Патология

— Два ребенка. Мальчик и девочка. А ведь ей только семнадцать.

— Вы когда-нибудь видели на ней розовые кроссовки? Анна приложила ко рту палец. Роки снова зашевелился и она тихонько покачала его на коленях, убрала с лобика влажные волосенки.

— Нет, — сказала она. — Таких туфель я на ней не видела. Но Джеки сюда больше не ходит. Я сказала Бонни, чтобы она не приходила.

— Дурное влияние, — сказала Петра.

— Вот-вот.

— У меня есть фотография неопознанной жертвы, мэм, но должна предупредить, что зрелище не из приятных.

— Фотография мертвой девушки?

— Да, мэм.

— Я видела мертвецов и мужа мертвого тоже, так что показывайте.

Петра вынула наименее страшный снимок, из тех, что были сделаны в морге, и подала ей.

— Это не Джеки, — сказала Анна. — Эту девушку я никогда не видала.

Адрес, который сообщила Сандра Леон, был неподалеку от дома Рамирес, но, когда они туда подъехали, Петра поняла, что девчонка ее обманула.

На месте дома с указанным номером находились заколоченные винные погреба. Давно заброшенные строения стояли на заросшей кустарником улочке. Повсюду граффити. По улице бессмысленно слонялись злобные парни — бритые головы, татуировки по всему телу.

Петра поспешила выбраться отсюда, выехала на авеню Сото, неподалеку от морга, и остановилась на территории газозаправочной станции. Там она купила кофе для себя и колу для Айзека. Он попытался отдать ей деньги, но она и слышать об этом не хотела. Пока пили, она набрала номер телефона Западной педиатрической больницы и попросила соединить ее с онкологическим отделением. Долго ждала.

Услышав, что спрашивают адрес Сандры Леон, секретарь на другом конце провода сказала: «Это конфиденциально».

Петра легко солгала:

— У меня есть причина думать, что мисс Леон находится в опасности.

— Из-за болезни?

— Из-за преступления. Она стала свидетелем убийства с большим числом жертв.

Долгая пауза.

— Вам нужно поговорить с ее врачом.

— Пожалуйста, соедините меня.

— Фамилия… Леон… хорошо, нашла. Имя — Сандра. Второго имени нет. Ее лечащий врач — Кацман. Сейчас я вас соединю.

На другом конце линии Петра услышала мягкий мужской голос.

— С вами говорит доктор Боб Кацман. Я в отъезде, буду через две недели, но вы можете оставить свое сообщение. Если требуется срочное медицинское вмешательство по линии онкологии, звоните по номеру…

Петра не дослушала и снова соединилась с секретарем.

— Доктор Кацман уехал на две недели. Все, что мне требуется, — это адрес Сандры Леон.

— Вы из полиции?

«Да, я из полиции, детка».

— Детектив Коннор.

Петра произнесла свою фамилию по буквам.

— Голливудский участок, могу сообщить номер своего жетона, если хотите, проверьте…

— Нет, не надо. Я посмотрю в истории болезни. Спустя пять минут Петра располагала адресом Сандры

Леон.

Девушка обратилась в больницу сама.

— Ей исполнилось восемнадцать?

— Не знаю, — сказала женщина в регистратуре.

— Есть ли в ваших документах имя взрослого человека?

— Мм… вроде бы нет.

— Кто оплачивает ее счета?

— ОЗД — онкологическая защита детей, это региональный фонд.

— Родственники участия не принимают?

— Она не одна такая, — сказала регистратор. — К нам то и дело поступают сбежавшие из дома подростки. Это же Голливуд.

Полученный адрес Сандры был на Гауэр-стрит, к северу от Голливуда. При быстрой ходьбе туда можно было дойти за несколько минут.

Петра выехала на автостраду.

— Видите, — сказала она Айзеку. — Такая тягомотина.

— А мне кажется, что это интересно, — возразил юноша.

— Что интересно?

— Процесс. Мне нравится, как вы складываете одно с другим.

Петра не верила в то, что она хоть что-то сложила. Посмотрела на Айзека. Не заметила и следа иронии на его лице.

— Я с интересом наблюдаю за тем, как к вам относятся люди. Например, мать Бонни. Она сразу увидела, что человек вы авторитетный, и отнеслась к вам с уважением. Она консервативная женщина, гордится военным прошлым своего мужа и к своим обязанностям относится серьезно.

— В отличие от дочери. — Да.

— Пропасть между поколениями, — сказала Петра.

— Да, — подтвердил он. — Люди поколения Бонни считают себя свободными от условностей.

— Вы думаете, это плохо? Айзек улыбнулся.

— Мои научные руководители учили меня не выносить оценочные суждения, пока все данные не собраны.

— Мы не в институте. Позвольте себе немного сумасшествия.

Он потеребил галстук.

— Я считаю, что слишком открытое общество похоже на обоюдоострый меч. Некоторые люди пользуются свободой разумно, другим сносит крышу. Я все же выбираю свободу. Иногда, когда мне удается разговорить отца, он рассказывает о Сальвадоре. Я понимаю разницу между демократией и ее альтернативами. В двадцать первом веке ни одна страна не может сравниться с Америкой.

— Исключение — люди, у которых от избытка свободы сносит крышу.

— И именно с ними, — сказал Айзек, — вам приходится иметь дело.

Гауэр-стрит. Многоквартирный дом цвета спелой дыни стоял между бульваром Голливуд и Франклин-авеню.

— Ладно, — сказала Петра, выходя из машины. — Посмотрим, что наша маленькая врунья может нам сообщить.

В вестибюле Петра осмотрела почтовые ящики. На ящике № 11 выведено: «Хокинс А.» Фамилии Леон они не увидели.

Входная дверь оказалась не заперта. Они поднялись по ступеням и прошли в конец коридора к двери с № 11. Петра позвонила, и на пороге появился очень высокий чернокожий человек в зеленом свитере и коричневых штанах. Возле ворота и на манжетах свитера вывязаны снежинки — лыжный свитер в июне. На крутом куполе лба — затейливый зигзаг — такие украшения любят профи из НБА. В руке человек держал ручку, подушечки пальцев запачканы чернилами. В открытую дверь Петра увидела часть квартиры. Просторной и ухоженной. К окну придвинут стол для рисования. В прихожей плавало облачко, пахнущее каким-то химикатом.

— Да? — сказал человек, крутя в пальцах ручку.

— Добрый день, сэр, — Петра показала полицейское удостоверение. — Я разыскиваю Сандру Леон.

— Кого?

Петра повторила имя.

— Она указала эту квартиру как место своего проживания.

— Возможно, когда-то она и жила в этой квартире, но я поселился здесь, по меньшей мере, год назад.

— Год, — повторила Петра.

— Двенадцать месяцев и две недели, если быть точным. Человек снова покрутил ручку. Широко улыбнулся.

— Клянусь, зовут меня не Сандра. Петра тоже ему улыбнулась.

— А как вас зовут, сэр?

— Александр Хокинс.

— Художник?

— Когда мне позволено им быть. Вообще-то, я работаю в бюро путешествий — «Серенити турс овер эт кроссроадс оф зе уолд».

Снова улыбнулся.

— Если это имеет значение.

— Не имеет, — сказала Петра, — другое дело, если вы знаете Сандру Леон.

— Вероятно, это привлекательная молодая дама, интересующаяся искусством? — предположил Хокинс.

— Ей шестнадцать лет, и, возможно, она была свидетелем убийства.

Хокинс посерьезнел.

— Нет, я не знаю никакой Сандры Леон.

— В этом доме есть владелец или менеджер?

— Хотел бы я, чтобы он у нас был. Эти роскошные апартаменты опекает привилегированное агентство по недвижимости, расквартированное в золотом городе Дауни. Я только что общался по телефону с их автоответчиком. Маленькая проблема с насекомыми. Могу сообщить вам номер телефона, помню его наизусть.

Петра позвонила в компанию из машины. Предыдущими жильцами квартиры одиннадцать являлась семья Ким. Они прожили там пять лет. За время существования агентства, то есть за семь лет, никто по фамилии Леон квартиру в этом доме не арендовал.

— Ну вот, — сказала она Айзеку. — Сандра солгала дважды. Поэтому я по-настоящему ею заинтересовалась.

Снова взялась за телефон и отправила подробное сообщение доктору Кацману.