Пациент всегда мертв

Глава 22

Когда в шесть часов утра я проснулся, Эллисон лежала рядом, а Спайк посапывал, свернувшись на полу, возле ножки кровати. Она таки впустила его.

Я оставил ее досыпать, а Спайка вывел во двор, чтобы он сделал свои дела. Утро было сырым, серым и удивительно ароматным. Туман кольцами спускался с гор. Деревья стояли как черные стражники. Для птиц было еще слишком рано.

Я смотрел, как пес вперевалку расхаживает по двору, все обнюхивая и рассматривая. Он ткнулся носом в садовую улитку, но та его не заинтересовала, и Спайк скрылся в кустах. Поеживаясь в своем банном халате, я раздумывал над тем, кто испугался Гэвина Куика и Мэри Лу Коппел до такой степени, что решился на убийство. Или, возможно, вовсе не было никакой угрозы, и это убийство совершено из удовольствия.

Потом я вспомнил о журналистских фантазиях Гэвина, и мои размышления развернулись в другом направлении.

За завтраком мы не разговаривали с Эллисон об убийствах. К восьми тридцати она уехала к себе в офис, а я занялся домашним хозяйством. Спайк неподвижно лежал перед выключенным телевизором. Этот пес всегда был любителем темного экрана; возможно, он там что-то видел.

Я пошел в кабинет и принялся разбирать бумаги. Спайк тоже перебрался туда и наблюдал за мной, пока я не отправился на кухню, чтобы положить ему в миску кусок индейки. Это умиротворило его на все оставшееся утро, и к десяти часам он уже спал на кухне.

Вскоре раздался звонок Майло — он попросил подъехать в полдень, чтобы отправиться на встречу с Гуллом и Ларсеном.

Я нагло поставил "севилью" прямо у дверей полицейского участка. Майло запаздывал, и копы дважды предупредили меня, чтобы я не околачивался тут без дела. Имя Майло не Произвело на них никакого впечатления, и мне пригрозили штрафом. Я пару раз объехал квартал и обнаружил друга у обочины.

— Прости. Шон Бинчи поймал меня как раз в тот момент, когда я собрался спускаться.

Лейтенант закрыл глаза и откинулся на подголовник кресла. Вся его одежда была измята. Интересно, когда он в последний раз спал?

Я проехал закоулками на Огайо, направил "севилью" на восток, пробрался через водоворот Сепульведы и ближе к Оверленду начал обгонять парней на скейтбордах.

Роксбери-парк находился меньше чем в миле от офиса Мэри Лу Коппел. И еще ближе к дому Куиков на Камден-драйв. Я думал о том, каким узким был мир Гэвина после аварии… пока он не повез симпатичную светловолосую девушку на Малхолланд-драйв.

Майло открыл глаза.

— Обожаю, когда меня возят. Если ты обратишься в департамент полиции с требованием компенсации за горючее, я устрою тебе протекцию.

— Я подумаю об этом. Так чего хотел от тебя Бинчи?

— Он нашел какого-то соседа Коппел, парня, который живет через семь домов по Макконнелл, заметившего в ночь убийства на улице фургон. Паренек поздно возвращался домой, примерно в два ночи, и фургон, обогнав его тачку, промчался от дома Коппел в сторону его дома, после чего развернулся и поехал назад. Теперь он катил очень медленно, словно водитель искал адрес. Парень наблюдал за ним, пока задние габаритные огни не исчезли. Он не может сказать, остановился фургон у дома Коппел или уехал назад, но больше эту машину свидетель не видел.

— Бдительный парень.

— Несколько недель назад поблизости произошел неприятный случай: грабители на машине следили за своей жертвой до самого дома, а потом обчистили, и родители парня всю плешь ему проели, чтобы он был осторожней.

— Два ночи… это совпадает с оценкой коронера. Парень разглядел водителя?

— Было слишком темно. К тому же свидетель полагает, что окна фургона — тонированные.

— Сколько лет парню?

— Семнадцать. Бинчи говорит, что он отличник из Гарвард-Вестлейк, на вид серьезный парень. К тому же он интересуется машинами и уверен, что тот фургон — "форд-аэростар". Черный, серый или темно-синий, никаких особых индивидуальных наворотов он не рассмотрел. К сожалению, парень не рассмотрел и номер. Конечно, это немного, но если у кого-то из подозреваемых окажется "аэростар", то это будет серьезной уликой.

— Не удалось подобраться к бумагам Коппел?

— Я спрашивал у трех помощников окружного прокурора, и все твердят одно и то же. Без фактов явно агрессивного поведения и угроз со стороны конкретного пациента в адрес конкретного лица к медицинским досье Коппел нам не подкопаться.

— Возможно, есть другой способ узнать о частной жизни Гэвина. Он считал себя журналистом, а журналисты ведут записи.

— Вот черт! — Он отлепился от спинки сиденья. — В том свинарнике, который Гэвин называл комнатой, лежали сваленные в кучу бумаги. Может, в них что-то есть? А я так и не проверил!

— Это всего лишь мое предположение…

— В ту ночь, когда мы пришли к Шейле Куик, она показывала его комнату. Я тогда пожалел эту даму, увидев, насколько ей тяжело. И не удосужился обыскать помещение. — Он сжал виски большими пальцами. — О, какой я идиот!

— Когда мы в первый раз были у Шейлы Куик, инцидент на Малхолланд представлялся как убийство двух любовников, совершенное на сексуальной почве. Никто даже не подозревал, что Гэвин мог сыграть какую-то роль в своем собственном убийстве. Да мы и сейчас это не можем утверждать.

— Да-да, спасибо за сеанс психотерапии, Алекс, но факт остается фактом: я должен был обыскать комнату прямо тогда.

Быть может, я теряю хватку… Я теперь должен все записывать, чтобы не вылетело из головы. О'кей, хватит ныть! Работать, работать! После Гулла с Ларсеном я опять поеду домой к Куикам, хотя миссис Куик вряд ли понравится, что я копаюсь в личных вещах ее погибшего сына. — Он скорчил кислую физиономию. — Надеюсь, она ничего не выбросила.

— Думаю, пройдет немало времени, прежде чем Шейла соберется с духом, чтобы приступить к разборке вещей Гэвина.

— Я изучил подноготную ее муженька, — после недолгого молчания произнес Майло. — Старина Джером заработал один раз штраф за превышение скорости и другой — за то, что вовремя не остановился. Ни в нашем подразделении полиции нравов, ни в каком другом, включая Санта-Монику и Восточный Голливуд, где я наводил справки, о нем не знают. Поэтому если он и нанимал девиц по вызову для себя или Гэвина, то делал это осторожно. Я проверил Джерома по нескольким поисковым системам, и его имя всплыло лишь один раз: встреча ветеранов вьетнамской войны пять лет назад в Скрэнтоне, Пенсильвания.

У Сенчури-парк я остановился на светофоре. Через несколько кварталов миновал принадлежавший средней школе Беверли-Хиллз кампус, которому позавидовал бы любой колледж; проехал мимо протянувшегося на целый квартал зелененького, чистенького и аккуратненького, как и все общественные места Беверли-Хиллз, парка.

— Готов выступить в роли моего коллеги? — спросил Майло. — Или мне сказать им, кто ты?

— По возможности вообще не представляй меня. Я хочу просто послушать.

— Сторонняя роль наблюдателя. Возможно, неплохая идея. О'кей, сворачивай на Роксбери, езжай, пока не упрешься в южную часть парка, и давай по кругу. Доктора сказали, что будут находиться в местечке, где проводят пикники — это рядом с детской площадкой.

Элбин Ларсен и крупный темноволосый мужчина в черном костюме сидели за деревянным столом возле зеленой металлической ограды, которая отмечала западную границу парка. Это был один из шести столов, затененных рощицей из старых китайских вязов. Беверли-Хиллз относится к своим деревьям, как к пуделям перед выставкой, и вязы были аккуратно подстрижены в виде конусообразных зеленых зонтов. Психологи выбрали пятачок чуть к северу от песочницы, где под пристальными взглядами матерей и нянек копошились малыши. Доктора сидели спиной к детям.

Я выбрал место на парковке, примыкавшее к зеленой ограде. Все стоявшие здесь машины были внедорожниками и фургонами. Исключение составляли два сто девяностых "мерседеса", оба темно-серые, стоявшие борт к борту. Такие же машины я видел на стоянке у офиса Коппел. Аналогичная модель была и у Джерома Куика.