Сфера Танатоса

Ну, а потом, когда оказывалось, что мне снова удалось всего за несколько дней превратить очередной посёлок колонистов в неприступную крепость и у конкурентов не имелось никакой возможности сорвать флаг Терры, я возвращался в Париж и меня встречали там, как героя. В общем очень многие учёные, да, что там, вся эта братия, считали меня выскочкой, а я всего лишь хорошо выполнял свою работу. Однако, прослужив в армии полторы тысячи лет, я стал задумываться, а не испытать ли мне себя в чём-то другом? Возвращаться на ферму, мои родители ведь фермеры, и доить коров, мне не хотелось. К тому времени оба моих сына почти не отличались от меня возрастом, я давно стал пару раз прапрадедом и снова поступать в университет для меня являлось делом весьма проблематичным. Тем не менее, я попытался сделать это и вскоре выяснилось, что ни один из университетов Терры, Лады, Халифата, Европы и ещё двух десятков миров, не желает видеть меня своим студентом не смотря на то, что я имел правительственные награды этих миров.

Вот тут-то я и узнал, что это такое, заговор учёных, направленный против армейского выскочки. Жутко разозлённый этим обстоятельством, я плюнул на всё, собрался, купил билет и на рейсовом космолайнере отправился на Новую Атлантиду. В этом мире у меня имелось немало знакомых и друзей, но, по большей части, в среде военных. Атлантийские космодесантники, как и все остальные, также имели в комплекте своей экипировки мои "Крепости", но я то прилетел вовсе не для того, чтобы поступить на службу в военно-космические силы Новой Атлантиды. В космопорте меня встретил старый друг, космос-генерал Биод Орл, один из древнейших людей этого мира, громадный гигант с широким, обаятельным лицом и добрейшей улыбкой. Едва я сошел с бегущей дорожки, он сграбастал меня в свои медвежьи объятья, затряс и радостно завопил:

– Олли, старый бронированный чертяка! Как же я рад видеть тебя, мой мальчик! Ну, рассказывай, с чем ты к нам прибыл? Сразу едем в Генеральный штаб или сначала заскочим ко мне?

Высвободившись из его объятий, я ответил:

– Би, я штатский человек и в генштабе мне делать нечего.

Биод нахмурился и спросил:

– Выперли или сам вышел в отставку?

– Старина, я решил взять отпуск тысячи на полторы лет. – С улыбкой ответил я Биоду – Мне нужно кое-чему подучиться, прежде чем снова вернуться в строй. Понимаешь, человеческая научная среда меня отвергла, а я очень сильно нуждаюсь в фундаментальных знаниях во многих областях. Затевать суды с университетами, мне не хочется и поэтому я прилетел к вам. Что бы вы там не говорили о себе, а вы всё-таки не люди, вы интари и потому на многие вещи смотрите совсем по-другому.

Мой старый друг, а я дружил с Биодом Орлом почти девятьсот лет, тут же нахмурился и проворчал:

– В чём-то ты прав, Олли, а в чём-то нет. Ладно, пошли на площадку, я отвезу тебя в свою берлогу. Да, ох, уж мне эта проблема стариков и молодёжи. Ты, друг мой, относишься к породе стариков, а те бандиты с научной дороги, типичная атлантическая молодёжь. Эти юнцы, видишь ли, подобны мотылькам, вечно порхающими над цветущим лугом и мечущимся от цветка к цветку. Вместо того, чтобы заботливо растить свой собственный цветок точно так же, как это делал ты, целых полторы тысячи лет не покидая своего любимого инженерно-конструкторского пульта все эти годы, они хотят отметиться на всех цветах совершенно не понимая, зачем это им надо. Я долго присматривался к тебе, Олли, и когда ты в очередной раз отказался пойти на повышение, понял, что просто обязан познакомиться с таким парнем. Ты настоящая находка для космодесанта, Оливер Стоун, и сделал для парней, таскающих на себе тяжеленную броню, очень многое.

Громко рассмеявшись, я воскликнул:

– Би, это ещё нужно посмотреть, кто кого таскает – космодесантник свою броню, или она его. Своей задачей, старина, я всегда видел создание такого защищённого бункера, в котором и броня не окажется поцарапанной противником, и парень, находящийся в ней, сможет спокойно поспать минут эдак семьсот.

Мы сели в тяжелый армейский разведывательный флайер, Биод Орл не признавал гражданских моделей, и полетели в Солейр, крохотный городок в горах, где жил мой друг. Всю дорогу мы только и делали, что вспоминали общих знакомых и лишь только тогда, когда сели за стол, он спросил:

– Олли, как ты посмотришь на то, чтобы поступить в политехнический институт Эмиля Борзана? Хотя он и не считается самым престижным учебным заведением, очень многие маститые учёные стремятся стать его студентами.

В то время я лишь краем уха слышал о Эмиле Борзане, да, и то куда больше негатива. О нём говорили, как о выжившем из ума старике с непомерными амбициями, отличавшимся к тому же невероятно вздорным характером. Однако, вместе с тем все учёные Содружества Терры в один голос заявляли, что он величайший гений и только интуиты с Европы могут потягаться с ним. Я развёл руками и спросил:

– Биод, неужели ты думаешь, что я смогу хоть чем-то заинтересовать этого колосса научного мира?

Мой друг усмехнулся и сказал:

– Сейчас посмотрим, Олли.

Как только мы пообедали, Биод тут же связался с Эмилем Борзаном и задал ему такой вопрос:

– Эм, старина, как ты относишься к тому, чтобы взять под своё крылышко Олли Стоуна, того самого парня с Терры, который умудрился найти такое оригинальное применение субметаллу? Терранская научная банда объявила ему бойкот, а парню нужно срочно где-нибудь продолжить обучение.

Ответ Эмиля Борзана поразил меня своей откровенностью:

– Тащи его сюда, Биод, мне как раз нужен толковый лаборант в лаборатории экспериментальной металлургии. Прежнему я расшиб голову тиглем за то, что тот посмел сомневаться.

Честно говоря, мне не очень понравилось то, что лаборантам в политехническом институте Эмиля Борзана разбивают головы, да, потом ещё и выгоняют их только за то, что те позволяют себе высказать сомнение по какому-то поводу. Не смотря на это я сел вместе с Биодом в его флайер и через полтора часа предстал перед Эмилем Борзаном. Это был высокий, широкоплечий и кряжистый мужчина с горбоносым смуглым лицом и черными, с сильной проседью, волосами, а ещё у него имелся пивной живот. Он благосклонно кивнул мне и с ходу спросил:

– Олли, что ты думаешь о мозаичной укладке молекул?

Я нахмурился. Если изготавливать субметалл по такой технологии, то он выйдет раз в десять дороже, но вот беда, его прочность может оказаться фикцией и он начнёт течь при малейшей нагрузке. Однако, вместе с тем мозаичная укладка молекул различных металлов могла дать совершенно неожиданный результат и субметалл ведь приобретёт совершенно иные свойства. Например, возьмёт и станет диэлектриком. Поэтому, выдержав не слишком долгую паузу, я ответил вполголоса:

– Если применять для укладки электромагнитную пушку в сочетании с формирующими силовыми полями, то полное дерьмо, профессор, но я рискнул бы создать сборочных нанороботов и пойти таким путём, но это будет не металлургический комплекс и работать придётся в два этапа, сначала создавать композиционные наночастицы и их уплотнять силовыми полями, а уже потом выстраивать из них нужные заготовки.

Эмиль Борзан сначала громко расхохотался, то тыча в меня своим толстым пальцем под ногтём которого виднелась грязь, то крутя им у виска, а затем оглушительно пробасил:

– Отлично, мой юный друг, именно этим ты и займёшься с завтрашнего утра. Лаборант, как я вижу, из тебя получится дерьмовый, ты мне весь институт взорвёшь, а вот в качестве учёного-экспериментатора я тебя возьму, хотя вреда от тебя может оказаться гораздо больше. Увы, но этого направления мы в моём институте ещё нет, так что дерзай. – И тут же громко завопил – Эй, кто-нибудь, быстро определите парня на постой и объясните ему, что у нас тут к чему.

После этого я не видел Эмиля Борзана целых семь лет потому, что с утра следующего дня забыл о том, что такое спокойная жизнь. Меня поселили в чудесном доме-раковине, в кампусе политехнического института Эмиля Борзана, и объяснили, что это такое, должность учёного-экспериментатора. О, этого я никогда не забуду. Точнее того сочувствия, которое все стали мне выражать. Не знаю, скажет ли вам о чём-то это слово, но в институте Эмиля Борзана учёный-экспериментатор выступал в качестве камикадзе, пилота-смертника. Во-первых, обо мне тотчас объявили во всеуслышанье и даже объяснили всем, на что я замахнулся, а, во-вторых, объяснили, во что именно я вляпался. Ну, а вляпался я вот во что. На следующий день, чуть свет, ко мне в дом пожаловала целая делегация, состоящая из четырёх с лишним десятков мужчин и женщин, пожелавших стать моими ассистентами, как обитателей Новой Атлантиды, так и выходцев из других миров. С одной стороны им понравилась тема, заявленная даже не мною, а Эмилем Борзаном – "Неметаллургический метод изготовления сверхпрочного субметалла", с другой же очень многим из них захотелось спрятаться за моей широкой спиной, чтобы проводить свои собственные, зачастую опасные, эксперименты.