Страница 36 из 42
Кремер сдавленно хмыкнул.
— Согласно моим сведениям, — продолжал Вульф, — убийства могли быть совершенны Отисом Джареллом, его женой, Уименом Джареллом, его женой, Лоис Джарелл, Норой Кент и Роджером Футом. Или же двумя или тремя, а может, и всеми сообща. Итак, следующий вопрос: известно ли вам что-либо такое, что снимало бы подозрение хотя бы с кого-нибудь из этих людей?
— Нет. — Кремер сузил глаза. — Вот, оказывается, в чем дело. Неудивительно, что вы с ним развязались и вернули ему аванс. Выкладывайте-ка.
— Тогда, когда я буду к этому готов, — сказал Вульф. — Мне необходимо кое-что взамен. А именно: полный отчет о продвижениях семи названных мной людей, и чтобы этот отчет отражал значительный отрезок времени — от двух часов дня в четверг до трех часов дня в воскресенье. Я хочу знать, где они в это время были. Только непременно должны быть пометки, что точно проверено вашими людьми, а что нет. Я не прошу…
— Оставьте, — прохрипел Кремер. — Вы просите! Черт побери, вы не в таком положении, чтобы просить. Вы утаивали вещественные доказательства, теперь же вас здорово припекло, и вы решили с ними расстаться. Ну-ка выкладывайте!
На Вульфа эта его речь никак не подействовала. Он начал с того же самого места, откуда его прервали.
— Я не прошу многого. Кое-что из этого у вас уже имеется, остальным вы рано или поздно займетесь. От вас всего-навсего требуется разрешить мистеру Гудвину скопировать отчет об их продвижениях. Поймите, я не торгуюсь. Ведь если вы откажете в моей просьбе, вы все равно получите то, за чем пришли, — выбора у меня нет. Я обратился к вам с этой просьбой с самого начала лишь потому, что как только вы ознакомитесь с моим сообщением, вы тут же сорветесь с места. У вас сразу же появятся безотлагательные дела, и вы не удосужитесь меня выслушать. Сделаете мне такое одолжение?
— Посмотрю. Ну, выкладывайте.
Вульф повернулся ко мне;
— Арчи, валяй!
Поскольку мне не дали никаких указаний, я сказал им правду, одну только правду, ничего, кроме правды о револьвере, вот и все. Начал я с того, как в среду в четверть седьмого ко мне в комнату влетел Джарелл и закончил свой рассказ тем, что произошло двадцать четыре часа спустя в кабинете Вульфа, когда я отчитывался перед ним. Когда я кончил, Пэрли готов был немедленно сорваться со своего кресла, но, не получив такого приказа, он крепко стиснул челюсти и буквально сверлил меня взглядом. Кремер в упор уставился на Вульфа.
— Черти бы вас забрали! — буркнул он. — Четыре дня! Вы знаете об этом уже четыре дня!
— Гудвин — пять! — уточнил Пэрли.
— Да. — Кремер перевел свой взгляд на меня. — О'кэй. Продолжайте.
— Это все.
— Черта с два я вам поверил. Если вы…
— Мистер Кремер, — перебил его Вульф, — теперь, когда вы тоже располагаете этими сведениями, воспользуйтесь ими. От того, что вы начнете поносить нас, ничего не изменится. Если вы считаете, что нам можно пришить обвинение в чинении препятствий правосудию, достаньте ордер, только я вам не советую этого делать. Как только возможность превратилась в вероятность, я сразу же начал действовать. Когда же это была всего лишь возможность, я ее внимательно изучал. В пятницу я собрал всех их у себя, в том числе и мистера Брайэма, и потребовал, чтобы они предъявили револьвер. Вчера, когда стало известно об убийстве Брайэма, положение стало критическим. Сегодня, когда мистер Гудвин выяснил насчет пуль, все стало в высшей степени правдоподобно, тем не менее я понимал, что должен обойтись со своим клиентом по-джентльменски, хотя бы внешне соблюсти приличия, и снова собрал их всех у себя. Мои старания пропали даром. Я вернул аванс мистеру Джареллу, отпустил их и позвонил вам. И я не позволю на меня орать. Я и так достаточно натерпелся. Или достаньте ордер, или забудьте про меня и займитесь обработкой тех сведений, которые вы только что получили.
— Четыре дня, — повторил Кремер. — Стоит мне только подумать, чем мы занимались эти четыре дня… Что там еще у вас есть? Кто из них это сделал?
— Нет, сэр. Относительно этого у меня нет ни малейшего представления.
— Это сделал сам Джарелл, А поскольку он был вашим клиентом, вы его разоблачили, но не хотите выдавать из-за вашей проклятой гордости.
Вульф повернулся ко мне:
— Арчи, сколько у нас в сейфе наличными?
— Три тысячи семьсот долларов крупными купюрами и около двухсот мелкими.
— Дай мне три тысячи.
Я отсчитал три тысячи крупными купюрами и вручил деньги Вульфу. Он зажал их в кулак и обратился к Кремеру:
— Пари состоит в следующем: когда все будет окончено и станут известны факты, вы признаете, что в этот час, в понедельник вечером, я не имел ни малейшего представления о том, кто убийца. Ставлю три тысячи против трех долларов. Тысячу против одного. У вас найдется три доллара? Мистер Стеббинс может быть свидетелем.
Кремер посмотрел на Стеббинса, потом перевел взгляд на меня. Я улыбнулся и сказал:
— Соглашайтесь. Тысяча к одному? Если бы мне такое выпало, я бы не отказался.
— Все вовсе не так забавно, как вам, Гудвин, кажется. Вы бы, конечно, выиграли. — Он снова устремил взгляд на Вульфа. — Дело в том, что я вас слишком хорошо знаю. Мне еще никогда не приходилось быть свидетелем того, как вы развязываете мешок и вытряхиваете из него все без остатка. В одном уголке вы непременно оставите что-то для себя. Если вы играете в открытую, если у вас нет клиента и вам никто не платит жалованье, зачем вам тогда нужны эти сведения о продвижениях джарелловской семейки?
— Чтобы поупражнять мозги. — Вульф положил деньги на стол и придавил их сверху глыбой нефрита, которой одна почтенная дама проломила череп своему супругу. — Одному богу известно, как они в этом нуждаются. Как я уже сказал, мне необходимо получить хоть крошечное удовлетворение. Вы верите честному слову?
— Верю, если у человека есть честь.
— А разве у меня ее нет?
Кремер выпучил глаза. Он был ошеломлен. Хотел было что-то сказать, но передумал. Очевидно, ему требовалось все переварить.
— Честно говоря, на этот вопрос мне трудно дать отрицательный ответ, — наконец вымолвил он. — Вы хитры, коварны, вы самый ловкий лжец из тех, кого я знаю, но, если меня попросят назвать хотя бы один совершенный вами бесчестный поступок, мне придется призадуматься.
— Очень хорошо, вот и призадумайтесь.
— Оставим это. Предположим, вы человек чести. Ну и что из этого?
— А то, что эти отчеты я попросил у вас всего лишь для упражнения мозгов. Даю вам честное слово, что у меня нет никакой информации, которую бы я от вас скрывал и которая бы пригодилась вам в связи с этими отчетами. Когда же я их изучу, вам станет известно все относящееся к делу, что буду знать я.
— Заманчиво звучит, — Кремер встал. — Уже собирался домой, а тут вдруг… Кто дежурит за моим столом, Пэрли? Роуклифф?
— Да, сэр.
Стеббинс встал.
— О'кэй, пора начинать. Пойдемте, Гудвин.
ГЛАВА XIV
Это произошло в десять двадцать вечера в понедельник. А в среду в шесть вечера, когда Вульф спустился из своей оранжереи, я, отпечатав последний график, начал раскладывать экземпляры.
На выполнение его распоряжения у меня ушло много времени по трем причинам.
Во-первых: городские и районные власти взялись за Джарелла лишь во вторник утром, к тому же каждого субъекта обрабатывали дважды, прежде чем результаты сообщались Кремеру. Во-вторых: Кремер раздумывал до самого полудня в среду, позволить или нет воспользоваться Вульфу этими материалами, хотя я был на сто процентов уверен в том, что он позволит, поскольку там не было ничего секретного с его точки зрения, плюс ко всему этому его мучило любопытство, что Вульф будет со всем этим делать. И в-третьих: когда мне все-таки дали разрешение взглянуть в протоколы допросов, пришлось изрядно попотеть, прежде чем я откопал то, что требовалось Вульфу, не говоря уж о моей обработке и перепечатывании.
Я не могу сказать вам, чем был занят Вульф во вторник и среду, поскольку меня все это время не было дома, но если вы решите, что он просто-напросто бездельничал, я не стану с вами спорить. Иными словами, он спал, читал, пил пиво и забавлялся со своими орхидеями. Что касается меня, то я был в запарке. Всю ночь на вторник они продержали меня на Двадцатой улице. Когда я наконец поднялся в свою комнату, в окнах уже начинал брезжить рассвет.