Падшие

Жуткое ощущение в животе сказало ей все, что ей требовалось знать. Она дошла до предела, и ее будущее выглядело довольно мрачно.

Это было настолько же угнетающе, насколько было верно: «Меч и Крест» было всем, что у нее было на сегодняшний день.

Она обхватила свое лицо руками, осознавая, что должна возвращаться. Но когда она подняла свою голову, она вспомнила, что была все еще покрыта остатками мясного рулета Молли. Ух. Первая остановка, ближайшая ванная.

Войдя внутрь, Люси уже собралась нырнуть в уборную для девочек как раз в тот момент, когда дверь из нее распахнулась. На пороге возникла Габби, еще более белокурая и безупречная, в то время как Люси выглядела так, будто только что ныряла в мусорный контейнер. Прикидывая как бы половчее протиснуться мимо нее.

— Упс, извини меня, дорогуша, — сказала она. Ее голос с южным акцентом был слащав, но ее лицо изменилось при виде Люси. — О Боже, ты ужасно выглядишь. Что случилось?

Что случилось? Разве уже не вся школа знает. Эта девушка, вероятно, разыгрывала из себя идиотку, чтобы вновь заставить Люси пережить все заново.

— Подожди пять минут, — ответила Люси язвительнее, чем рассчитывала. — Я — уверена, сплетни распространяются здесь как чума.

— Не хочешь воспользоваться моими запасами, — спросила Габбе, протягивая ей небесно голубую косметичку. — Ты еще не видела себя, но подойди к…

— Спасибо, не надо. — Люси прервала ее, протискиваясь в ванную. Не глядя на себя в зеркало, она повернулась к крану. Она плеснула холодную воды на лицо и, наконец, выпустила свою обиду наружу. Текли слезы, она нажала на мыльный дозатор и попыталась использовать немного дешевого розового жидкого мыла для рук, чтобы смыть налипшие остатки еды. Но оставался еще вопрос «что делать с волосами?». Да и ее одежда сильно пострадала и теперь дурно пахла. Не то, чтобы ей все еще нужно было беспокоиться о том, чтобы произвести хорошее первое впечатление.

Дверь в ванную резко распахнулась и Люси вжалась в стену как загнанное в ловушку животное. Когда кто-то зашел, Люси застыла и стала ждать самого худшего. Возле нее появилась девушка, приземистого телосложения, что подчеркивалось ненормальным количеством слоев одежды. Ее широкое лицо обрамляли кучерявые каштановые волосы, а ее яркие пурпурные очки закачались, когда она шмыгнула носом. Она выглядела довольно скромно, но все же, внешность часто бывает обманчива. Обе ее руки были убраны за спину, поэтому после случая в столовой Люси доверия к ней не испытывала.

— Ты знаешь, ты не должна быть здесь без пропуска, — сказала девочка. Даже ее тон казалось означал что-то серьезное.

— Я знаю. — Взгляд ее глаз подтвердил предположение Люси, что в этом месте было совершенно невозможно передохнуть. Она вздохнула сдаваясь. — Я просто…

— Я шучу. — Девочка засмеялась, закатывая глаза и расслабляя свою позу. — Я стащила немного шампуня из раздевалки для тебя, — сказала она, доставая обе руки из-за спины, чтобы показать две невинно выглядящие пластиковые бутылочки шампуня и кондиционера. — Давай, — сказала она, вытаскивая откуда-то из угла видавший виды складной стул. — Вымоем тебя. Садись здесь.

Из губ Люси вырвался неопределенный звук, который она раньше никогда не издавала: полухныканье, полусмешок. Она предположила, что со стороны это звучало, как вздох облегчения. Девочка действительно казалась была добра к ней — не потому, что этого требовали школьные правила, а оттого, что это было частью ее самой. Без каких-либо причин! Шок осознания был слишком велик для Люси, чтобы устоять на ногах.

— Спасибо? — Люси удалось произнести, хотя она все еще испытывала некоторую настороженность.

— О, и вероятно тебе нужно переодеться, — сказала девочка, глядя на свой черный свитер и стаскивая его через голову, Люси почему то совершенно не удивило, когда под ним обнаружился совершенно такой же.

— Что? У меня слабая иммунная система. Мне приходиться одевать по-несколько слоев одежды.

— Оу, ну, в общем, ты справишься без этой? — Люси просто заставила себя спросить, несмотря на то, что сделала бы все что угодно, лишь бы избавиться от мясного плаща, что был на ней.

— Естественно, — сказала девочка, отмахнувшись от нее. — На мне еще три штуки под этим. И еще парочка в моем шкафчике. Не парься. Я не могу смотреть на вегетарианца, покрытого мясом — это причиняет мне боль. Я очень чуткая, понимаешь?

Люси задавалась вопросом, как эта незнакомка разузнала о ее диетических предпочтениях, но сильнее остального она хотела спросить.

— Ух, и почему ты такая добрая?

Девчонка засмеялась, вздохнула, и затем покачала головой.

— Не все в «Мече и Кресте» — спортсмены или шлюхи.

— Хм? — сказала Люси.

— «Меч и Крест»… Спортсмены и Шлюхи. Дурацкое прозвище для этой школы, придуманное горожанами. По сути, здесь и спортсменов то нет. Я не буду грузить твои нежные уши другими грубыми кличками, которые они штампуют.

Люси с облегчением рассмеялась.

— Все, что я имела в виду, так это то что не все здесь — полные придурки.

— Только большинство, да? — Люси спросила, ненавидя себя за отрицательный настрой в голосе. Но это было такое долгое утро, и ей уже пришлось пройти через столькое, так что возможно девчонка не будет осуждать ее за небольшую грубость.

К ее удивлению, девочка улыбнулась.

— В точку. И они уверенно распространяют об остальных из нас дурную славу. — Она вытянула руку вперед. — Я Пенниуезер Ван Сайкл-Локвуд. Ты можешь называть меня Пенни.

— Заметано, — сказала Люси, все еще слишком измотанная, чтобы понять — в прежней жизни она, должно быть, смеялась бы до удушья над именем этой девочки. Это звучало так, будто она попала на страницы какой-нибудь новеллы Диккенса. С другой стороны, было что-то заслуживающее доверия в этой девочке с таким именем, сумевшей представиться с бесстрастным выражением лица.

— Я — Люсинда Прайс.

— И все зовут тебя Люси, — сказал Пенни. — И ты перевелась из Дувра в Нью-Хэмпшире.

— Откуда ты знаешь? — спросила медленно Люси.

— Удачное предположение? — пожала плечами Пенни. — Я шучу, я прочитала твое личное дело. Это мое хобби.

Люси уставилась на нее безучастно. Возможно, она слишком поспешила с доверием. Откуда у Пенни доступ к личным делам студентов? Пенни принялась возиться с водой. Когда та стала теплой, она сделала знак Люси опустить голову к сливу.

— Смотри, дело в том, — объяснила она, — Я по-настоящему не сумасшедшая. — Она потянула Люси за ее мокрую голову. — Без обид. — Потом наклонила вниз ее спину. — Я здесь единственная без судебного предписания. И хоть ты может так и не думаешь, но быть официально вменяемой имеет свои преимущества. Например, я единственная из ребят, кому доверяют быть помощницей в офисе. Что очень глупо с их стороны. У меня есть доступ к куче конфиденциального дерьма.

— Но тогда ты не должна быть здесь…

— Когда твой отец, инспектор школьных стадионов, они вроде как должны разрешить тебе учиться за так. Так что… — Пенни замолчала.

Отец Пенни инспектор школьных стадионов? Но по виду местного не похоже было что здесь есть инспектор.

— Я знаю о чем ты думаешь, — сказала Пенн, помогая Люси вычистить из волос остатки подливы. — Что за этими площадками не очень-то и ухаживают?

— Нет, — солгала Люси. Она хотела оставаться в хороших отношениях с этой девушкой и хотела избавиться от этого «будь-моим-другом» значительно больше, чем она хотела, чтобы казалось, что она действительно заботится о том, как часто кто-то косил лужайку в «Мече и Кресте». — Они, хм, действительно хороши.

— Отец умер два года назад, — тихо сказала Пенни. — Все до чего они додумались, так это оставить меня здесь. Старый дряхлый Директор Юделл мой опекун, но, ох, они никогда и близко не собирались нанимать замену папе.

— Мне очень жаль, — сказала Люси, тоже понизив голос. Значит кто-то еще кроме нее знает, что значит потерять дорогого человека.

— Все в порядке, — сказала Пенни, вылив кондиционер для волос себе на ладонь. — На самом деле это действительно хорошая школа. И мне многое здесь нравится.