Страница 42 из 53
– А в итоге – четыре трупа!
Я не стала уточнять, что, возможно, и пять. Мне самой не хотелось так думать.
– Если бы ты знала, каких кошмаров насмотрелся я в своих наркозных видениях. До сих пор не верится, что ты жива... Все рассказала? Давай выкладывай, во мне уже достаточно физраствора, чтобы перенести без риска для здоровья любое сообщение.
Он вроде посмеивался, но ждал недосказанного. Так было всегда: я и прежде никогда не могла обмануть Артема, что-то утаить от него. Правда, он не знает, сколько этого недосказанного теперь.
Например, я ничего не стала говорить ему о планах Лилии поехать в тот самый город и разобраться с Валерией. Расскажу как-нибудь потом. Вряд ли это ее намерение серьезно. Скорее всего пьяный кураж. Поедет она разбираться!
Но теперь наверняка Артем станет считать своим долгом опекать Лилию как жену покойного друга. И с ее подачи вполне может ввязаться в какой-нибудь криминал...
Как в таком случае уберечь его? От одной мысли об этом мне стало не по себе, ибо задача представлялась мне почти невыполнимой. Мне остается лишь по возможности дольше отвлекать его от мыслей о моральном долге перед Лилией. На мой взгляд, Лилии мы ничего не должны.
И про Стопа пока ничего рассказывать не буду. Если это дело не всплывет. Я почему-то убеждена, что Артем начнет и здесь предпринимать какие-то шаги, чтобы обезопасить на будущее мою репутацию, и поневоле сыграет роль камня, от которого по воде пойдут совершенно ненужные для дела круги...
Впервые в нашей совместной жизни возникла ситуация, в которой я почувствовала себя более сильной стороной. Наверное, поэтому вопреки ожиданию я легко увела его от скользкой темы.
– Понимаешь, – вздохнула я, – мне пришлось поцеловаться с одним человеком...
– Как, опять? – Он слегка отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза, но по тону понял, что этот мой проступок не заслуживает особого внимания. – Что же это делается? Прямо не жена, а какая-то поцелуйная нимфоманка! Создается впечатление, что это моя недоработка. А значит, мне за нее и отвечать. Подробности сообщишь или мне придется самому догадываться?
Он без улыбки выслушал мой смущенный лепет.
– Значит, под Мало-Степанцом вас не останавливали?
Подумать только, этот город какой-то роковой для меня. Вот теперь и Артем за него зацепился.
– Не останавливали.
– Понятно. Следовательно, имел место всего один поцелуй? Учти, Решетняк, я тебя прощаю, но чтобы это было в последний раз!
– Обещаю. Я больше не буду! Никогда! Ни с кем! Целоваться!
Для убедительности я даже приложила руку к сердцу.
– Кроме меня, – уточнил он. – Попробую тебе поверить...
Муж обнял меня здоровой рукой, и некоторое время мы молчали, наслаждаясь удивительной атмосферой близости, которая вливалась в наши истосковавшиеся друг без друга души.
Потом муж опять от меня слегка отстранился.
– Не забудь прикид сжечь. В крайнем случае подари какой-нибудь школьнице.
– Вот заладил! Сам же только что говорил, что лишь благодаря ему вспомнил про мои бесподобные ноги.
– Давай тогда с тобой на что-нибудь сменяемся?
Над этим вопросом стоило подумать.
– Хорошо, я ставлю на кон свою фирменную одежку. А ты чем ответишь?
– Всем, что пожелаешь.
– А ты поступишь в институт.
– Это неравноценный обмен. В корне менять свою жизнь. Я уже все перезабыл, а ты предлагаешь опять садиться за учебники?
– Хорошо, добавлю ребенка.
– В каком смысле?
Кажется, Артем даже боялся поверить, так ли он меня понял.
– В том смысле, что если ты поступишь в институт, я соглашусь родить еще одного ребенка.
– Белка, это правда? – Забывшись, он вскинулся и тут же со стоном упал на подушку. – Ты же не станешь разыгрывать старого и больного человека?
– Не стану. Только условие – никаких разговоров о том, что надо будет содержать детей, потому учебу придется отложить. Надо будет – не спорю, но я уже говорила с главным: я смогу брать работу на дом...
Опять меня несло! Ни о чем таком я с главным не говорила. Просто надеялась, что он позволит мне уйти в декрет на таких условиях. И о ребенке я заговорила, зная, что муж втайне мечтает об этом.
Жизнь сама подбрасывала мне решение: мужа надо занять как можно больше учебой, заботой о детях. Может, рыцарства в нем поубавится, и он перестанет думать обо всем человечестве, а будет думать всего лишь о своей семье. Вот такая я махровая эгоистка!
В наступившей вдруг тишине стало слышно, как в коридоре кто-то зубрил английские числительные.
– Ван, ту... файф, секс...
– Сикс, – поправил другой голос.
– Секс, – нерешительно повторил зубрила.
– Сикс! Только о сексе и думаешь!
Не выдержав, я расхохоталась. Артем тоже улыбнулся.
– Значит, не только я об этом думаю.
– Молчи уж, – махнула я рукой. – Сперва с кровати поднимись!
– А я всегда считал, что для этого вовсе не надо подниматься с кровати, а скорее наоборот...
– Между прочим, тот, кто зубрит английский, думает не о сексе, а об учебе. И судя по голосу, он совсем молод.
– Белка, может, а ну его! Все-таки мне уже поздно...
– Никогда не поздно взяться за ум... Или мы пойдем каждый своим путем?
– Нет-нет, только не это! Позвольте, ваша честь, хоть немного подумать.
– Подсудимый, суд еще предоставит вам последнее слово!
Я поставила на тумбочку Танькину корзинку и сняла с нее марлю.
– Что там у тебя?
– Клубника. Ты небось еще и не пробовал?
– Как-то некогда было.
– Я тоже. Говорят, если что-то в году пробуешь в первый раз, надо загадать желание.
Мы с Артемом взяли в рот по клубничке, чуточку подумали и одновременно тряхнули головой: задумали! Я даже подозревала, что одно и то же.
Глава семнадцатая
Через неделю мы с Артемом – его плечо все еще было перевязано – вернулись домой. Из почтового ящика вынули несколько газет и уведомление из морга, в котором оставалось тело Саши, о том, что нам надлежит его забрать, потому что на неоднократные телеграммы близкие родственники до сих пор не отозвались.
– Не понял. – Голос Артема от волнения даже охрип. – Лилька что, его не похоронила?!
– Не знаю, в чем дело, – испуганно пробормотала я, начиная подозревать, что стряслось то, от чего я упрямую жену Саши предостерегала. – Лиля, правда, говорила, что поедет разбираться с Валерией, а на обратном пути заберет тело мужа. Но она была под градусом в тот день, когда узнала о смерти Саши... Я и подумать не могла, что она на такое решится!
– Почему же ты мне об этом не сказала?
– О чем – об этом? Нормальный человек такому бы поверил? А ты? Ты в это время ничего не делал, дурью маялся? Ты под капельницей лежал!
Выкрикивая, я все же чувствовала за собой некоторую вину. Чего уж там, я и собиралась это утаить. А что бы делала на моем месте другая жена, зная своего неугомонного, непоседливого мужа?
Артем был еще слишком слаб, чтобы всем заниматься самому. И мне пришлось поехать на квартиру к Лилии, потому что телефон у нее не отвечал. Воображение рисовало мне страшные картины. Например, начавшая пить горькую вдова допилась до чертиков... А вдруг ей стало плохо, а она в своей квартире одна, помочь было некому... И лежит теперь Лилия Коваль бездыханной... Чего же мне так не терпелось отправить ее на тот свет?
Понятно, чтобы похоронить и ее и таким образом заняться наконец собственной семьей.
А вдруг кто-то узнал, что у нее дома большая сумма денег? Она же небось растрепала об этом на каждом углу. Пришли грабители и как в боевиках... Лежит теперь Лиля с кровавым пятном на груди, бездыханная, а вся ее квартира перевернута вверх дном.
Я обозвала себя нехорошим словом и на робкое замечание внутреннего голоса, что же делать, строго ответила. Вслух:
– Придется ломать дверь ее квартиры.
– Думаю, ломать не придется, – сказал Артем – оказывается, половину своих рассуждений я высказывала ему. – Если Лилия куда-то поехала... Да не могла она вдруг взять и спиться, не говори глупости!.. Ключи обычно оставляют у соседей напротив. По-моему, квартира четырнадцать... Постой, может, все-таки Ирине позвонить?