Страница 12 из 21
– Ну что, Мышонок, садись спиной к зеркалу, красавицу из тебя делать будем! – приступила к решительным действиям Ленка.
Маша покорно села на стул, закрыла глаза. Ленка начала колдовать над ее длинными волосами, больно вытягивая пряди плойкой. Инна, как заправский косметолог, начала процедуру с маски для лица.
– Вот так, вот так, – приговаривала она, накладывая маску толстым слоем. – Это очень хорошая штука, Мышь, после нее кожа прямо на глазах свежеет, подтягивается...
– Ну как вам Копченая Колбаса? – смеясь, обратилась к ним Ленка, вспомнив тайный псевдоним своего второго жениха.
– Да уж, колбаса ну о-о-очень копченая! – подхватила Инна, оторвавшись на секунду от своего занятия. – А тебе не кажется, Ленка, что он бабник первостатейный? Будешь потом всю жизнь из чужих постелей его вытаскивать...
– Кажется, кажется... – проворчала Ленка. – Конечно, кажется! Я ведь вас предупреждала... Зато он адвокат классный, высокооплачиваемый... А я вот возьму да ему ребеночка рожу! А что? Какие мои годы?
– Не знаю, не знаю... Мне кажется, не нужно тебе такое счастье! Измотает он тебя... А внешне он, конечно, классный мужик! Импозантный такой, харизматичный! Саша твой и рядом не стоял...
– Да, девочки, везде свои плюсы и минусы! Я, как гоголевская Агафья Тихоновна, разборчивая невеста, все хочу создать эдакий собирательный образ... Мышонок, а ты чего молчишь?
– Лицо щиплет...
– А ты как думала? Красота – она жертв требует! Вот так и мучаемся каждый день, да, Ленка? Потерпи, сейчас уже снимать буду...
Инна ловко подхватила под Машиным подбородком схватившуюся плотной пленкой маску, потянула вверх.
– Ой! Больно же! – взвыла от испуга Маша. Лицо ее горело огнем, ей казалось, что Инна содрала вместе с пленкой и кожу. – Ничего себе, пытки в застенках...
– Да ладно... – успокоила ее Инна. – Не вздрагивай. Сейчас кремиком хорошим намажем, вот так, вот так... Теперь спонжиком тон нанесем, потом пудру...
– Это что, ты каждое утро над собой так издеваешься? – удивлялась Маша, слушая Иннины комментарии.
– Ну почему издеваюсь? Я делаю это с удовольствием... Я же женщина, в конце концов, а не серая мышь... Так, теперь чуточку румян, потом подкрасим глазки... Ой, Лен, а что мы будем делать с бровями? Это же ужас что такое, тут работы на целый час!
– А что у меня с бровями? – обеспокоенно спросила Маша. – Какой работы на час?
– Тихо, Мышонок, не волнуйся! Доверься специалистам. Брови будем выравнивать.
– Больно? – спросила Маша.
– Потерпишь, Галатея ты наша ненаглядная! Другие ради красоты и не такое терпят... Помнишь, Инка, как в прошлом году тебе губы корректировали?
– Ой, лучше не вспоминай... Гель какой-то некачественный ввели, я думала, навеки уродом останусь...
– А зачем гель в губы? – спросила Маша, героически терпя экзекуцию по выравниванию бровей.
– Ну чтобы объем придать, пухлость... Да что я тебе объясняю! Все равно не поймешь!
– Действительно не пойму... Ой! Ну хватит уже! Больно...
– Все-все, заканчиваю! Последний штрих...
Инна долго еще колдовала над ее лицом, Ленка над прической. Потом обе они отошли в сторону, встали перед Машей с загадочными лицами, помолчали...
– Да... – задумчиво произнесла Инна. – А Копченая Колбаса, то бишь Филипп твой, прав, в чем-то определенно прав...
– Ну вставай, Галатея, смотри на себя! – разрешила Ленка.
– Стой! Не надо, подожди! – Инна опрометью кинулась к шкафу, начала выбрасывать на кровать надетую на плечики одежду. Наконец вытащила красивое шелковое платье нежного фисташкового цвета с большими красными цветами по полю, на тоненьких бретельках, с большим разрезом до бедра.
– Ой нет, я такое не надену... – сделала попытку к сопротивлению Маша.
– Да чего уж там, Мышонок... Раз пошла такая пьянка да разврат – иди уж до конца, совсем отдайся...
Вдвоем они помогли ей втиснуться в платье, которое оказалось еще и с корсетом, отчего грудь поднялась вверх, красиво расположившись в довольно откровенном вырезе.
– Отпад... Ну полный отпад, Мышонок... – завороженно повторяла Ленка. – Обернись к зеркалу, сама посмотри...
Маша долго всматривалась в свое отражение, не проявляя никаких эмоций по поводу увиденного. Странное у нее было чувство, некомфортное какое-то. Из зеркала на нее смотрела и вравду очень красивая женщина с искусно сделанным макияжем, модной прической с торчащими на затылке озорными хвостиками. Только чужая очень. Внутри было пусто, неприютно как-то, словно душа ее обиделась на новую оболочку, не хотела в нее входить, стояла где-то в сторонке, надувшись как мышь на крупу...
– Ну что ты молчишь? – не выдержала Инна. – Неужели не нравится? Тебя же сейчас не узнает никто! Действительно сюрприз получился...
– Почему, нравится, конечно. Только я так долго ходить не смогу! Непривычно очень...
– Ну, пойдем народ поражать! – взяла ее Ленка за руку. – А как ты думаешь, Инка, кому было приятнее, Пигмалиону или Галатее? По-моему, Пигмалиону...
– А то! – вскинулась Инна. – Сколько тут наших трудов положено! А косметики моей сколько ушло! А ей, видишь ли, непривычно очень... Хотя бы для приличия какую-нибудь эмоцию выдала! Мышь, она и в Африке мышь...
Маша медленно спустилась по лестнице, придерживая подол длинного платья. В сопровождении Инны и Ленки босыми ногами ступила на газон, медленно пошла в сторону бассейна, гордо неся голову и изо всех сил стараясь придать походке некую вальяжность, соответствующую, как ей казалось, своему новому образу. Увидев сидящего на траве Арсения, изумленно глядящего на нее, вдруг подумала: «А ведь только из-за него я согласилась на эту авантюру, похожую на всплеск отчаяния... Пусть меня запомнит такой! Хотя зачем ему меня помнить? Все равно, пусть...»
– Мышь, это ты или не ты? – недоверчиво произнес Арсений, вставая ей навстречу. – Что они с тобой сделали? Семен! А у тебя жена – подпольная красавица, оказывается... Столько лет скрывалась!
– Она и без помады красавица... – недовольно пробурчал Семен. – Вам все только чтоб поярче было, а женская красота – она изнутри светится, ее всем не видно...
– Браво, Семен! – захлопал в ладоши со своего шезлонга Филипп. – Вот, дорогая Инночка, вам яркий пример наличия женского потенциала! Теперь-то вы со мной согласны?
– Мамочка, какая ты красивая! Какая молодая! Катька, ну посмотри, что за прелесть! Отпад полный! – прыгала, хлопая в ладоши, вокруг Маши Варька.
– Я не понял, в этом доме гостей чем-нибудь кормить собираются? – громко спросил Семен. – Или мы весь день на красоту моей жены любоваться будем? Мы с Арсением с рыбалки шли, думали, прямо к столу придем!
– Ой... – растерянно забормотала Инна. – Мы же про все забыли! Даже углей для шашлыков нет...
– Так, все дружненько работаем, накрываем на стол! – мгновенно сориентировавшись в ситуации, взяла на себя обязанности хозяйки Ленка. – Мальчики жарят шашлык, девочки режут салатики! Семен, потом будешь водку пить!
Она действительно очень быстро организовала всех по местам, пристроив каждого к своему делу, и уже через час вся компания сидела за накрытым на большой поляне столом, весело выпивая и закусывая. Маша смотрела на всех, как обычно, трезвыми глазами, слушала льющиеся потоком в свой адрес комплименты, улыбалась равнодушно и вежливо.
– А для меня ты все равно Мышонок! – пьяно и громко кричал ей, размахивая вилкой, с другого конца стола Арсений. – Я тебя всякую люблю! Хотя, знаешь, ты мне в прежнем виде как-то роднее была...
– Почему была? – тихо спросила Маша, зная, что никто ее не услышит.
Инна с Ленкой уже с шумом вставали из-за стола, громко смеясь, тащили Филиппа к бассейну. Семен начал о чем-то отчаянно спорить с Арсением, Катя с Варей под шумок чокнулись и выпили водочки...
– Варюша! – строго сказала Маша, проходя мимо нее. – Чего это тебя вдруг обнесло? Это ж водка!
– Ой, мам, да ладно тебе! Надо все в жизни уметь делать! А вдруг пригодится? – уже вслед ей прохихикала Варька.