Страница 41 из 63
Антон качнул крайний шарик, и весь рядок закачался, защелкал: редко, чаще, чаще-чаще-чаще… Указал мне на кресло напротив стола. Я кивнула, прошлась по кабинету. Оконные рамы новые, пластиковые, форточка открывается в секунду. Снаружи тоже решетка, но прутья не очень частые, в Облике протиснусь. Успею ли открыть окно и выскочить прежде, чем прибежит охранник с оружием? В принципе да. Можно еще ляпнуть этого Антона по затылку подставкой с шариками, когда он повернется спиной. И для надежности, и на счастье, и потому, что хочется.
Хозяин «Веникомбизнеса» проследил мой взгляд и ухмыльнулся.
— Не советую, Галина Евгеньевна. Подойдите к окну, не стесняйтесь.
Окно выходило во внутренний дворик, там росли все те же тополя. На ветках примостились вороны, пять штук. И было в них что-то мерзкое. Не всегда легко отличить обычное животное от оборотня, но эти — они сидели тихо и ровно, не перекаркиваясь, и, одинаково повернув головы, смотрели на окно кабинета. И еще… в общем, я поверила, что вылетать в форточку — себе дороже. Птицы не часто заклевывают друг друга насмерть, но это не птицы. «Ворон ворону глаз не выклюет»- не про них.
— Поняли? — тихий вопрос прозвучал над ухом. Я вздрогнула, надеюсь, не слишком приметно. Повернулась на пятке и проследовала к креслу.
— Ну что ж, Антон Михайлович, рассказывайте. Чем занимаетесь?
Он удивленно поднял брови. Нет, не такой уж красавчик, если приглядеться. Тонкий хрящеватый нос, губы узенькие. И блондин все-таки не натуральный — осветленный до соломенного цвета… ого, а сам-то он, похоже, не из наших.
— Вы что же, интервью у меня хотите брать?
— Не то чтобы хочу, но раз пришла…
— «Интересный Город» это напечатает?
— Да нет, едва ли.
— Значит, личный интерес?
— Можно и так сказать.
Мы перебрасывались дурацкими репликами и разглядывали друг друга.
— А может быть, вы здесь… э-э-э… в другом качестве?
— В каком?
— Ну, я не знаю… в качестве наблюдателя? Разведчика?
— Отчего такая идея?
— Галина Евгеньевна, давайте рассуждать логически. Успешная женщина, модный журналист переодевается уборщицей и тайком проникает в арендованное мной помещение. Должны ведь быть какие-то причины для столь… экстравагантного поведения? Или у вас такое своеобразное хобби? Опасное хобби, Галина Евгеньевна, если говорить откровенно…
Пока он трепался, я соображала. Говорить про Настю нельзя, про мальчишку-выдвиженца — тоже…
— Откуда вы знаете мое имя? Я вашего не припоминаю.
— А, ну это понятно. Вы, как я уже сказал, известный журналист, постоянно на виду. А я — простой предприниматель, моя работа публичности не требует.
— И вы узнали меня по фотографии над моей колонкой в ИГ? (Ага, точно! По черно-белой фотографии два на три сантиметра, где я на четыре года моложе, в кепке и солнечных очках. Скажи «да», и я посмеюсь.)
— Нет, отчего же. Просто я слежу за успехами людей с определенными способностями.
— Кто вы по Облику? — беспечным тоном спросила я. Этот вопрос и среди своих считается не очень-то деликатным, а уж в данном случае… Тем более, он вообще не был похож на оборотня. В человеке, как и в животном, распознать оборотня на глаз можно не всегда. Но я готова была поставить евро против рубля, что не ошибаюсь.
Улыбка соскочила с его лица, будто лопнувшая резинка. Губы так и дернулись. Я думала, он заорет на меня, но он заговорил тихо.
— По Облику, Галина Евгеньевна, я могу стать кем захочу. А от природы я, как это принято у вас называть, нормал.
Здрастье-пожалуйста: псих. Только этого мне не хватало. Надо же — «кем захочу»! Я бабочка, бабочка… Видимо, не было похоже, что я благоговею и трепещу: хозяин окончательно обиделся.
— Я повторяю свой вопрос: чем обязан визитом?
Ответ я успела придумать.
— Спросите об этом у ваших ворон.
— О чем я должен их спросить?
— Ну, например, чего ради они кидались на меня, когда я пролетала мимо.
— Кидались?
— Еще как. Подумайте сами, Антон Михайлович: каждый раз над одним и тем же домом на вас нападают безумные вороны. Сначала я решила, что у них брачный сезон…
— Так. А потом?
— А потом поняла, что они защищают гнездо.
Антон Михайлович одобрительно улыбнулся и кивнул.
— И вы решили наведаться в это гнездышко? Чтобы посмотреть, что тут происходит?
— Ну да, — я сделала честные глаза. — Здесь же не происходит ничего плохого?
— Конечно, нет. Ничего противозаконного.
Скорее всего, так. Покажите мне в уголовном или в гражданском кодексе хоть один закон, который касался бы оборотней!
— А чего же тогда вы так себя защищаете?
— Время такое, Галина Евгеньевна, — белобрысый продолжал мило улыбаться. — Сами понимаете. Двери нараспашку держать нельзя.
— Но птицы-то вам чем не угодили?
— Наша деятельность имеет свою специфику. — Мне не понравилось, как он посмотрел на часы. Вряд ли чего хорошего дожидается. — Не все оборотни хотят оставаться оборотнями.
— Да ну? — удивилась я. — Сроду не встречала оборотня, желающего стать нормалом.
— Возможно, вам имеет смысл расширить свои представления о жизни. Случаются разные ситуации. Например, представьте себе такой вариант: девушка-оборотень влюбляется в нормального человека, ее чувство взаимно. Вы понимаете, что родные ее избранника не в восторге…
Теперь он говорил как перед камерой, на смену старорежимным оборотам пришли газетные. А когда сказал про избранника, опять дернулся. Или попытался подмигнуть?
— …Сейчас, конечно, время цивилизованное, оборотней на кострах не жгут, ни в Европе, ни у нас, но… вы понимаете, ни одна мать не захочет, чтобы их сын соединил свою жизнь с НАСТОЛЬКО странной девушкой. Опять же, многим не позволяют религиозные убеждения…
— Вот этого только не надо, — попросила я кротко. — Значит, здесь у вас собрались оборотни, влюбленные в нормалов, и всем этим нормалам резко поперек, что их возлюбленные — оборотни? И этих бедняжек так много, что пришлось развернуть целое дело?
— Ну зачем же все доводить до абсурда? — укоризненно сказал белобрысый. — Бывают разные обстоятельства. Человеку это может мешать и в бизнесе, и в семейной жизни… Неужели вы не понимаете?
— Нет. Лично мне ЭТО всегда только помогало. И в бизнесе, и в семейной жизни… нелепость какая-то, прошу прощения!
Он оставался спокойным. И, кажется, слегка злорадствовал.
— У нормальных людей, Галина Евгеньевна, — он подчеркнул слово «нормальные», - такое случается. Разве вы не слышали историй о том, как ученые уходят из науки, чтобы больше бывать с семьей, актеры — со сцены, балерины — из балета… Если в вашей жизни такого не было, значит, вам повезло. Но не у всех так удачно складывается.
— Понятно, — сказала я. — Спасибо. Так значит, у вас благотворительный проект?
— Можно и так сказать.
— И в качестве источника финансирования — какой-нибудь грант на возрождение… скажем, человеческого фактора в России?
— Да нет. Наш проект самоокупаемый. Более того, он приносит прибыль.
— Самоокупаемый. Хотите сказать, ваши клиенты платят вам? За то, чтобы избавиться от дара?
Белобрысый рассмеялся.
— А неплохая идея, мы об этом подумаем! Пожалуй, это было бы респектабельно, бесплатные услуги не вызывают доверия. С другой стороны, наживаться на чужом горе… как-то нехорошо, вам не кажется?
Глаза у него были светлые и пустые. Как дырки в бумажном листе, наклеенном на стекло. Ну, не хватало еще оказать страх перед этим красавцем!
— Значит, сейчас у вас другие источники дохода?
— Совершенно верно. Видите ли, конечно же, не всем этот дар мешает, тут вы абсолютно правы. Многие были бы готовы заплатить любые деньги, чтобы приобрести его.
— Приобрести? Это невозможно.
— Почему нет? Ведь оборотни, если не ошибаюсь, в течение жизни приобретают новые Облики, кроме врожденных?
— То оборотни.
Выражение лица моего собеседника внезапно изменилось.