Страница 72 из 80
Коронель исчез в пожарище встречных заклинаний. Самый воздух зала помутнел и раскололся темными, похожими на звезды трещинами. Леди герольд вскрикнула и рухнула на блестящий пол, когда щит, который она сплела вокруг своего правителя, был разбит. Зал сотрясался и вздрагивал, и многие придворные с криком падали с ног. Со стены сорвался гобелен.
Потом пестрое, бурлящее над Водоемом Памяти сияние враждующей магии отодвинулось назад, и из него показался лорд Элтаргрим. Он стоял на вершине плавающего трона коронеля с вытянутым мечом в руке. Свет замерцал в пробужденных рунах на гранях его клинка, когда он зарычал:
– Смерть забирает всех, кто предает справедливость Кормантора! Старим, ты заплатишь жизнью!
Старый воин спрыгнул со своего трона и, размахивая мечом, двинулся вперед, прокладывая путь волшебством оружия. Меч дымился, раскалывая направленную на хозяина магию. Крутящийся огонь и молнии разлетались клочьями перед яркими гранями клинка правителя.
Среди придворных кто-то торжествующе закричал, когда в воздухе над головами появились призрачные очертания огромного зеленого дракона. Чудовище распростерло крылья и разинуло пасть, готовое схватить медленно продвигающегося внизу коронеля.
Старим вызвал дракона и теперь упорно сражался со стражей, что мешала ему облечь плотью крылатого монстра с мерцающими и темнеющими очертаниями. Эл и Накасия видели лишь шею дракона, которая так и тянулась к старому эльфу в белых одеждах.
Митантар произнес два непонятных слова, спокойно и отчетливо, и мерцающие молнии и дымы магии коронеля, которыми тот прорубал себе дорогу, неожиданно развернулись над головой Элтаргрима и потекли прямо в огромную утробу дракона.
Последовавший за этим взрыв разрушил крышу палаты и свалил одну из ее могучих колонн.
Пыль кружилась и плавала. Со всех сторон кричали эльфы. Магическое сияние, которое давало свет просторной Палате Суда, неожиданно погасло.
Во внезапно наступившей темноте Эльминстер и Накасия, все еще в объятиях друг друга, опустились на пол, продолжая чихать и кашлять.
Теперь оставался только один устойчивый источник света: пустой трон коронеля, плавающий над пылающим Водоемом Памяти.
Молнии протягивали к нему когтистые лапы, но терпели неудачу и рушились вокруг него. Тело какой-то несчастной эльфийской леди было отброшено на окровавленные обломки возле трона. Потом оно, как тряпичная кукла, скатилось в Водоем, и сияние воды вдруг стало алым.
Палата Суда снова покачнулась. Новый взрыв с треском уничтожил гобелены на восточной стене и погубил несколько эльфов.
– Стоп! – раздался в темноте чей-то резкий голос. – Это слишком далеко заходит.
Наконец-то появилась Сиринши!
Глава двадцатая
Ураган заклинаний в суде
Вышло так, что в Суде Кормантора в тот день разразилась буря. Настоящий ураган заклинаний – ужасная вещь, одно из самых страшных явлений. Такое можно увидеть один раз в жизни и запомнить навсегда. Некоторые из эльфийского народа хранят в своих сердцах перед этим событием непреходящий страх и ненависть, хотя ураган заклинаний давно пронесся.
Внезапный свет загорелся среди тьмы и пыли. Золотистые сияющие пылинки разлетелись с раскрытой ладони волшебницы, которая казалась ростом не выше ребенка. Теперь Палата Суда освещалась не только вспышками заклинании, блеском стали клинка в руках коронеля и язычками пламени, скачущими по гобеленам тут и там.:
Как утренний восход солнца, свет вернулся на арену сражения.
И взорам предстало поле великой битвы в Палате Суда. Везде лежали разбросанные тела, пыль стояла столбом, но все же сквозь дыры в сводчатой кровле зала можно было разглядеть небо.
Огромные обломки поваленной колонны лежали или до сих пор кувыркались за плавающим троном. Повсюду текли темные реки крови.
Эльфы все еще сражались друг с другом. Арматоры отбивались от магов и придворных дома Старима. Вспыхивали звенящие клинки, раздавались проклятия, мигали кольца магии, и взрывались небольшие заклинания.
Сиринши плавала перед троном, вызывая свет, все еще струящийся с ее крошечной ладони. Молнии играли на кончиках пальцев ее другой руки и слетали, чтобы перехватить воющие и рычащие над замусоренным полом Палаты Суда заклинания, которые она считала слишком опасными.
Когда Накасия и Эл поднялись на ноги и опять бросились друг другу в объятия, они увидели, как что-то сверкнуло в руках их бывшего мастера.
Маска выхватил откуда-то двуручный меч, багровые молнии забегали вверх и вниз по лезвию. Когда коронель прорубился сквозь строй слуг Старима и встал перед спикером, в лице мага уже не было отчаяния.
Лломбаэрт Старим, прищурившись, оглядел человека и полуэльфа, обнимавших друг друга, и согнул руку.
Эл вдруг почувствовал, как напряглись его мускулы.
– Нет! – с отчаянием закричал Эльминстер, когда Маска выдернул его из объятий Накасии и поднял руку, чтобы сотворить заклинание.
Поскольку в этот момент глаза Маски были устремлены на Сиринши, Эл выкрикнул:
– Накасия! Помоги мне! Останови меня!
Мозг Эла пылал магией, потому что теперь Маска копался в нем, отыскивая одно, особенное заклинание. И с удовлетворением нашел его.
Это было магия, при помощи которой можно было вырвать клинок из чьих угодно рук и отправить его в любую цель по желанию заклинателя.
Но там, куда хотел отправить клинок Маска, были глаза и горло, грудь и живот Сиринши. Она стояла, открытая, отклоняя наихудшие из заклинаний воюющих эльфов.
Весь зал полыхал магией. Эльфы, которые в течение многих лет соперничали друг с другом, воспользовались дракой для сведения старых счетов. Один из них, такой старый, что кожа его ушей была почти прозрачной, скамеечкой для ног сбил другого, такого же старого.
Тело упавшего старика забрызгало мозгами легкие туфельки надменной леди в голубом платье, но она этого даже не заметила, занятая дракой с леди в янтарном наряде. Эти две, раскачиваясь взад и вперед, таскали друг друга за волосы, царапались и плевались. Под ногтями у них была кровь, они молотили, пинали и мотали друг друга, задыхаясь от ярости. Изловчившись, леди в янтарном шлепнула по щеке леди в голубом. Противница в ответ попыталась вцепиться ей в глотку.
Пока перед ним разворачивалось сражение, Эл поднял руки и уперся взглядом в Сиринши.
Поняв, что происходит, Накасия закричала. И Эл почувствовал тупые удары ее маленьких стиснутых кулачков. Она толкала его, пихала и била по голове, пытаясь помешать заклинанию, но при этом не повредить ему самому.
Медленно, борясь с собственным телом и не уклоняясь от боли, которую причиняла девушка, Эл собрал всю свою волю, вынул из мешочка на поясе крошечную копию меча, но тут же отчаянно завопил:
– Сбей меня с ног! Сбей меня на пол! Так нужно… Давай!
Накасия отчаянно и неловко, но со всей силы ударилась об него. Оба тяжко рухнули на пол, стукнувшись так сильно, что из Эла чуть не вышибло дух. Он забился в конвульсиях, выгибая тело дугой на гладком каменном полу. Аталантарец хватал ртом воздух, а девушка оседлала его, как фермер, который старается удержать отчаянно брыкающуюся свинью.
Человек извивался, и так и этак пытаясь стряхнуть ее с себя.
Пока Эл боролся, что-то начало крутиться в его голове, поднимаясь из самых глубин. Что-то золотистое.
Ах да! Золотой символ Мистры, который он так давно уложил в память. Знак блестел, покачиваясь, подобно золотой монете, замеченной под рябью воды. Потом засиял ровным светом, потому что Эл приложил все силы, чтобы удержать видение.
Образ Сиринши перекрыл блестящее кружение – это Маска пытался снова овладеть волей Эла, но золотой символ все-таки прорвался.