась размышлять. Пустить все на самотек или что-то делать? Например, позвонить Валентину. Но тут же она вздрогнула, как наяву представив себе Тамару и ее яростный шепот: «Выбирай, на чьей ты стороне!»

Тамару вообще-то можно понять. Восемь лет — это вам не кот начихал! Пальчевские прожили их бок о бок, какая бы тайна между ними ни стояла…

Наташа схватилась за голову, которая в последнее время прямо-таки пухла от разных мыслей. Подумать только, если бы Тамара не затеяла свою шутку с продажей, они с Валентином могли бы прожить еще много-много лет.

Неужели судьба человека может зависеть от такой вот нелепости?

Да и Наташа… Разве она не прошла бы по жизни мимо Валентина, не подумав о нем как о мужчине, могущем ее всерьез взволновать.

Покойный Костя никогда бы не оказался в положении Пальчевского. Он бы не позволил сыграть с собой такую шутку.

Женился бы он на Тамаре, начни она его шантажировать? Если бы да кабы… Нет, не женился бы, это можно с уверенностью сказать.

О мертвых ничего или хорошо. Но все же, почему? Потому, что он был жесток. Или, может, жестче Валентина. Однажды он обидел Наташу тем, что в ответ на ее вполне искренние слезы сказал:

— Прекрати, меня на ваши женские штучки не возьмешь.

При том, что он Наташу любил и не был с ней груб…

Такое впечатление, что до сего времени жизнь Наташи текла размеренно — по крайней мере последние три года, а теперь вдруг в ее течении образовались пороги.

Все три года после смерти мужа Наташа жила будто во сне. То есть в привычном сне. Раз в год ездила в отпуск к родителям. Они купили участок в тридцати километрах от города, в горах, возле быстрой горной речки, прозрачной и холоднющей, так что зубы ломило, если пить из нее воду.

На участке отец пробурил скважину, но Наташа носила воду из речки на коромысле. Пришлось помучиться, пока она приноровилась!

Коромысло было старенькое, но довольно крепкое. На всякий случай отец его укрепил еще и металлической скобкой, чтобы любимая доченька не уронила ведерко на белу ноженьку!

В будущем родители собирались построить загородный дом, а пока на участке стоял вагончик, который строители, буровики и прочие работники, уезжающие далеко от жилья, использовали прежде под бытовку.

Наташа с отцом расписали вагончик яркими красками, и он выглядел теперь как пряничный домик среди суровых предгорий.

Она старалась получить отпуск в начале июня, во время сезона клубники, и наедалась ею так, что отец смеялся:

— Смотри, переешь, всю крапивницей усыплет.

На что мама возражала:

— Пусть ест. Это знаешь какая подмога иммунитету.

Она считала, что фрукты и овощи нужно есть летом помногу, и тогда иммунитет, который мама представляла главным стражем организма, окрепнет и не пропустит внутрь никакую инфекцию.

В самом деле, Наташа почти не болела простудой, и ее мама была уверена, что это благодаря целебной силе клубники.

Скоро Наташа опять уедет в отпуск. Осталось потерпеть каких-нибудь полгодика. Так что стоит ли ей вступать в борьбу за чужого мужа — по крайней мере пока он чужой муж, если можно по-прежнему плыть по течению, куда вывезет.

Во всяком случае, раньше с ней ничего этакого не случалось. И не случилось бы, не стань она вмешиваться. Не тронь лихо, будет тихо.

И потом. Слово «борьба» она употребила машинально, потому что была уверена: бороться за любовь нельзя. Любовь не спорт. Она или есть, или ее нет. Тамара вон поборолась, и чем все кончилось?