Соблазн на всю ночь

Пембертон впустил его в дом и тут же сообщил, что его отец сегодня чувствует себя немного лучше и только что позавтракал. Войдя в спальню лорда Хокстона, Тристан обнаружил, что сотрудники из министерства – эта стая черных воронов – уже отбыли, чтобы, по всей видимости, перекусить и напиться чаю. Теперь в комнате стояла тишина, и можно было без помех поговорить с отцом.

После того как Тристан показал отцу загадочный шар и поведал всю историю о том, как эта вещь попала к нему в руки, лорд Хокстон похвалил его работу и сказал, что он всегда знал, что его сын обладает прекрасными аналитическими способностями.

– Так кто, ты сказал, помог тебе найти это? – поинтересовался отец, продолжая крутить в руках шар.

Тристан кашлянул, чтобы прочистить горло.

– Леди Федра Нортемптон.

– Та самая девушка, которая стала свидетельницей убийства? – спросил отец, кладя шар на тумбочку рядом с кроватью. – И что она за человек, эта леди Федра?

– Она очень умная и утонченная девушка, – быстро ответил Тристан.

– И сколько же ей лет? – снова задал вопрос отец. – Полагаю, она уже не школьница?

– Нет, сэр. – Тристан улыбнулся. – Ей года двадцать два или двадцать три.

– Она хороша собой?

Тристан был удивлен.

– Все считают ее обычной, – ответил он. – Но так кажется только тем, кто не хочет взглянуть на нее повнимательнее.

Одна бровь его отца поднялась вверх.

– Понятно, – пробормотал он. – А ты, как я полагаю, захотел уделить ей чуточку больше внимания, чем другие. Хочу напомнить тебе, Тристан, что эта девушка невинна и из хорошей семьи, не чета твоим обычным увлечениям. Надеюсь, ты не стал с ней флиртовать ради того, чтобы получить от нее нужную для расследования информацию.

Слова отца Тристан воспринял как пощечину, но не подал виду, что обижен.

– Вы, сэр, желаете найти убийцу и как можно скорее прояснить дело. – Тристан натянуто улыбнулся. – Только это важно, а флиртую я с женщинами или нет, не имеет значения.

Хокстон снял с носа очки в серебряной оправе и глубоко вздохнул.

– Просто во мне всегда теплилась надежда, что когда-нибудь тебе захочется чего-то большего, чем флирт, – устало проговорил он. – Но твоя жизнь, Тристан, – это твое личное дело, я никогда в нее не вмешивался, и ты прекрасно знаешь об этом.

– Если я не слишком хорош для своей собственной семьи, – наконец сказал Тристан, и его голос предательски дрогнул, – то и Нортемптоны сочтут меня неподходящей кандидатурой для их дочери.

Возникла неловкая пауза, нарушаемая лишь ритмичным цоканьем копыт за окном и тяжелым дыханием отца. Тристан молча смотрел на улицу. В сквере появились люди, скакавшая по дороге лошадь с всадником исчезла из виду. Он ждал, что отец скажет что-либо примирительное, как-то даст понять, что любит его. Или просто пошлет его к дьяволу. Тристану хотелось, чтобы лорд Хокстон хоть как-то обнаружил свои чувства, разрушив установившуюся между ними стену молчания и безразличия.

Наконец Хокстон заговорил:

– Обстоятельства твоего рождения, Тристан, прискорбны. И именно поэтому Толботы всегда относились к тебе, скажем так, сдержанно и не проявляли тех родственных чувств, которые могли бы. Мне очень жаль, но изменить этого я не в силах.

Тристан резко повернулся к отцу, его лицо покрылось смертельной бледностью.

– Сдержанно? – эхом повторил Тристан. – Моя бабушка никогда не удостаивала меня и взглядом. Мои двоюродные братья и сестры вообще не замечали моего существования. А твой родной брат, то есть мой дядя, очень надеялся, что я не вернусь живым из Греции, и, вероятно, каждый день молился, чтобы мне перерезали горло.

– Да, – пришлось согласиться с сыном лорду Хокстону. – И ты отвечал им той же монетой.

Тристан покачал головой.

– И вы сами, сэр, назвали обстоятельства моего рождения прискорбными, – продолжал он. – Но моя мать была хорошей женщиной, вы сами вынудили ее покинуть меня.

Хокстон вытянул свои сухие руки вдоль тела.

– Ты мой сын, Тристан, – тихо проговорил он. – И я делал для тебя все, что мог. Мне хочется, чтобы ты понял это.

«Ты мой сын…» В устах лорда Хокстона эти слова звучали как ругательство.

Тристан снова вернулся к кровати отца и взял с тумбочки деревянный шар.

– А теперь я оставлю вас, сэр, – сухо сказал он. – Вам необходимо отдохнуть.

Хокстон снова надел очки.

– Кстати, Тристан, я сделал то, о чем ты меня просил, – тихо проговорил он. – Теперь ты парламентский заместитель министра, в ведении которого находится министерство иностранных дел. Весь персонал в твоем распоряжении, и ты имеешь доступ ко всем секретным документам. Считается, что ты неофициально занимал эту должность с начала моей болезни.

– Кажется, об этом знает уже весь мир, – язвительно бросил Тристан. – Я только что был в Уайтхолле, и все на меня смотрели выкатив глаза.

Лорд Хокстон не удостоил вниманием это замечание сына.

– И что же ты собираешься делать дальше?

– Собираюсь отправиться в тот бордель, – сообщил Тристан. – Я знаю кое-кого из покровителей Востриковой. И среди них есть те, кто пользуется ее услугами. Для начала я хотел бы разузнать, какого рода эти услуги. Мне кажется, именно за это можно зацепиться.

– И что это даст? – поинтересовался лорд Хокстон. – Ты настроишь ее окружение против себя, и в один прекрасный момент тебе просто перережут глотку.

Тристан пожал плечами:

– Может, и так. А возможно, меня свяжут, вставят в рот кляп и отдадут паре пухленьких блондинок, которые будут стегать меня кнутами.

Лорд Хокстон с отвращением поморщился:

– Ты, кажется, хотел оскорбить мой слух этим высказыванием.

– А меня задевает, сэр, то, – заговорил Тристан, – что всю грязную работу вы предоставляете своим поварам. А когда мясной рубец готов, вы, может быть, и отведаете кусочек. Но вы упорно не хотите знать, как изготавливалось это блюдо.

– Тристан, ты не…

– «Ты не понимаешь, Тристан», – прервал отца Тристан. – Вы, отец, дали мне опасное задание, и изначально предполагалось, что я буду контактировать не с херувимами. И вполне возможно, что волей обстоятельств я буду вовлечен в ситуации, от которых респектабельное общество старается отгородить себя. Вы хотите знать, что замышляет мадам Вострикова. К сожалению, существует только один способ проникнуть под завесу этой тайны. Пробраться внутрь дома и разобраться с этим на месте.

Хокстон устало махнул рукой.

– Хорошо, Тристан. Поставь только де Венденхайма в известность, – сказал он. – И потом… сделай свою работу.

Уже стоя на пороге спальни отца, Тристан вдруг заколебался. Да, черт возьми, ему придется доделать это дело до конца. Лорд Хокстон дал ему это поручение, потому что знал, что на него во всем можно положиться.

– Даю вам слово, сэр, – сказал Тристан, кивнув. – А вы знаете, я всегда исполняю свои обещания. Всего доброго.

Тристан прошел по коридору и свернул к боковой винтовой лестнице. Он проклинал себя и удивлялся тому, что отец так быстро пронюхал насчет его отношений с леди Федрой Нортемптон.

Ответ мог быть только один: лорд Хокстон установил за ним слежку. Выругавшись в последний раз, Тристан положил деревянный шар в карман, вышел на улицу и с удовольствием грохнул входной дверью.

Федра пришла домой утром, ее нервы были натянуты, как готовые лопнуть струны. Протянув руку к дверному молоточку, она неожиданно увидела Зоуи Армстронг.

– Привет, Зоуи. – Федра попыталась изобразить улыбку. – Ты сегодня так рано.

– Фе, где, черт возьми, ты пропадала всю ночь? – спросила Зоуи, как только они вошли в дом.

Федра замерла, потом посмотрела на Зоуи:

– Прошу прощения?

Зоуи наклонила голову набок и усмехнулась.

– Я приходила к тебе вчера ночью, бросала камешки в твое окно, – сказала она. – Было около часа, но ты к окну так и не подошла.

– Зоуи! Ты втянешь меня в скандал еще до начала сезона.

Зоуи принялась смеяться.

– О каком скандале ты говоришь? – Она обернулась и подмигнула Федре. – Тебя просто не было дома, а вот твоя мама и Фиби были у миссис Хендрикс. Мы их там встретили.