Страница 3 из 48
На истребителе спаренные кабины с дублированным управлением. Обычно впереди сидит ученик, сзади учитель. Но сегодня в двух кабинах, за двумя одинаковыми щитками с приборами, сидят летчики, опыта и искусства которых, пожалуй, хватило бы и на четыре машины. Два майора — Железников и Буянов.
Спарка идет на бреющем. Горки, поросшие редколесьем, маленькие домики рыбачьих поселков.
— Обследуйте двадцать четвертый квадрат, — слыша! Буянов и Железников голос командира части.
Ниже. Еще ниже. Изгиб берега, и открылась черная плоскость.
Самолет на бреющем ходит над морем, ищет оранжевое пятнышко жилета или надувной лодки. Облачно, серо. Здесь, в облаках, уже сумерки — темнеет быстро.
— Возвращайтесь на базу! — слышат пилоты приказ. — Вертолет в воздухе.
Эстафета поиска принята.
В последние секунды удается подтянуть, поджать ноги. Куницын собирается в комок, готовый принять удар катапульты.
Вот она, красная скоба — курок катапульты. Защитная резиновая шторка закрывает лицо, откидывается фонарь кабины, срабатывает взрыватель.
Удар.
Один миг. И человек стал снарядом. Выстрелил собой в небо.
Свист ветра. Земля словно опрокидывается и кладет на плечи летчика свою миллиардотонную тяжесть.
Рядом с ним кувыркается в воздухе плексигласовый фонарь.
Расстегиваются привязные ремни — сработал автомат. Толчок ногами в подножку, и летчик расстается с последней частицей самолета — креслом.
Сотни раз он проделывал эту операцию на тренировках и впервые — в воздухе.
Щелчок — стрелой вылетает вытяжной парашютик, развертывая шелковое оранжевое полотнище. Натягиваются стропы. Стремительное падение переходит в плавный спуск.
Он один в бескрайнем небе — покинутый истребитель прошил облака и исчез. Взрыва не слышно. Значит, внизу вода.
Куницын не сразу замечает, что прямо на него опускается кресло.
Мало приятного, если эта груда металла и кожи наткнется на купол. Он подтягивает стропы, и ветер относит парашют в сторону. Кресло проносится рядом, исчезает в облаках.
Облака. На рукавах куртки капли влаги. Первые посланцы той новой стихии, до встречи с которой остались считанные секунды.
Куницын отыскивает среди ремней и лямок соски спасательного жилета. Движения его скупы, уверенны; репетиции были на земле, действие — в воздухе.
Кончился слой облаков. Ни берега, ни острова, ни лодки. Только серая вода. Она вздыбилась, выгнулась полусферой.
Куницын отстегивает застежку парашютных креплений. Ноги освобождены, он держится только на плечевых ремнях. Главное, не упустить ту долю секунды, когда надо освободиться от парашюта. Не успеешь уйти из-под него — накроет сверху, запутаешься, как рыба в сетях…
Пора. Куницын выскальзывает из ремней и с головой погружается в стылую осеннюю воду.
СИГНАЛЬНАЯ РАКЕТА
— Главный диспетчер, вас просят немедленно зайти к начальнику порта.
Голос секретарши, усиленный динамиком, звучит всюду: в комнатах управления, в здании вокзала, над которым трепещут на ветру черные шары штормового предупреждения, на причалах, где сложены штабеля смолистых досок.
Люди настороженно поднимают головы: сегодня знакомый голос секретарши непривычно суров.
Навигация кончается. Суда на ремонте и консервации. Ходят только рейсовые катера. Вроде бы дел срочных нет. Что за спешка?
— ЧП, Валерий Александрович, — говорит главному диспетчеру Защелкину начальник порта. — Катапультировался военный летчик. Сел скорей всего в воду. — Стеркин подходит к большой, во всю стену карте. — Примерно вот здесь. — Красный карандаш очерчивает квадрат. — Как видите, акватория не маленькая. Надо вызывать капитанов, механиков…
Человек в море. Когда раздается сигнал «SOS», суда меняют свой курс. Рискуя жизнью, моряки спасают погибающих. Таков закон моря.
Сейчас сигнал «SOS» звучит для них. Стены кабинета наполнены его грозным эхом. Надвигается холодная ночь. Температура воды всего четыре градуса. Нельзя терять ни минуты.
— Предлагаю организовать поиск немедленно, на рейсовых катерах!
— А пассажиры?
— Дорога каждая минута.
Стеркин молчит, думает. Задержать сотни людей? Сорвать график?
— Хорошо. Радируйте на суда приказ.
Командир вертолета Савенко смотрит на часы: пятнадцать тридцать. Остается совсем немного. Тьма, полная, непроницаемая тьма полярной ночи идет на смену тем туманным сумеркам, которые здесь в эту пору приходится считать «днем».
Трое на вертолете. Трое вглядываются в прикрытую туманом черную воду.
Последний круг, и надо возвращаться. Возвращаться ни с чем?
И вдруг — темное пятнышко на черной воде. Всплеск волны? Подводный камень? Бревно?
— Шлюпка! — крикнул второй пилот. Ниже. Еще ниже.
Все. Дальше нельзя. Воздушная струя может перевернуть и потопить шлюпку.
В ней двое. Два человека в черной одежде. В черной лодке. На черной воде.
По плексигласу бегут струйки дождя.
— Куницын? Вроде похож! — А второй кто?
— Видно, рыбак. Подобрал.
— Надо проверить.
Вертолет идет в разворот. И вдруг тонкий клинок разрубает завесу тумана. Лица вертолетчиков порозовели.
— Красная! Это он, ребята!
Цветная, горячая ниточка крепко связывает невидимую в тумане шлюпку с уходящим ввысь вертолетом. Вспыхнули ответные ракеты, отмечено на карте место, летят в штаб радиосигналы: «Куницын обнаружен! Квадрат 10. На рыбачьей лодке. Шлите суда».
Небольшая шлюпка с подвесным мотором, разбивая высоко поднятым носом волны, спешит обогнать наступающую ночь.
В лодке двое — сотрудник биологической станции и старый рыбак.
В привычный дробный стук подвесного мотора вплетается легкое жужжание.
— Вертолет, — догадывается первый рыбак. Жужжание усиливается.
— Снижается.
— Потерял что, а?
— Может, сам заблудился.
Вертолет повисает над самой лодкой. Воздушные струи гонят по волнам рябь.
В шуме моторов тонут слабые щелчки пистолетных выстрелов. Двое в лодке не слышат их.
— О нас беспокоятся? Посигналь им: летите, братцы, домой. А то еще утопите невзначай.
Биолог вытаскивает ракетницу. Красный трепетный свет зажигается в сумерках. Тень шлюпки бьется на алой воде.
Словно приглядываясь, вертолет еще раз проплывает над самой лодкой. Потом разворачивается и, удовлетворенно жужжа, скрывается.
Спасательный жилет выталкивает его из воды.
Спасательная лодка пляшет на волне рядом. Она надежно «пришвартована» к поясу тонким шнурком. Он и не помнит, когда перед самым погружением успел дернуть ленту баллончика со сжатым воздухом.
Прижимает лодку подбородком, ухватившись за лямки, рывком ложится на борт. Куртка, подбитая мехом, теплые брюки, ботинки, китель, шерстяное белье — все успело намокнуть. Даже в шлемофон забралась вода.
Он усаживается, подогнув под себя ноги. Ну и лодка! Тазик для купания. Ноги не помещаются. Чуть выступают дутые оранжевые бока над водой. А все-таки дом. Не очень-то удобный и просторный, но все же дом.
Теперь надо найти парашют. Несколько минут он должен продержаться на воде. Там в ранце сигналы дневного и ночного действия, ракетница, специальные «морские» спички, фонарик, аптечка, шоколад…
Волны. Короткие, с пенными белыми гребешками. Небо затянуто, сверху сочится противная мелкая морось.
Но парашюта не видно. Утонул? Или ветер и волны утащили его во мглу? Иван быстро гребет руками. Ему помогает ветер. Проходит минута, другая — глаза ищут опавший оранжевый купол. Не видно.
Он ищет еще и еще. Нет. Теперь бесполезно искать. Утонул парашют, а вместе с ним и ранец.
Шоколад, аптечка — о них он не жалеет. Как-нибудь обойдется. А вот ракеты, спички — они пригодились бы.
Если бы не эта туманная морось! Может, ветер разгонит ее?