Страница 68 из 81
Поговорив со своими гостями пару часов, я принял в свою команду как одних, так и других. Увы, но мой образовательный уровень оказался чуть ли не на порядок ниже, чем у сотрудников моей экспериментальной лаборатории. Ничему, кроме фортификации я не мог их обучить, зато они меня тут же принялись учить всему, в чём великолепно разбирались сами. К тому времени я уже более тысячи лет, как стать сенситивом, а потому обучение моё состояло из гипнопедии по ночам и обучающим медитациям по утрам и вечерам. Днём же мы все упорно работали, устраивая по десятку мозговых атак ежедневно. В первый год моя лаборатория размещалась в одном единственном зале, заставленном инженерно-конструкторскими пультами, но уже тогда мы имели прямой доступ к Великому Бэмми, древнему аналитическому компьютеру, изготовленному ещё на Интайре. Даже он не поверил в то, что субметалл можно изготавливать не расплавляя обычный металл и затем спрессовывая расплав силовыми полями, а, как бы выращивая кристаллик за кристалликом. Природа таких процессов не знала и потому нас считали шарлатанами.
Однако, уже через полтора года мы совершили первый прорыв и создали робота-наносборщика, оснащённого наногенератором силового поля и способного изготавливать металлические суперфуллерены колоссальной прочности. После этого мы целых пять лет конструировали сборочный комплекс и методом научного тыка подбирали рабочую среду для наносборщиков субметалла и в конце концов добились успеха. Ну, а по истечении семи лет я связался с Эмилем Борзаном и сказал ему:
– Босс, я сделал это. Установка для изготовления субметаллов с заданными свойствами готова и я готов не только продемонстрировать её вам, но и показать образцы.
Эмиль явился немедленно. Он внимательно осмотрел моё детище, я так говорю только потому, что в этой установке действительно оказались воплощены мои идеи, поглядел на образцы субметалла, некоторые из них имели просто колоссальную прочность, ухмыльнулся и насмешливо поинтересовался:
– Ну, дети мои, все поняли, что сотворил этот крепостных дел мастер? – Моя команда дружно закивала головами и тогда Эмиль Борзан зычно гаркнул – Раз так, то те, кто хочет и дальше заниматься субметаллами, остаются. Остальные брысь отсюда, а ты Олли, следуй за мной. Можешь считать, что ты сдал вступительный экзамен в мой институт и я, так уж и быть, уделю тебе несколько часов своего драгоценного времени.
Правда, Эмиль уделил мне намного меньше времени, чем обещал. Во всяком случае он телепортировался вместе со мной в свой кабинет, мы распили с ним бутылку прекрасного коньяка и он поинтересовался у меня:
– Оливер, малыш, что ты скажешь о формирующем силовом поле? Сможет ли хоть что-то справиться с твоим субметаллом на каком-то этапе его изготовления?
Оторопело почесав затылок, я честно признался:
– Профессор, я ни разу не думал ни о чём подобном. Что это за зверь такой, формирующее силовое поле?
Эмиль ответил мне насмешливым голосом:
– Если бы я знал, что это такое, то не спрашивал бы тебя, Олли. Ладно, проваливай, парень, и вот что, забудь о всех тех учёных, с кем ты работал. Ты можешь вмести с ними пьянствовать, безобразничать, заниматься сексом с девчонками и ходить на охоту с парнями, но как научные сотрудники они для тебя отрезанный ломоть. Всё что можно, ты из них уже высосал, научил их, чему мог сам, а потому набирай себе новую команду и как только тебе будет что показать, позовёшь меня. И вот что ещё, Оливер, ты поступил правильно, что не трепал мне нервы понапрасну, поэтому действуй в том же духе.
Много позднее, а я проработал в институте Эмиля Борзана целых четыре тысячи двести сорок лет и за всё это время лишь раз в десять, пятнадцать лет отлучался из него на несколько недель, чтобы повидаться с детьми и родителями, я узнал о том, что именно таким образом майруми учили и его самого. Эмиль Борзан по сути дела не являлся моим учителем, он просто был моим научным руководителем, как впрочем, и научным руководителем ещё трех с лишним сотен крупнейших учёных Содружества Терры, но я всё же считаю его своим учителем. На то, чтобы создать генератор формирующего силового поля, у меня ушло пятьдесят шесть лет и мне пришлось разработать целую научную теорию, а уж саму науку, названную физикой силовых полей, доводили до ума уже мои ученики с Лады. О, на Новой Атлантиде я провёл самые лучшие годы своей жизни и в конце концов стал весьма незаурядным учёным. Во всяком случае тот сегментный космический корабль, на котором улетел Эмиль Борзан, я вправе считать своим детищем, так как он его бы никогда не построил, не разработай я для этого соответствующий инструментарий.
На Терру я вернулся в сто восемьдесят пять тысяч девятьсот девяносто девятом году, уже после отлёта Эмиля в его последнюю, как я тогда считал, экспедицию вместе с его борзанийцами, за каких-то двадцать лет до гибели Новой Атлантиды. В числе прочего я успел поработать и с гафтарие, и даже достиг определённых успехов. Впрочем, к тому времени я уже стал достаточно разносторонне образованным учёным, но моя первая страсть, фортификация, так никогда и не угасла. Именно на этой почве я и поссорился однажды с Эмилем. Более того, дело у нас чуть не дошло до драки. К тому времени я виделся с Эмилем Борзаном не реже, чем раз в неделю, а иногда и чаще. Иногда я приходил к нему в дом, иногда он, но случалось и так, что мы вместе отправлялись на пикник. Он был лёгким человеком в общении, вспыльчивый, но отходчивый, любил пошутить и посмеяться, не когда не таил зла на кого-то. Ну, а в тот день когда мы с ним поссорились, я пришел к нему в офис, а не в дом. Он сидел в кресле и то ли дремал, то ли мечтал о чём-то. Увидев меня, он кивнул своей большой, красивой головой мыслителя и спросил:
– Ну, что Олли, зашел попрощаться? И чего это тебя так тянет на Терру? Будто тебе здесь заняться нечем.
Подсаживаясь к столу и ставя на него бутылку коньяка и шоколад, присланные мне с Терры, я ответил:
– Эмиль, я прилетал на Новую Атлантиду только за тем, чтобы получить здесь образование. Извини, старина, но во всех естественных науках я более или менее разобрался, а всякая там ерунда вроде философии, социологии и культурологии это не моя стезя. Пусть её занимаются юные прыщавые девицы, а мне, Учитель, пора возвращаться домой и начинать работать.
Эмиль Борзан, выставляя на стол бокалы, нахмурил свои густые, кустистые брови, предмет его особой гордости, и ворчливым тоном поинтересовался у меня:
– Ну, и что ты намерен делать, Олли? Неужели снова вернёшься в армию и продолжишь конструировать крепости? Юноша, но это же верх идиотизма! Сегодня нужно укреплять мир, а не думать о войне. Как только ты построишь неприступную крепость, то её тут же кому-то захочется взять штурмом.
Вот тут-то я и сказал ему о своей мечте:
– Эмиль, всё верно, но ведь можно построить такую крепость, которую нельзя будет взять штурмом.
– Глупости! – Воскликнул он – На всякую броню найдётся свой бронебойный снаряд, Олли.
– Да, – согласился я и добавил, – так оно и есть, Эмиль, но только до тех пор, пока люди не построят такую огромную крепость, против которой их враг уже не сможет построить пушку аналогичного размера. Тебе ведь не хуже меня известно, что крепость может иметь бесконечно огромные размеры, а вот размеры пушки конечны. Можно, конечно, изготовить и суперпушку, но она изначально станет иметь один очень существенный недостаток, чтобы попасть из неё в какую-то мишень, её нужно будет подтаскивать к ней, зато моя гигантская крепость обретёт лучшие свойства космического корабля – огромную скорость и высокую манёвренность. Про то, что на ней тоже можно установить суперпушки, я уже молчу. Ну, и как тебе такой вариант?
Эмиль вытаращил на меня глаза и пробормотал:
– Так-так, ещё один сумасшедший изобретатель выискался. Ну, и что же ты придумал Олли?
– О, старина, – ответил я своему Учителю с большой буквы, широко улыбаясь, – идея, в общем-то, не нова. Я говорю о сфере Дайсона, которая закроет собой Солнечную систему и будет простираться в пространстве вплоть до орбиты Юпитера.