Страница 30 из 34
«А, подумаешь, суд»…
— Для многих понятие «сильная власть» ассоциируется с диктатурой.
— Мне вот, например, больше нравится другая формулировка — не сильная, а эффективная власть.
— Можно назвать как угодно. Но как это власть станет эффективной? Как она будет контролировать соблюдение установленных ею правил?
— Суды должны работать, правоохранительные органы, арбитражи. Роль этих органов изменилась, а мы никак не хотим этого понять. Она стала соответствовать тому, что написано в законе. Почему мы не платим судьям и сотрудникам правоохранительной системы тех денег, которых они заслуживают? Потому что у нас в сознании до сих пор советская идеология. Помните, мы думали тогда: а, подумаешь, суд… Что такого особенного? Вот райком партии — да, понятно, там люди, которые принимают решения. А что от судей зависит? Им как скажут, так они и сделают.
Людям до сих пор кажется, что суды не так уж важны, поэтому и платить им надо не больше, чем в среднем бюджетникам.
Или нотариусы, например. Во французской системе, если нотариус поставил печать, то это не просто закон, а железобетонное решение. И ошибиться нотариусу нельзя, потому что тогда он обязан возместить ущерб. Две ошибки — и он разорен. За этот риск они получают там огромные деньги.
У нас общество должно понять, что меньшинству, определенным категориям людей государство должно платить очень серьезные деньги для того, чтобы обеспечить интересы большинства. Когда же мы это все, наконец, поймем?! Люди-то у нас неглупые. Просто не объясняли ничего толком.
— Да все объясняли про роль судов! Десять лет уже объясняют. Ни суды не меняются в лучшую сторону, ни отношение к ним. Как еще объяснять?
— Настойчиво. Без этого ничего не изменится. И повышать судьям зарплату.
«Носители понимания»
— А вот губернаторам все эти ваши идеи про эффективную власть и управляемость государства вряд ли понравятся. Будут бояться, что урежете их самостоятельность.
— Я считаю, что нужно сохранить и местное самоуправление, и избираемость губернаторов. Но все эти связи между собой должны быть более сбалансированными.
При сохранении избираемости губернаторов я, например, считаю, надо подумать о возможности применять к ним какие-то санкции. Например, снимать с должности.
— То есть одни избирают, а другие снимают.
— Можно разработать и другие системы их зависимости от центра. Не может быть полной независимости.
— Вы имеете в виду: разработать систему контроля?
— Контроля и оказания влияния. Нужно, чтобы все субъекты Российской Федерации были поставлены в одинаковые экономические условия перед федеральным центром. Я имею в виду, что у нас заключено большое количество всяких соглашений о разделении полномочий, но некоторые субъекты имеют неоправданные льготы, такие, которых нет у других.
— Например, Татарстан?
— Например, Татарстан.
— Шаймиев вас может не понять.
— Ошибаетесь, понимает. Я с ним недавно в общих чертах обсуждал эту проблему.
Шаймиев со мной, в общем, согласился.
Ведь все понимают, что конкретно разъедает общее экономическое и политическое пространство. И эта задача одна из первоочередных.
Следующий шаг — наука и образование. Потому что без современных менеджеров, без современного понимания того, как и что нужно делать, и без носителей этого понимания добиться результатов невозможно.
— Да эти носители уже все уехали из страны.
— Не все. У нас сохранилось пока главное — фундаментальная наука и школа. Если утратим это, то тогда все, конец.
«Не так много денег и нужно»
— Откуда вы на все это деньги возьмете?
— А вы знаете, не так много и нужно. Это не проблема денег. Это та же проблема понимания.
— Ну и сколько бы вы платили, например, молодым специалистам, с учетом понимания?
— Скажем, на Западе им платят порядка пяти тысяч долларов. А если мы заплатим, условно говорю, две тысячи долларов?
— Ой!
— Да. И, прикинув, могу сказать, что тогда подавляющее большинство никуда не поедет. Жить в среде своего родного языка, среди близких, родных, знакомых, в своей стране, получать немного выше, чем другие, — это даже выгоднее.
— Все же непонятно. Судьям вы собираетесь повышать зарплаты, вообще госаппарату, армии, на образование и науку нужны деньги. Откуда? Завтра Америка решит распродать свой стратегический запас нефти, цены упадут и…
— Деньги есть, только утекают сквозь пальцы. Пока не будет сильного государства, мы так и будем зависеть от чьего-то стратегического запаса.
«Возможны поправки»
— Вот вы юрист. Закон — это вещь незыблемая?
— Закон надо соблюдать, а если он отстает от жизни, его надо менять. Один из постулатов теории права — закон всегда отстает от жизни.
— А как насчет нашей Конституции? Она не отстает от жизни?
— В Конституции должны закрепляться самые общие принципы, поэтому она и живет дольше, чем обычный закон. Это правильно, поскольку Конституция гарантирует обществу определенные правила игры на длительную перспективу. Но можно вносить поправки.
— Так надо вносить поправки, например, в главу о полномочиях президента?
Ограничить их, скажем? Правда, сейчас предлагают и иного рода поправки — увеличения срока полномочий президента до семи лет.
— Не знаю, может, и четырех лет достаточно, чтобы что-то реально сделать. Все должно быть естественно, хотя четыре года — маленький срок. Технологи, с которыми мы работаем, выстраивают программу действий по годам. Первый — формирование целей, команды, второй и половина третьего поэтапное достижение конкретных результатов, конец третьего — начало четвертого — предъявление этих результатов и вхождение в следующую избирательную кампанию. И если этот цикл сорван, тогда все идет насмарку, просто уже ничего не сделаешь и не впишешься в цикл подготовки к следующим выборам.
— А как с полномочиями президента?
— Я не исключаю, что возможны поправки. Надо только внимательно посмотреть, насколько то, что там сформулировано сейчас, отвечает интересам государства, всего общества. Если записаны чрезмерные права в главе о полномочиях президента, то можно подумать об их пересмотре. Я считаю, что это должно быть предметом широкого обсуждения. А вообще Россия с самого начала создавалась как суперцентрализованное государство. Это заложено в ее генетическом коде, в традициях, в менталитете людей.
«Монарх может думать о судьбах народа»
— Если уж вы так исторически подходите к вопросам, то в традициях России заложена и монархия. Что же теперь, восстанавливать?
— Я думаю, что маловероятно. Но в целом… в определенные периоды времени… в определенном месте… при определенных условиях… монархия играла и играет до сих пор положительную роль. В Испании, допустим. Я думаю, что монархия сыграла там решающую роль в отходе страны от деспотии, от тоталитаризма. Монархия была очевидно стабилизирующим фактором. Монарху не нужно думать, изберут его или нет, мелко конъюнктурить, как-то воздействовать на электорат. Он может думать о судьбах своего народа и не отвлекаться на мелочи.
— А обо всем остальном подумает премьер-министр.
— Да, правительство.
— Но в России это невозможно.
— Вы знаете, нам многое кажется невозможным и неосуществимым, а потом бах! Как с Советским Союзом было. Кто мог представить, что он сам по себе возьмет и рухнет? Да в страшном сне такое не могло привидеться.
— А вы были на погребении останков царской семьи в Петербурге?
— Нет.
— Как вам кажется, правильно сделали, что захоронили?
— Думаю, что да.