Патология

— Я слышал об этом, — сказала Кацман.

— В Балтиморе?

— Я уехал за день до того, как это случилось.

— Вы все-таки ее видели, — сказала Петра. — Как она вам показалась?

— Я попросил Службу помощи детям с онкологическими заболеваниями послать ей письмо с предупреждением, что она потеряет все свои привилегии, если не придет на осмотр. Она явилась на следующий день точно по расписанию. Плакала, извинялась. Говорила о семейном кризисе, о том, что ей пришлось срочно уехать.

— Куда уехать?

— Если она и сказала, то я все равно не помню. Честно говоря, я не слушал. Был раздражен тем, что она думает обвести меня вокруг пальца. Не помню, когда она сменила пластинку. Отличная актриса. Самым важным для меня было произвести осмотр, потому что то, что я видел, мне не понравилось. Кожа ее была желтой, желтыми были и белки глаз. Желтизна может быть симптомом рецидива — поражения печени. Я назначил полный анализ крови. Готов был в случае чего взять анализ спинного мозга, сделать спинномозговую пункцию — таких тестов боятся даже самые покладистые пациенты. Но когда я сказал об этом Сандре, она осталась спокойной. Я подумал, что она, наверное, ничего этого не проходила. Запросил историю болезни, назначил ей встречу на пять часов вечера в тот же день. Она сказала, что голодна, и я дал ей денег на гамбургер в кафетерии. Ей и ее кузине.

— Ее кузине?

— С ней была девушка, примерно того же возраста, — сказал Кацман. — Они приехали с мужчиной лет сорока. Он высадил их у клиники и уехал. Анализ крови показал, что у Сандры лейкемии нет, но есть гепатит А — вирусный гепатит. Это не так плохо, как гепатит С, но его следовало лечить. Я готов был взять ее под наблюдение, но она не пришла для повторного осмотра. Удивительно. Тогда я позвонил врачу из Окленда. Он никогда о ней не слышал. Он даже не был онкологом. Он — семейный врач, работающий по государственной страховой программе в клинике «Меди-Кэл». Она, Должно быть, добыла фирменный бланк и подделала письмо.

— Гепатит угрожает ее здоровью?

— Нет, если только с иммунитетом будет все в порядке. Гепатит А, по мнению медиков, может пройти сам.

— Глаза у нее до сих пор желтые, — заметила Петра.

— Она пришла ко мне… месяца четыре назад. Через полгода пациенты обычно выздоравливают.

— А как его можно подхватить? — заинтересовалась Петра.

— Антисанитария. — Кацман сделал паузу. — Проститутки и люди, ведущие беспорядочный образ жизни, находятся в зоне риска, если они занимаются анальным сексом.

— Вы считаете, что Сандра из этой категории?

— Она кокетлива, но это и все, что я могу сказать.

— Пока она была в вашей системе, сколько денег успела выкачать?

— Понятия не имею.

— А кузина? — спросила Петра. — Что вы можете сказать о ней?

— Спокойная девушка. Сандра побойчее. К тому же она хорошенькая, несмотря на желтизну. Кузина просто тихо сидела.

— Она была возраста Сандры?

— Может быть, чуть помоложе.

— А рост? Ниже Сандры? Волосы кудрявые, рыжеватые? Молчание.

— Похоже, что так.

— На ней случайно были не розовые кроссовки?

— Да, — сказал Кацман. — Ярко-розовые. Это я запомнил. Похоже, он удивился, что память к нему вернулась.

— Что еще можете вы мне сказать об их взаимоотношениях?

— Не обратил внимания. Был сосредоточен на желтизне Сандры.

Петра напряглась. Неужели она добралась до убитой девушки?

— Не могла ли она заразить Сандру, доктор?

— Целоваться с человеком, болеющим гепатитом А, я бы не стал, но рукопожатием спокойно бы обменялся.

— Что вы можете сказать о взрослом мужчине, приехавшем вместе с девушками?

— Запомнил только, что он довел их до приемной и ушел. Заметил это только потому, что вышел проводить пациента. Я хотел с ним поговорить: как-никак, взрослый человек, должен отвечать за них и все такое, но он мгновенно ушел.

— Как он выглядел? — спросила Петра.

— Я видел только его спину.

— Но вы определили его возраст, — сказала Петра. — Около сорока.

— Считайте, что средний возраст. Я определил это по его осанке. От тридцати до пятидесяти.

— Что на нем было надето?

— Прошу прощения, — сказал Кацман. — Не хочу фантазировать.

«Не так мало для "мгновенно ушел"».

— Может, Лоретта Брейнерд что-нибудь вспомнит? — сказала Петра.

— Не думаю, хотя можете сами ее об этом спросить.

— Спасибо, доктор.

— Вот еще что, — спохватился Кацман, — Сандра сказала, что ей пятнадцать лет, но мне кажется, что она старше. Я бы сказал, восемнадцать или девятнадцать. Не могу подтвердить это с научной точки зрения, но такая мысль пришла мне в голову, когда я понял, что меня водят за нос. В ней чувствовалась какая-то… если не умудренность, то самоуверенность. — Он рассмеялся. — В том, что касалось ее игры.

Петра позвонила Брейнерд. Социальный работник с трудом припомнила Сандру Леон.

Повесив трубку, Петра вспомнила разговор на автостоянке. Девушка только что стала свидетелем трагической гибели своей «кузины», но при этом не испытывала ни шока, ни горя. Девушку-подростка, впервые столкнувшуюся с трагедией, должны были переполнять эмоции. Здесь же все было по-другому: в глазах ни слезинки, она переминалась с ноги на ногу… от нетерпения. Словно Петра отнимала у нее драгоценное время.

В ее глазах вспыхнуло беспокойство, только когда она впервые встретилась взглядом с Петрой.

Убийство оставило ее спокойной, а вот копы заставили занервничать.

В больнице она соврала, что ей пятнадцать, а в тот вечер сказала, что шестнадцать.

Ее платье и макияж подтверждали догадку Кацмана, что она старше.

Одета она была наряднее девушки в розовых кроссовках. Вечернее платье, на лице накладная мушка. Что-то праздновали?

Девушек сопровождал взрослый мужчина. Сандра упомянула о брате, сидевшем в тюрьме за угон машины. Петра пролистала свой блокнот, нашла торопливую запись.

«Брат. Ломпок».

Она позвонила в тюрьму штата, поговорила с заместителем начальника, узнала, что в этих стенах содержатся двое по фамилии Леон: Роберт Лерой, шестидесяти трех лет, мошенник и вор, и Рудольфе Сабино, сорока пяти лет, убийца и садист. Заместитель был настолько любезен, что проверил списки посетителей обоих заключенных. Рудольфе Леона не навещали уже три года. Печальный случай, у него был ВИЧ, и он страдал слабоумием. К старшему мужчине, Роберту Ле-рою Леону, ходила толпа посетителей, но ни Сандры, ни другой девушки приблизительно того же возраста и внешности никто не видел.

Еще одна ложь?

Сандра Леон быстро превращалась из свидетеля преступления в человека, представляющего интерес для полиции.

Петра позвонила на пейджер Маку Дилбеку и рассказала о жульничестве Сандры.

— Она знала жертву, но не была расстроена. Так, может, ей заранее было известно, что должно произойти? — сказал Дилбек.

— Я тоже так думаю.

— Хорошая работа, Петра. Ничего не выяснили о взрослом мужчине?

— Пока нет. Я о другом сейчас думаю. Леон попыталась было заявить мне что-то про свои права, и я спросила, был ли у нее опыт столкновения с законом. Она сказала, что ее брат угодил за решетку в Ломпоке. Оказывается, это еще одна порция вранья, но зачем давать информацию, которая указывает на ее связь с криминалом? Почему просто не промолчать?

— Возможно, ваш вопрос, сбил ее с толку, — предположил Мак. — Она лгунья, но пока не очень умелая. Вот и выболтала полуправду с фальшивой подробностью.

— В этой истории есть родственник, — сказала Петра, — но не брат. Впрочем, может быть, и брат, но не в Ломпоке. Онкологический обман был тонко продуман. Вряд ли он пришел бы в голову обычной девушке. У Сандры есть опыт. Думаю, она член криминальной группы. Семейное дело.

— Что-то вроде цыганского табора? Может быть. Как те сомалийцы, которых мы арестовали в прошлом году. Почему бы и нет? Если Леон в их группе специализируется на обмане, то это действительно интересно.