Сорванная карусель

Подгоняемые близостью смертельной опасности люди работали слаженно и очень быстро. До того, как аборигены дружно завизжали, они успели перетащить к стене четыре плиты.

Работать под оглушительный визг не было никой возможности. Зажав уши ладонями, они отвернулись от завала и обнаружили, что почти все оборванцы повскакивали со своих мест и теперь нервно переминались с ноги на ногу, словно застоявшиеся на старте жеребцы в ожидании начала скачки. Обычно спокойные и меланхоличные малыши гномы сейчас гримасничали, как заправские шуты, и сотрясали над головами свои огромными боевыми топорами. Стоящие рядом с ними люди скалились на непрошеных гостей, как сторожевые псы на грабителей, и грозили неуклюжими дубинами, в большинстве своём, похоже, состряпанными из ножек расколошмаченных здесь же, в трактире, столов и стульев. Подобное зрелище могло означать лишь одно — стая готовилась атаковать чужаков.

Под визг обитателей трактира Шиша, наконец, добежал до товарищей, но перед тем как прикрыть ладонями уши, аккуратно снял с плеча своего бесчувственного пленника и уложил его у стены рядом с завалом.

Когда пронзительный визг смолк, вся стая дружно ринулась в атаку.

Отряду пришлось разделиться. Студент, Лилипут, Ремень и четверо зуланов, обнажив оружие, бросились навстречу обозлённой толпе. Оставшиеся в тылу двое зуланов и Шиша продолжили расчищать завал, в котором ещё оставалось больше двух десятков здоровенных гранитных плит, и от того, как быстро они втроём управятся с этими «остатками», напрямую зависели жизни всех членов отряда.

С первых мгновений этого сумасшедшего боя семерым защитникам пришлось сражаться на пределе своих физических возможностей. Недостаток в воинской выучке нападавшие (а это поначалу были вооружённые дубинами люди, коротконогие гномы во время совместной атаки чуть подотстали и вынуждены были теперь ждать своей очереди за их спинами) сторицей компенсировали своей безумной яростью. В своём маниакальном стремлении любой ценой опрокинуть, смести, растерзать и растоптать противника безумцы получали ужасные увечья от умело защищающихся воинов, но даже падая на пол и истекая кровью, они продолжали пытаться дотянуться до врага.

Безумцы не чувствовали боли и не ведали страха — остановить члена стаи можно было лишь убив его. Что отбивающиеся и делали. Но чудовищные потери совершенно не волновали озверевших врагов. Место убитого в тесном строю нападающих тут же занимал следующий оборванец и так без конца.

Потери же защищающейся стороны были невосполнимы. При гибели одного из них, уцелевшим приходилось смыкать ряды и отступать на несколько шагов. Уже в начале сражения и без того крохотный отряд защитников сократился почти вдвое, под градом ударов наседающих врагов пали трое их четырёх зуланов. Для удержания лавины безумцев выбивающимся из сил защитникам пришлось запросить помощи у оставшегося в тылу резерва. Место погибших заняли двое помощников Шиши — к тому времени удалось разобрать примерно две трети завала, оставшиеся гранитные плиты трактирщику предстояло убирать в одиночку.

Помощь двух свежих зуланов приободрила обороняющихся и как будто вдохнула в них новые силы. Из жалкой горстки обречённых на смерть они снова превратились в несокрушимый отряд. Движение вперёд у стаи застопорилось, и маленькому отряду даже удалось малость потеснить оборванцев. Но тут в дело вступили до поры, до времени отсиживавшиеся за спинами людей гномы и легко прервали наступательный порыв чужаков.

До сего дня ни рыцарям, ни воинам клана Серого Пера не доводилось сражаться с гномами, и этот их первый опыт едва не стал последним. Широкоплечие малыши с непропорционально длинными руками оказались гораздо более опасными противниками, чем люди. Отбивающимся теперь приходилось затрачивать гораздо больше усилий и проявлять значительно больше изворотливости, чтобы отводить в сторону нацеленные в живот или ноги топоры, чем до этого отбивать нацеленные в голову, грудь или плечи дубины.

Непомерной величины, по сравнению с самими гномами, топоры мелькали в их жилистых руках с фантастической быстротой. Даже Студент, несмотря на все свое мастерство искусного мечника, едва успевал уворачиваться и отбивать отточенные лезвия. Его же редкие выпады, нацеленные в головы гномов, с удручающим постоянством, разрубали лишь пустоту.

С начала атаки гномов не прошло и полминуты, а отряд уже снова понёс потери. Ещё один зулан, схватившись руками за развороченный живот, грохнулся на залитый кровью пол. Несчастному не пришлось долго мучиться от болезненной раны, наседающие безумцы тут же обрушили на него с пяток топоров и превратили тело в бесформенную кровавую кучу.

В ответ Студент изловчился и таки вонзил острие меча в глаз наседающего на него гнома. Но несмотря даже на эту маленькую победу великолепного мечника, положение отряда из шаткого быстро превращалась в критическое. В ряду обороняющихся возникла прореха, закрыть которую было уже некем. Впятером сдерживать напор двух десятков гномов с каждой секундой становилось всё труднее и труднее.

Вот ещё один зулан, утратив контроль над израненными ногами, медленно осел на пол и сгинул под топорами безжалостных убийц…

Между тем Шиша работал, как каторжный, меньше чем за минуту в одиночку перетащив от двери к стене семь гранитных плит, каждая из которых весила не меньше шести пудов. Его пальцы были сбиты в кровь, надорванную спину саднило от боли, руки и ноги почти не разгибались. Любой другой на месте Шиши уже давно рухнул бы в изнеможении, но силач-трактирщик, сцепив зубы, продолжал ворочать здоровенные камни.

Ему некогда было наблюдать за ходом сражения, но об отчаянном положении своих товарищей он догадывался по постепенно нарастающему шуму битвы за спиной. Приближающийся шум мог означать лишь одно — друзья больше не могут сдерживать натиск врагов и пятятся к выходу. И всё теперь зависит только от него. К счастью у выхода осталась последняя плита — отвалить её к стене и путь на улицу свободен.

Стеная от боли в издёрганных мышцах Шиша ухватился за последний камень и потянул его на себя. Эта плита оказалась на диво лёгкой. Шиша стряхнул со лба и бровей застилающий глаза пот и с изумлением обнаружил, что держит в руках не всю плиту, а лишь её обломок. Оказалось, последняя гранитная плита под гнётом лежащих на ней камней раскололась на три части, тонкие трещинки разломов были совершенно незаметны, пока Шиша не попытался её поднять.

После чудовищно тяжёлых плит тоже достаточно увесистый гранитный осколок последней показался трактирщику почти что невесомым. Он не стал относить его к стене, а придумал гораздо лучший способ избавиться от него. Шиша развернулся лицом к сражающимся и, как следует размахнувшись, запустил гранитный снаряд в напирающих на друзей гномов. Потом он подхватил с пола следующий обломок плиты и отправил его следом за первым. Та же участь постигла и последний кусок гранита.

Его снаряды перекалечили с десяток гномов, из-за чего в первых рядах напирающей толпы образовалась куча мала. Воспользовавшись этим коротким замешательством в стане врага, Шиша что было сил рявкнул на друзей:

— Скорее! На выход! Путь свободен! — И рванул на себя дверную ручку.

Дверь отворилась легко и бесшумно. Трактирщик первым устремился в спасительную тьму. Сразу же следом за ним из распахнутой двери выбежали Лилипут, Коготь (так звали последнего уцелевшего зулана), Ремень и спустя пару секунд последним в дверном проёме, наконец, появился Студент. Славный мечник сгибался под тяжелой ношей.

— Ну чего рты раззявили, живо помогайте! — прикрикнул он на товарищей, соскакивая с крыльца.

— Чего это там у тебя? — выразил общее недоумение Ремень, приближаясь к рыцарю.

— Один из местных уродов, пленник Шиши, — пояснил Студент. — Он его у стены положил и забыл. Хорошо я, когда следом за вами побежал, заметил… Ну помогайте же мне, я уже с ног валюсь.

Ремень, Лилипут и Коготь на ходу сняли пленника с плеча Студента и, распределив между собой его руки-ноги, дальше понесли уже вчетвером. Шиша тоже порывался помочь, но друзья ему категорически запретили это делать. Трактирщик настолько вымотался, ворочая неподъёмные гранитные плиты, что сейчас с трудом удерживал даже собственный вес — на бегу его заметно пошатывало.