Страница 29 из 93
— Это же измена. — Возмущенно всплеснул толстыми ладонями кардинал. — Святотатство и измена.
— Во-от. — Закивал Андрей. — И поэтому, прошу вас о некоторой услуге. Вы должны помочь совершиться божественной воле. — В полном согласии с учением НЛПшной практики убалтывал Андрей священника.
— Мы можем помешать преступникам, выслушайте меня, и я объясню вам как.
Понимание пришло к нему совсем недавно. — «Не было никаких графов. Вернее, самостоятельно существующих графов. Каждый из них выполнял свою роль, как, впрочем, и встретившиеся ему в первый день «спутники», искренне считавшие себя только наблюдателями, а фактически, волей небезызвестного кукловода, тоже участвовавшие в игре. Потому и исчез после гибели Алексы длинноухий «Альф». А вот в чьем облике выступает сам круглоголовый Платон? Это загадка потруднее. Но если все умозаключения верны, то, как истинный король, он и должен вернуть себе корону после того, как будет принесена очищающая ее жертва шута. На роль которой назначен именно он. Суть же представления в том, чтобы к известному сроку король-шут стал полностью легитимным правителем. И получил всю порцию, уж неизвестно каких, неприятностей. После чего настоящий правитель сможет пользоваться королевской властью, не опасаясь расплаты за свои промахи и нарушения.
Кто же он? Вернее, в чьем теле будет находиться его сущность? Впрочем, к чему гадать. Скоро все будет ясно и так.
Не зря ведь он приложил столько трудов, дабы вернуть Андрея на престол и в положенный срок».
В маленький, по столичным масштабам, уездный городок, бесхитростно названый в честь прилегающих земель Маркесбургом, въехали уже под вечер. Кривоватый замок местного суверена, временно пустующий, встретил настороженной тишиной. Даже когда утомленный путешествием король, плюнув на церемонии, принялся стучать в плотно закрытые ворота, на грохот никто не отозвался. И только проезжающий мимо торговец посоветовал проехать чуть дальше и попробовать отыскать кого-нибудь у вторых ворот.
— Бардак в графстве. — Махнул он рукой, уже продолжив движение. — Никто ничего не знает. Все чего-то ждут. Придворные пьянствуют, граф в темнице, разбойники вовсе распоясались. Хоть бы Аль-Гард пришел. Больше порядку бы…
Обыватель не закончил, сплюнул в дорожную пыль, и хлестнул едва ползущую лошадку по крупу. — Но, зараза, заслушалась…
Король сжал губы. — Это уже не оскорбление, это просто… Извините, Святой Отец, не могу охарактеризовать без грубого слова. Ну, ничего. Я им сейчас устрою, вакации… С этими словами Андреас принялся колотить в ворота с новой силой.
— Ну, чего стучишь? Какого беса нужно? Видишь, закрыто. — Прозвучал, наконец, ленивый голос. Раздавался он из закрытого витой решеткой окошка, расположенного на высоте второго этажа.
— Отворяй, иначе я всю стражу взамен фонарей велю по столбам развесить. — Звенящим от гнева голосом произнес король.
— А не пойти тебе… далее, добрый путник. — Издевательский хохоток сопроводил непечатное пожелание.
— Предупреждал? — Отозвался Андрей, — теперь не жалуйся.
Ворота, сорванные силой разъяренного воображения, нелепо зависли на петлях, придав еще секунду назад строгому виду замка некоторый диссонанс.
На грохот выскочили несколько помятых, в распахнутых камзолах стражников.
Андреас махнул рукой, возвращая себе королевское облачение. Душевное волнение помешало сосредоточиться, поэтому горностаевая мантия приобрела вид шанхайского барса. Но взбешенный король на такие мелочи внимания уже не обращал. Удар, нанесенный им первому из подданных, оказался столь силен, что тело нерадивого охранника отбросило на добрых пять метров.
— Старшего сюда. Живо. Короля на хрен посылать? Я вам устрою «оргпериод». Вы у меня службу надолго запомните. — Он взлетел на низенькие ступеньки караулки.
Из массивных дверей графских покоев высунулась физиономия.
— А это еще кто? — Поманил король нового персонажа.
Покачиваясь на слабых от перепоя ногах, дворянин неловко приблизился к суверену. Туго соображая, уставился в сияющий на короне рубин.
Икнул и, махнув на приведение рукой, попытался удалиться. Но не смог и рухнул, запутавшись в шпорах. Дернулся посреди усыпанной опавшей листвой дорожки и затих.
— Всякие чудеса видел, но такого? — Негромко прокомментировал ситуацию ростовщик, обращаясь к Кардиналу.
Тот укоризненно взглянул на спящего. — Не думаю, что пробуждение его будет приятным. Король в ярости и, судя по манерам, не намерен…
Андрей медленно перевел взгляд на разговорчивых спутников. Те, делая вид, что заинтересованно разглядывают особенности дворцовой архитектуры, отвернулись в сторону.
Порядок удалось навести только через полчаса. Вызванный к ответу командир стражников с ходу получил в ухо. — Построить всех на плацу. Срок десять минут. Опоздавших — лично… — Андрей даже не смог придумать, что сотворит, но… угроза подействовала.
Оглядев подобие караула, король приказал. — Всех собутыльников старого графа в оковы. Кто дернется, разрешаю в плен не брать. Выставить караул. Увижу пьяного или нерадивого — на плаху. Выполнять. Того, кто короля посмел хулить, высечь и в погреб. На десять суток.
Не прошло и часа, как приказ был исполнен. Вся верхушка правящего клана дружно протопала в камеры.
Указ, составленный королем, находящимся вовсе в недобром расположении духа, отличался резкой характеристикой творящегося бардака и суровыми мерами по его устранению.
На должность временного управляющего был назначен тот самый командир стражи, проявивший должное усердие при наведении порядка.
— Покровительство разбойникам прекратить. Раз в день проводить рейды по дорогам графства. Схваченных с оружием грабителей вешать без суда и следствия. Отвечаешь головой. — Завершил разгон король. — А сумеешь навести порядок, награжу, и чином, и деньгами. Все понял? — обратился к поймавшему удачу за хвост дворянину монарх.
Нельзя сказать, что Андрея вдохновила роль самодура. Однако вынужденно признавая, что сломать бардак безвластия только уговорами уже не удастся, смирился.
Уже покидая замок, вернул воротам прежний, нетронутый вид. Магическое воздействие прибавило и без того проникшимся уважением вассалам понимания, что времена безвластия кончились.
«Как же так? — Недоумевал Андрей. — Бардак — слабо сказано. Неужели все только из-за того, что все мало-мальски значимые персоны собрались в столице? Вряд ли. Страх наказания — лучшее лекарство от бардака. Должно быть и более глубинное объяснение царящей анархии. Не являюсь ли я сам этой причиной. Ведь все, что я видел, создано мною. Но мало создать, нужно и сохранить, вырастить, укрепить. Конечно, брошенное на произвол королевство закономерно пришло в упадок».
И только тут возникло понимание. — «А ведь все они. И мотающиеся в оголтелом азарте разбойники, и запивающиеся вельможи, и простой народ. Они не просто фигурки на шахматной доске. Они же чувствуют, и не только». Осознание ответственности навалилось, словно бетонная глыба. Потому и ехал остаток пути король мрачнее тучи. Только вздыхал, исподлобья поглядывая на следы запустения в благодатном крае.
Крепость, такая же, какую он увидел в первый день, открылась взгляду в лучах заходящего солнца. Багровый закат осветил стены и зубцы башен.
Однако было и отличие. Вокруг крепостной стены было людно. Привлеченные скоплением состоятельных господ, к замку съезжались всевозможные торговцы, менялы, артисты и прочий сброд. Все стремились урвать кусочек пирога от праздника.
Однако появление у ворот короля верхом на едва живой лошади и в сопровождении одного из высших чинов церкви, сидящего в телеге ростовщика, вызвало немую сцену. Наряд и корона не оставляли места сомнению, однако, как гласит мудрая пословица, — «Короля играет свита». Народ останавливался, замирал, открыв рот, но падать ниц не спешил. И только вынесшая навстречу королю стража, которая быстро оттеснила чернь и взяла венценосца в кольцо, убедила простолюдинов в реальности происходящего.