Страница 98 из 116
О том, что Россия была для Ленина и большевиков испытательным полигоном, сомневаться не приходится, слишком много тому подтверждений. Но мне хочется привести воспоминания близкого знакомого семьи Ульяновых и участника русского революционного движения, соратника Ленина со дня возникновения большевизма - Г.А. Соломона. В книге А. Авторханова "Ленин в судьбах России" приводятся свидетельства о том, что Ленин не очень дорожил своей властью над Россией и самой Россией, а весь был в опьянении замыслов о мировой революции.
Г.А. Соломон вспоминал: "Когда вскоре после большевистского переворота я приехал в Петербург, я беседовал с Лениным: "Скажите мне, Владимир Ильич, как старому товарищу, - сказал я, - что тут делается? Неужели это ставка на социализм, на остров "Утопия", только в колоссальном размере, я ничего не понимаю…" "Никакого острова "Утопия" здесь нет, - резко ответил он тоном очень властным, - дело идет о создании социалистического государства. Отныне Россия будет первым государством, с осуществленным в ней социалистическим строем… А, вы пожимаете плечами! Ну так вот, удивляйтесь еще больше! Дело не в России, на нее, господа хорошие, мне наплевать, это только этап, через который мы проходим к мировой революции…" Я невольно улыбнулся. Он скосил свои узкие маленькие глаза монгольского типа, с горевшим в них ироническим огоньком и сказал: "Вы улыбаетесь! Дескать, все это бесплодные фантазии. Я знаю все, что вы можете сказать, знаю весь арсенал тех трафаретных, избитых, якобы марксистских, а в сущности буржуазно-меньшевистских ненужностей, от которых вы не в силах отойти даже на расстояние куриного носа… Мы забираем и заберем как можно левее!… (имея в виду насилие и террор. - Ю.К.) Улучив минуту, когда он на миг смолк, точно захлебнувшись собственными словами, я поспешил ему возразить: "Все это очень хорошо. Допустим, что вы дойдете до самого что ни на есть левейшего угла… Но вы забываете закон реакции, это чисто механический закон отдачи. Ведь вы откатитесь по этому закону черт знает куда!…" "И прекрасно, - воскликнул он, - прекрасно, пусть так, но в таком случае это говорит лишь за то, что надо забирать еще более влево!… Это вода на мою мельницу…" (Соломон Г.А. "Ленин и его семья". Париж, с. 45-46.)". 261
Вот здесь лежат корни той невероятной жестокости в завоевании сионо-большевиками России и оккупационном характере управления ею. Отсюда объясняется вся безжалостность Ленина к русскому народу, России.ее наследию и богатствам. В конечном итоге все, кто предрекал крах ленинской авантюры, оказались правы, да и он сам в конце концов пришел к плачевному для себя выводу. Его знаменитое "Письмо цюрихскому другу" о крахе его надежд в России яркое тому подтверждение.
Оно было опубликовано в бельгийской газете "Суар", а затем 30 августа 1921 года в "Рижском курьере" на русском языке.
Это письмо написано Лениным 10 июня 1921 года одному из своих давних знакомых в Цюрихе и в августе 1921 года было доставлено в редакцию бельгийской газеты "Суар" русским из Гельсингфорса (Хельсинки - Ю. К.)… В письме, отвечая на вопрос своего друга о том, почему в его письмах больше не чувствуется оптимизма, спокойствия, он фактически признает свое фиаско в попытке реализовать марксистские теории в России. В частности, в письме говорится: "Нервы стали уже не те. Все больше и больше меня нервирует как ничтожество моих окружающих, так и их буржуазность…, наша юная бюрократия полностью переняла ошибки своих предшественников… Наша ставка на коллективный инстинкт, который должен удерживать членов партии, оказалась ошибкой. Наши надежды на этот коллективный инстинкт и на классовое сознание рабочих и крестьян - также потерпели фиаско. Я теперь вспоминаю вашу прощальную фразу, сказанную вами в 1917 году в момент моего отъезда в Россию. Вы сказали мне, что я не должен забывать, что я окончательно разучился понимать дух русского крестьянина и рабочего, что годы эмиграции отняли у меня возможность непосредственно наблюдать за русским обществом, и что я должен быть осторожным. Нас всех захватила волна власти, волна успеха…
Я должен вам сказать, что я был не прав, что я переоценил силу партии, а также русского рабочего и русского крестьянина. Скажу вам коротко, что русский рабочий и русский крестьянин предали свои интересы. Партия изменила - совершенно невольно - своей мягкостью и рабской психологией, которая, пересилив революционный порыв, на полдороге задержала развитие революционной психологии… Если мы держимся - то только исключительно усилиями партии, которая дает все свои живые силы для сохранения власти… Но я чувствую, что силы партии изо дня в день выдыхаются, и что внутренние трения и мелкое самолюбие отдельных лиц, ставящих частные интересы выше, чем общие, разъедают партию. После борьбы на всех различных фронтах от нее останутся лишь остатки…
Я давно осознал необходимость компромиссов, уступок с нашей стороны, которые дадут партии новые силы… Поставить ставку на революционный милитаризм наших "наполеонов" - по моему мнению, означает проигрыш, и это будет последним усилием партии, которая погибнет, израсходовав весь запас живой силы". 262
То есть Ленину уже стало ясно - в конечном итоге крах неизбежен. Что подтолкнуло его к этому откровению и такому письму? Скорее всего, драматические события 1921 года, когда, казалось бы, все армии белых уже разгромлены и победа достигнута. Неудавшаяся попытка монополии на хлеб, которая привела к массовому голоду и людоедству во всегда богатой зерном России, массовые крестьянские восстания против продотрядчиков, забастовки и выступления рабочих под лозунгами "Советы без коммунистов", неумение управлять страной, которая лежала в руинах гражданской войны, наконец, вооруженное выступление оплота большевиков - рабочих и матросов Кронштадта. Но вместе с этим, трезво оценивая ситуацию внутри страны и понимая, что "строительство социализма в одной стране" терпит поражение, он в последней попытке удержать ситуацию под контролем бросается в авантюру по реализации стратегического плана - разжечь пожар мировой революции.
Под лозунгом "Германский молот и русский серп победят весь мир" Ленин бросил дивизии Красной Армии во главе с Троцким, Тухачевским, Смилгой, Сталиным, Егоровым в поход против Европы с точно сформулированной военно-стратегической задачей на первом этапе: "Даешь Варшаву!", "Даешь Берлин!". Тогда на подступах к Варшаве войска Пилсудского, при военной помощи Англии и Франции, разбили Красную Армию. Эта авантюра Ленина закончилась переходом поляками нашей границы и захватом ими значительной части территорий Западной Украины и Западной Белоруссии, которые отошли к ним по заключенному в Риге унизительному миру с выплатой 30-миллионной контрибуции золотом. Трудно сказать, что стало бы с миром, а уж с Европой тем более, если бы большевики прорвались в центр Европы, в Германию. Громадные людские ресурсы России и железный, немецкий порядок, хлеб России и техника Германия, поставленные на службу сионо-большевиков уничтожили бы все, что создала Европа за последние столетия…
Таким образом, потерпел крах и план сотворения мировой революции. Реальное осмысление Лениным провала своих замыслов имеет и другие подтверждения. Весьма интригующей является гипотеза о том, что Ленин присутствовал на заседании Политбюро, когда последний раз в своей жизни приезжал в Москву. По воспоминаниям помощника Сталина Б. Бажанова, Ленин якобы осенью-зимой 1923 года сказал о том, что "попытка осуществить новое коммунистической общество не удалась, и неминуем возврат к капитализму". 263 Последний приезд Ленина в Москву 18-19 октября 1923 года окутан тайнами. Как пишет газета "Правда" (18.04.1990), В. Дорошенко и И. Павлова обнаружили в партархиве Новосибирского обкома КПСС шифротелеграмму в местные партийные органы для членов ЦК, подписанную Сталиным, в которой сообщалось, что постановлением Политбюро от 18.10.1923 г. решено созвать на 25 октября экстренный Пленум о внутрипартийном положении.