Страница 32 из 53
Она положила трубку и снова позвонила кому-то.
– Андрюша, ты все еще один? Шучу. Если ты не передумал, я приеду. Не одна. С подругой. Можно? Я знаю, ты старый развратник! Заедешь за нами? Ты мой дорогой! Только подъезжай не к дому, а к кустам напротив, где мы с тобой в прошлый раз на лавочке сидели, помнишь? И пожалуйста, побыстрее. Мы тебя будем ждать.
Она положила трубку и стала поспешно выключать повсюду свет.
– Никого нет дома! В прихожей пусть горит, его с улицы не видно... Петька, если кто позвонит, скажешь, что ты меня любишь. Ну Петенька, хороший мальчик, красивый, умный, прости, я больше не буду обзывать тебя глупым петухом. Ну!
– Дорогая, я тебя люблю! – сочным басом гаркнул попугай.
– Ты с ним прямо как с человеком, – подивилась я.
– А что, он все понимает.
Петька скосил на меня глаз и пробурчал:
– Вор-рона!
Танька всегда собиралась быстро, но сегодня, по-моему, она побила свои же рекорды. На ходу натянула джинсы. Набросила легкий свитерок.
– Мне парик надевать?
– Обязательно!
Она вытолкнула меня из квартиры, а потом за руку потащила по лестнице, не давая воспользоваться лифтом. Если я, по ее выражению, читала триллер, то Танька изучала боевик.
А у меня, после того как я все рассказала подруге, полежала в ванне и со вкусом поела, наступило странное состояние, словно я опилась транквилизаторами. Наверное, поэтому действия подруги я воспринимала как иррациональные и вообще лишенные всякого смысла. Кому-то звонила, куда-то бежала, таща меня при этом за собой. Чего беспокоиться? Деньги-то вот они, при мне. А бандиты где? Кто их знает? Если меня что-то и волновало, так это здоровье Артема, который, по свидетельству тамошней медсестры, сейчас спал после наркоза. И подле него дежурила молоденькая сиделка... Нет, права Шедогуб, у меня таки едет крыша...
Когда я наконец поняла, что ничего не понимаю, то есть Танькиной спешки и этого волочения меня по темным ступенькам с шестого этажа, я уперлась. Остановилась и пригрозила, что никуда дальше не пойду, если она не объяснит мне, что происходит.
– Пожалуйста, не сейчас! – прикрикнула Татьяна. – Ты как капризный ребенок! Меня можно назвать паникером?
Немного помедлив, я вынуждена была согласиться, что такого о ней не скажешь.
– Тогда просто доверься мне и помолчи! Я тебе все объясню. Позже.
Понятно, почему я заартачилась. Такой озабоченной я подругу давно не видела. Значит, она считала, что дело серьезное.
На первом этаже Татьяна остановилась. Послушала, как лифт с каким-то пассажиром или пассажирами пошел наверх, и опять потащила меня к входной двери.
На улицу мы с ней просто вывалились и броском пересекли двор, чтобы остановиться у дома напротив, где среди высоких, давно не стриженных кустов самшита она наконец дала мне возможность перевести дух – усадила на лавочку.
– Нас со стороны дома не видно, зато перед нами двор как на ладони, – отдышавшись, довольно произнесла Танька.
А я в слабом свете уличного фонаря, который мерцал где-то вверху вполнакала, как глаз больного динозавра, осмотрела свои новые босоножки. Как в такой гонке я не сломала каблук? Или собственную ногу. Определенно, Татьяну надо срочно выдать замуж, тогда на подобные эскапады у нее не останется времени.
Артем Татьяну любил. По-братски. Может, находил в ней то, чего не было во мне: самостоятельности, смелости, отсутствия преклонения перед авторитетами... Подумать только, еще совсем недавно я считала, что всякий человек старше меня непременно умнее... Конечно, я имела в виду близких людей.
Танька сидела молча, думала о чем-то своем, поэтому я ее затеребила:
– Теперь наконец ты можешь объяснить, почему мы неслись как на пожар?
– Скажи, а внешность этого Рафика ты хорошо запомнила? – не отвечая на мой вопрос, спросила подруга.
– Да я вообще его не видела, только слышала голос.
– А разве ты не говорила, что он скорее всего был в той машине, которая вас обстреляла?
– Это сказал тот самый водитель, которого я выбросила из машины. А видела я одного Стопа – что его так зовут, знаю опять-таки со слов того же бандита, как он целился в меня из автомата и улыбался... Веришь ли, весь мой страх сразу куда-то делся, словно перетек в тихую ярость. Наверное, так чувствуют себя дуэлянты, которые, нажимая на курок, думают: «Или я его, или он меня!»
– Ну и накрутила! Воистину, с кем поведешься, от того и наберешься. Твои романисты пробудили в тебе желание красиво изъясняться.
– Будешь меня вышучивать, я тебе больше ничего не скажу!
– Хорошо, не буду.
Подруга погладила мою руку.
– Ты и вправду натерпелась. Скажи мне кто-нибудь прежде, что обстоятельства вынудят Беллу Решетняк взять в руки оружие, я никогда бы не поверила! Наша тихоня – и вдруг пережила такое приключение!
– Приключение? Разве для того я в рейс поехала?
– Помню, зачем ты поехала: решить окончательно, разводиться тебе с Решетняком или нет.
– Так вопрос вовсе не стоял, – не согласилась я.
– Правда? Значит, я чего-то не поняла.
Подруга, конечно, все поняла. Но делала вид, что недоумевает.
– Мне только хотелось выяснить, – поспешила я ответить вопросительно-насмешливому Танькиному взгляду, – любит он меня по-прежнему или нет.
Разводиться, как же! Неужели я и в самом деле дура?
– Ну и как, выяснила?
Я вспомнила ночь в гостинице, так похожую на наши прежние, почти забытые ночи. В запале брошенное Артемом: «Я люблю тебя, идиотка!» И после всего этого – признание: «У меня были другие женщины».
– Не знаю.
Разберусь я в конце концов, чего мне хочется? Когда Артем говорил об этих других женщинах, я уверила его, что прощаю. Тогда почему теперь меня опять затрясло: другие женщины, да как он посмел?!
– Выходит, зря ездила?
– Не зря. Я-то его люблю.
– А как же...
– Никак! Кроме Артема, мне никто не нужен!
Сказала и покраснела. Уж кому, как не Таньке, знать мои настроения последнего времени. Я даже попросила ее познакомить меня с кем-нибудь. В один из моментов, когда недовольство мужем выплеснулось наружу чуть ли не в крике: «Уж лучше бы он ушел к кому-нибудь!..» Интересно, что вспомнила я об этом только сейчас. Как мы бываем снисходительны к себе и как не прощаем ничего обидевшим нас!
– Понятное дело, раз ты из-за него собой жертвуешь... А если он скажет после всего, что ты для него сделала: извини, Белка, я люблю другую женщину?
По тону подруги я чувствовала, что она вовсе так не думает, тогда почему подшучивает надо мной?
– Нашла повод для насмешек! – рассердилась я.
– Заговорила о поводе! – почему-то завелась и Танька. – А подыскивать себе другого мужа, не разведясь с первым, это повод для насмешки?
– Не вмешивайся, Шедогуб! Тоже мне, организовала ООО «Чужую беду руками разведу»! Сама выйди замуж и веди себя, как считаешь нужным!
Это, конечно, удар ниже пояса. Какой змеей я могу быть, самой противно! К счастью, Танька не обиделась, а посмотрела на меня с сожалением:
– Сколько я видела таких дур, как ты! Выйдут замуж и считают, будто приобрели себе в вечное пользование не мужика, а игрушку или живого раба: хоть бей, хоть голодом мори, хоть своей дурью изводи – все равно никуда не денется. Мол, чего церемониться с тем, кто весь сплошной примитив, в то время как сама – только высокие чувства и помыслы!
Чего вдруг Танька стала разговаривать со мной в подобном тоне? Я почувствовала, что еще немного, и мы с ней поссоримся. К счастью, как раз в это время невдалеке от нас остановилась машина, и моя подруга поднялась с лавочки навстречу вышедшему из нее мужчине:
– Андрей!
Ее знакомый оказался высоким и худощавым, с коротко постриженными волосами. Его худоба, впрочем, не создавала впечатления хрупкости. Скорее про таких говорят – жилистый.
– Знакомься, Андрюша, моя лучшая подруга Белла Решетняк. А это – Андрей Громышев. Правда, подходящая фамилия для милиционера?