Сорванная карусель

— Что же касается их временного спокойствия — что тут сказать. Лично у меня на этот счет есть только одно предположение: перед нами стая. Знаешь, как у зверей. А трактир, судя по всему, их логово. Видимо, днем они охотятся, а ночью отдыхают под защитой неприступных стен… Прикинь, как не по-детски мы влипли! Ну кто мог предположить, что в столице острова Розы теперь процветает каннибализм!

— Выходит, мы для них дичь, которая сама, по собственной воле, напросилась к ним на обед? — После увиденного в голосе Лилипута не осталось и следа былой уверенности в собственных силах. В одно мгновенье безобидные пьянчужки превратились в жутких, кровожадных монстров — зверей, способных, в буквальном смысле слова, сожрать весь их отряд со всеми потрохами.

— Ну, ну, Лил, не стоит так уж бросаться из одной крайности в другую. Пусть они психи, не ведающие страха, в том числе и перед смертью, но, как ты сам не так давно заметил мы ведь тоже не мальчики для битья, и мечами владеем гораздо лучше этого сброда. Уверяю тебя, дружище, у нас есть вполне реальный шанс уцелеть в стычке с этими психопатами и даже захватить пленника. Наше спасение в стремительной атаке. Слышал такое понятие — эффект неожиданности? Нам нужно как можно быстрее пересечь зал, по пути скрутить какого-нибудь сонного, полупьяного психа и, прежде чем господа людоеды очухаются, поймут что к чему и бросятся нас убивать, отшвырнуть внутренние запоры ведущей наружу двери, открыть её и выскочить на улицу.

— А может мы поступим ещё проще: наплюем на этих каннибалов, пусть они спокойно и дальше отдыхают в своем логове, вылезем из этого треклятого трактира тем же макаром, как сюда забрались, и по-тихому слиняем.

— Не дрейфь, Лил, прорвемся!

— Меня даже от теоретической возможности стать чьим-то завтраком, обедом или ужином в дрожь бросает.

— Да ладно тебе, вспомни — и не из таких переделок невредимыми выбирались. К тому же, у нас безвыходная ситуация — ночь подходит к концу, и почти все наши парни уже спустились в эту тайную комнату. Я уж и не заикаюсь о том, что мы так и не выполним задание. Если сейчас мы начнём по очереди взбираться по трубе обратно на крышу, это, боюсь, может затянуться до рассвета. Тролли и банды обезумевших горожан покинут свои логова и отправятся на охоту. Даже если нам и удастся целыми и невредимыми добраться до лодки при дневном свете, в чем лично я очень сильно сомневаюсь, наших сторожей к тому времени уже перебьют, а лодку утопят. И мы вообще не сможем вернуться на корабль. Поэтому наш единственный шанс — стремительная атака.

— Ладно заливать, Стьюд! — возмутился Лилипут. — До рассвета ещё добрых два часа — успеем мы к лодке, можешь не беспокоиться. По нашему разговору парни уже догадались, что за перегородкой нас ожидает смертельно-опасный враг, а после того как мы объявим, что там затаилась большая стая людоедов, — они пулей на крышу вскарабкаются. И не надо…— Договорить Лилипуту не удалось. Его пламенный шепот был начисто перекрыт страшным грохотом, зародившимся где-то в середине каминной трубы и через мгновенье достигшим их убежища.

Как вскоре выяснилось, причиной грохота стал трактирщик.

Шиша последним спускался в жерло черного хода. Девять человек, спустившиеся перед ним, уже порядком расшатали скобы лестницы, и тяжелый трактирщик стал той самой последней каплей, которая переполнила запас прочности старой конструкции. На середине спуска одна из скоб под ногой здоровяка с легким щелчком отскочила от стены и лишенный опоры Шиша полетел в темноту, попутно сшибая со стенок дымохода все оставшиеся скобы. Учитывая, что трактирщик навернулся примерно с четырёхметровой высоты, летел вниз в непроглядной тьме и приземлился на пол, заваленный сбитыми им самим скобами, просто чудо, что он ничего себе при этом не сломал.

Падение трактирщика разом разрешило все проблемы. Оно избавило отряд от выбора между предложением Студента и предложением Лилипута — поскольку ведущая на крышу трактира лестница была теперь частично уничтожена, на варианте тихого отступлении можно было поставить жирный крест. После устроенного Шишей тарарама их убежище было однозначно рассекречено и дальше оттягивать атаку не было смысла. Посему, убедившись, что с трактирщиком все нормально, Лилипут со Студентом, ни слова друг другу не говоря, обрушили свои мечи на хрупкую, фанерную перегородку, и за считанные секунды прорубили в ней брешь в человеческий рост.

Маленький отряд, подобно урагану пронёсся по большому залу трактира, не встретив на пути к двери ни малейшего сопротивления. Как и рассчитывал Студент, их неожиданное появление ввергло стаю в лёгкий ступор.

Нынешние хозяева трактира никак не предполагали, что в их тщательно охраняемое логово могут вот так запросто ворваться посторонние. Поэтому в первые секунды все они, раззявив рты, пялились на то, как из-за развороченной каменной стены один за другим выскакивают вооружённые мечами люди и со всех ног бегут к забаррикадированной двери.

Никогда в жизни Лилипут не бегал так быстро. Не жалея ног, он несся через зал к спасительной двери с единственным желанием — как можно быстрее покинуть логово каннибалов. И в своем паническом порыве рыцарь был отнюдь не одинок. Под заинтересованными взглядами доброй сотни людоедов Студенту так же мгновенно расхотелось геройствовать и, позабыв о своём намерении захватить пленника, он кинулся вдогонку за Лилипутом. Ремень и шестеро зуланов в тесной каморке поневоле прислушивались к разговору двух рыцарей — кто-то с самого начала, кто-то застал лишь самый его конец — и услышали достаточно, чтобы догадаться о смертельной угрозе, исходящей от нынешних обитателей трактира. Поэтому, когда они следом за рыцарями выбегали из душной каморки, все их помыслы тоже были целиком и полностью сосредоточены лишь на спасении собственных шкур.

Честь отряда спас Шиша. Своим громким падением вынудив товарищей к немедленному действию, он, тем самым, остался без объяснений, и единственный в отряде совершенно не опасался нынешних обитателей трактира. Он последним покинул каморку и очень удивился, увидев, как проворно друзья улепетывают в направлении двери, ведь по первоначальному плану они должны были сперва расспросить оборванцев о том, что происходит в городе. Но друзья по очень хорошо понятным им и совершенно не доступным пониманию трактирщика причинам жаждали лишь поскорее выбраться из смертельной западни на безопасную улицу. Оставшись в одиночестве среди злобно ухмыляющихся оборванцев, Шиша деловито огляделся по сторонам и едва не разрыдался, увидев к какой хлев эти свиньи превратили его некогда роскошное заведение. Движимый чувством мести, он без замаха ткнул пудовым кулаком в челюсть ближайшему, подвернувшемуся под руку чудику в лохмотьях и, взвалив нокаутированного людоеда на свое могучее плечо, побежал следом за остальными.

Агрессия трактирщика вывела стаю из оцепенения. Люди и гномы повскакивали со своих мест и дружно завизжали. Беглецам даже пришлось с непривычки зажать уши ладонями. Как вскоре выяснилось — этот пронзительный визг для стаи был чем-то вроде грозного боевого клича…

У ведущей на улицу двери маленький отряд ожидал неприятный сюрприз. Единственный выход из трактира оказался буквально погребён под грудой здоровенных гранитных плит.

— Ну ни фига себе кучка! — в отчаянье всплеснул руками Студент, добежав следом за Лилипутом до каменного завала. — Постарались ублюдки — на совесть забаррикадировались. Похоже теперь мы надолго здесь завязнем.

— Ничего, глаза боятся — руки делают, — ободрил друга Лилипут. — Чем охать да ахать, лучше помогай.

Вдвоём они кое-как стащили с верхушки завала первую плиту и едва успели отскочить, когда она с грохотом обрушилась на пол. Дальше подбежали Ремень с зуланами, и следующую плиту ухватило уже восемь рук. Ютангу и троим зуланам без труда удалось приподнять её, пронести несколько шагов и бесшумно прислонить к стене рядом с выходом. Дождавшись второй тройки зуланов, рыцари вместе с ними подхватили третью и через несколько секунд уложили рядом со второй.