Страница 37 из 93
А король воспользовался замешательством слуг и мгновенно сменил позицию, одновременно выхватывая из рук крайнего слуги длинный кол, к которому, наподобие пики, была привязана обычная коса.
Один удар о колено, и в руках у разозленного «морпеха» оказался вполне приличный шест.
Приемы штыкового боя, исполненные им, оказались для лишившихся своего руководства всадников явным сюрпризом. Поэтому, уже через пять секунд трое из них распластались неподалеку от господина, примерно в таком же состоянии. Обманное движение, уклон, и вот уже предпоследний из оставшихся в строю свалился на землю, громко подвывая от нестерпимой боли в разбитом плече.
— Ничего личного, сам виноват. — Прокомментировал Андрей недолгий полет неудачливого кавалериста.
Он развернулся к своим спутникам. — Ну, как? Вы все еще считаете меня не способным противостоять местной шушере?
Движение, впрочем, имело целью отнюдь не желание похвастать успехами. Опасаясь, чтобы последний из нападающих не удрал, Андрей умышленно подставил незащищенную голову под удар вооруженного громадной пикой ландскнехта. Но в последний момент, когда острие, казалось, уже коснулось затылка бесшабашного воина, король чуть сместился в сторону, позволив копью скользнуть вплотную к себе, толкнулся от края повозки и крутанул сальто, уже в воздухе группируясь и нанося ответный удар подъемом ноги в квадратную челюсть местечкового рыцаря. Грохот, с которым рухнул выряженный в доспех копейщик, мог соперничать с выстрелом пушки.
Боец дернулся и мирно затих у ног своего Буцефала.
— Фу, что-то я подустал. — Отряхнул король испачканные ладони. И оглядел неразумную шестерку.
— Начнем, пожалуй, с главного. — Андрей ухватил беспомощное тело мелкопоместного нахала за воротник и поднял на вытянутой руке. — Эй, вставай… сова, медведь пришел. — Легонько встряхнул он висящего кулем предводителя дворянства. Глаза сомлевшего нахала приоткрылись и вновь сомкнулись. Видимо, приграничный самодур все же сумел оценить расклад сил и счел за благо изобразить глубокий обморок. — Я что, должен повторять? Ну, смотри, не хочешь, как желаешь, тогда придется тебе висеть на березе в таком состоянии. — Припугнул король. Обморок тут же прекратился. Вися в позе нашкодившего кутенка, осознавший подданный жалобно заскулил. Вкратце его речь свелась к осознанию факта совершенной глупости и закончилась словами искреннего раскаяния и клятвенным обещанием никогда не повторять подобных ошибок.
— Осознал, говоришь? — Голосом старшины уточнил Андрей, вгоняя ответчика в транс. — Ладно. — Ему надоело изображать из себя вурдалака. — Ухо я тебе так и быть оставлю. Но… Упаси господь даже в мыслях изменить своему королю. Поклянись. Что ли. Выслушав красочное и живописное обещание, выпустил ворот подранного кафтана и уже вовсе спокойно спросил. — А чего это вы по полю носитесь?
Или других дел нет?
Смущенный дворянин шмыгнул носом и отвел глаза в сторону. Но под внимательным взглядом ожидающего ответ монарха быстро сломался. — Так морока у нас, государь. Харчей нету, крестьяне все поразбежались, вот и мотаемся, как, прости господи…
Андреас посерьезнел. — Ну-ка? А чего ж так? Или Алекса все вынул?
— Да какое там, Ваше величество… Алекса нас и в расчет почти не берет. Пограничье… Тут своя беда… Аль Гард, проклятый, всю кровь выпил. Ему чего… Не свое, чужое. Алекса за нас вступаться не больно-то спешит… Вот этот аспид и пользуется…
Элиза все время, пока происходила расправа, сидевшая молча, понемногу пришла в себя, а при упоминании имени своего отца в уничижительном смысле не сдержалась. — Да как ты смеешь… Аль Гард справедлив. Он никогда не возьмет последнего…
Опасливо глядя на пудовый кулак Андреаса, покоящийся на спинке повозки, вассал согласно кивнул. — Госпоже конечно виднее, однако, титул, полученный мной от предков, не позволяет мне лгать. Баронет Малер, это я, позвольте представиться… Так вот, я считаю своим долгом ответственно заявить. Сволочь он, и ничего более…
— Ну, ты это… — Решил вмешаться в обличительный монолог Андреас. — Не говоря о том, что это принцесса, дочь того самого, столь нелюбимого тобой короля Аль Гардии, к тому же она дама… Так что, придержи уж язык…
— Простите великодушно. — Ничуть, впрочем, не смутился баронет. И вообще, учитывая, что его чуть было не лишили жизни, и прочие сложности, он на удивление быстро освоился и, хотя и проявлял внешние признаки почтительности к монарху, тем не менее, держался совершенно спокойно. Слуги, пришедшие в себя, сочли за лучшее ретироваться и не испытывать судьбу.
— Однако пусть даже мне придется пять раз получить, монсеньор, вашим всемилостливейшим кулаком по кумполу, но я все равно повторю: Такого живодера, как король Аль Гард, еще поискать…
Принцесса сжала кулачки и выпрямилась, соскочив с повозки. Боль в ноге заставила ее вскрикнуть. Она потеряла равновесие и, несомненно, упала бы, не удержи ее Андреас.
— Ну, полно, полно, сударыня. В конце концов, он говорит от чистого сердца и вполне искренне. Давайте выслушаем…
Принцесса дернулась, пытаясь вырваться из невольных объятий. — Вы можете говорить все, что угодно. Никакие инсинуации не заставят меня поверить…
А вот тут не стерпел баронет. — Послушай, дочка. Я уже немолодой человек, относительно твоих юных лет. Ты хоть и принцесса, но…
Ваше величество, позвольте пригласить вас в свой замок. Удобств, мягко говоря, никаких, но все же, какая-никакая крыша над головой. Заодно и посмотрите, что натворили слуги вашего любезного отца. — Не упустил он возможности «уколоть» самолюбивую принцессу.
Глава 4
Всего через четверть часа пути взгляду путешественников открылась небольшая деревенька, спрятавшаяся в уютном распадке. А чуть дальше, на взгорке, виднелись стены замка, над которыми угадывались контуры дозорной башни. Однако все это было словно подернуто налетом всепроникающей нищеты и упадка.
Полусгнившая солома на ветхих крышах, изломанные заборы, единственная, поросшая бурьяном, улочка деревеньки смотрелись жалко. Не лучше выглядела и сама крепость. Огромный пролом в стене, как видно сделанный давным-давно, но с тех пор так и не восстановленный, вросший в землю подъемный мост с ржавыми цепями, прогнившие ворота, зияющие прорехами.
— Душераздирающее зрелище. — Не удержался от комментария король, проезжая по когда-то вымощенной булыжником, а теперь почти полностью потерявшей свой первозданный вид дороге к замку, едва заметному в зарослях дикого винограда, затянувшего стены.
— Что же ты фатеру так запустил? — Укоризненно покачал головой Андрей.
— А какой прок? — Вопросом ответил едущий рядом всадник. — Сколько ни делай, а как налетят с той стороны, все порушат, а что не сломают, так пожгут. Вот и живем, словно на вулкане. Хотя, по совести сказать, и делать-то некому. Во всей деревне из ста дворов, хорошо, коли два десятка осталось. Да и то одни старики живут. Это кого в плен уже не берут. Кто помоложе — или сами сбегали, а кто не успел, в Аль Гардию увели…
Последний раз даже кузнеца в колодки взяли. Стыдно сказать, я уже сам подумываю по весне в поле идти. А что делать? Жрать-то… Простите, Ваше величество… — Смутился рассказчик. — Но ежели Алекса хоть что-то оставлял, то этот, — баронет искоса глянул на принцессу, — этот до последнего зернышка вымел. А то, уж не обессудьте, государь, за прямоту, соберу из дворни, кто покрепче, ватагу, да в лихие люди подамся.
Андрей покосился на сидящую рядом принцессу. Девчонка смотрела вперед, головой не крутила. Впрочем, разгорающийся румянец на щеках выдавал ее волнение куда лучше, чем слова.
«Похоже, она и впрямь считала своего папашу просвещенным государственным деятелем. «- Удивился король.
С другой стороны, если говорить откровенно, в действиях соседского правителя вовсе не просматривается ничего особенного, есть возможность воспользоваться разгильдяйством и попустительством соседа, нужно использовать. А вот кому, пожалуй, стоило краснеть, так это тому самому монарху, допустившему столь бедственное положение своих подданных.