Плохая война

Удары ударами, но взять защиту поллэксом можно ничуть не хуже, чем мечом. До цели дошло меньше четверти ударов и уколов. Доспех от Миссалья выглядит как новый, весь ущерб — пара скромных вмятин. Зато доспех Макса уже безнадежно испорчен — кираса пробита в двух местах, забрало перекошено, левая рукавица смята и не разгибается, левый набедренник пробит, и по ноге под доспехом течет кровь. Если бы герольд разглядел эту рану, он бы остановил бой, но кровь на красных чулках не бросается в глаза, а герольд собирается остановить бой после ещё одного удара в мятое забрало.

Ди Кассано, хотя его доспех и невредим, чувствует себя ничуть не лучше, чем его молодой противник. Всего один удар, пришедшийся сбоку в голову, стал причиной кровавого тумана в глазах, а мысль о том, как бы не наблевать в шлем и тем самым потерять лицо, стала важнее, чем мысль о победе.

В результате, через пару минут после начала поединка, оба бойца по разным причинам пришли к выводу, что не стоит пытаться измотать противника, а лучше раскрыть его хитрым приемом и положить одним верным ударом. Попытка, вторая, третья — ничего. Один очень опытен, другой молод и быстр.

Максу пришлось тяжело — итальянец показал такой уровень мастерства, что только удачей можно было объяснить, что бой ещё продолжается. Руки устали, раненая левая нога еле слушается, в голове уже гудит, нет никаких сил ни парировать удары, ни уворачиваться, ни уж, тем более, принимать удары на доспех. Остается только попробовать силы в борьбе, если, конечно, сеньор ди Кассано изволит подпустить на короткую дистанцию.

Повезло. Оппонент тоже уверен в своих борцовских навыках. В узких прорезях турнирного армета глаза итальянца на долю секунды слегка расширились от удивления самоуверенностью юноши, сразу же удивление сменилось уверенностью в победе. Сцепились, попытка зацепа крюком, захват древка, контрприем, удар древком в забрало, удар подтоком в бедро…

Исход боя решил один-единственный захват даже без броска (из многократно читаных учебников, упомянутых в первой главе). Большой и тяжелый человек в доспехе не может легко и просто перекрутиться, чтобы избежать травмы сустава при болевом удержании. А наплечник, сделанный со знанием средневековой эргономики с целью обеспечить максимальную степень свободы в плечевом суставе, не способен помешать выкручиванию руки. Ди Кассано провёл прием на обезоруживание, Макс, не стараясь удержать свой поллэкс, перехватил правую руку противника левой за локоть, правой за запястье и с силой повернул её против часовой стрелки. Прием уже удался, победа очевидна, герольд бросает жезл. Но Макс не видел герольда и не успел мгновенно остановиться, а, услышав команду, довёл начатое движение до конца. Противник упал с коротким криком боли.

Победа. Ничего более важного сегодня уже не будет. Неожиданно дала знать о себе левая нога под смятым набедренником. Победитель сразу после того, как герольд объявил, что бой окончен победой баронета фон Нидерклаузиц, медленно осел на землю. Перед глазами поплыли цветные круги, шары, красные шары с вертикальными разрезами,… что? Зрение сфокусировалось на находившейся на расстоянии вытянутой руки объемной груди жены профоса.

Фон Хансберг легко поставил Макса на ноги одной рукой.

— Молодец. Отцу твоему я так и сказал, что Ди Кассано силен, но по сравнению с тобой он какой-то сонный. И что он тебя непременно ранит, я тоже угадал. Сейчас наш Густав тобой займется.

— Да-да, непременно, — суетливо залепетал медик с каким-то странным акцентом.

Доктор нетерпеливо присел, ощупывая раненую ногу победителя. Макс сначала одной, потом двумя руками попытался открыть забрало или сложить подбородник[14], но не смог, настолько были повреждены подвижные детали. Оберст тоже попытался и тоже не смог, потом повернулся к своим спутникам.

— Маркус, поможешь ему снять доспехи и проследишь, чтобы все было в порядке.

— Легко, герр оберст.

Профос не стал пытаться что-то починить прямо на месте. Вместо этого он левой рукой потянул за заднюю часть шлема вниз, а правой вытащил нож, просунул его между шлемом и подбородником и аккуратно разрезал ремешок, после чего спокойно снял шлем. Одновременно его жена присела рядом с доктором и аккуратно расстегнула все крепления набедренника на раненой ноге. Картина, которую увидел Макс, опустив глаза, произвела на него незабываемое впечатление. Марта подняла голову и увидела неприкрытое восхищение в его глазах. Оба одновременно перевели взгляды на Маркуса, держащего острый нож в дюйме от шеи победителя.

Глава 4

«…и ни одного сражения»

Турнир турниром, а войну никто не отменял. Туман после ночного дождя. Войска построились в поле. Противник уже два часа как готов, но игра не начнется, пока благородные сэры с другой стороны не изволят поставить на доску свои фигуры.

После вчерашнего утреннего турнира, дневной подгонки нового доспеха, непрекращающегося до вечера празднования победы и ночи по случаю такого радостного события не с одной, а с двумя куртизанками Макс немножко устал. Все почетные места в центре построения уже были заняты старыми опытными воинами. А также молодыми и неопытными, но предпочитающими настоящую военную славу славе турнирного чемпиона. Макса за явной профнепригодностью задвинули на всякий совсем уж маловероятный случай вражеской «кавалерии из-за холмов» прикрывать пикинерами левый фланг напротив холма, где за изгородями а-ля Айзенкур разместились вроде бы лучники. Лучники, понятное дело, сами вниз по склону атаковать не будут, а их пешим порядком вверх по склону через изгороди атаковать безнадежно. В результате Макс пытался не уснуть[15], а фельдфебели пытались придать банде наемников более-менее приличный вид.

Началось! По центру поля яростно столкнулись две баталии пикинеров. Противник принялся медленно отступать в сторону своего левого фланга. Основное действие переместилось ближе к холму, с которого неожиданно начали стрелять несколько пушек, а чуть позже — ещё и лучники.

Со стороны отряда Макса было не очень видно, что происходит за склоном, но можно было догадаться, что свои удачно наступают и гонят противника в сторону этого холма. Начинающий полководец, услышав стрельбу из лагеря на холме и кое-как почесав в затылке (пальцем латной перчатки под шлемом, что, кстати, говорит о высоких эргономических свойствах доспеха), пришел к выводу, что начался штурм этого лагеря со стороны другого склона, и противника вот-вот добьют. Не придумывалось ничего лучше, чем поддержать атаку со своей стороны.

Фельдфебели удивились, но построили отряд к бою. Макс, здраво рассудив, что конь по этому склону вверх не пройдет, даже если его очень попросить, опустил забрало и возглавил атаку в первом ряду.

Командир лучников с удивлением и грустью посмотрел вниз на бегущую пехоту без щитов, почти без доспехов и с длинными пиками. «Я бы того, кто это придумал…». Переставил несколько десятков лучников отражать атаку.

Первые пятьдесят метров атакующие пробежали очень быстро. Но уже на подходе к склону их встретили первые стрелы. Прицельная дальность невелика, стреляли сверху вниз, поэтому стрелы поразили не только первые ряды, а распределились по всему отряду.

После трех залпов лучники уделили особое внимание заметно вырвавшимся вперед нескольким латникам, которых возглавляет человек в очень хорошем доспехе. Это, конечно же, наш Макс и наиболее хитрые ветераны, привыкшие в бою держаться поближе к начальству. Между прочим, имеет смысл. Начальство жить хочет и в самое пекло обычно не лезет. А ещё стрелки, если уж целятся в твою сторону, то выбирают самый модный доспех в поле зрения, то есть точно не твое грязное и ржавое пехотное железо. Можно случайно победить и тут же получить плюшек от торжествующего рыцаря. Или наоборот, проиграть и помочь дорогому руководителю унести ноги. Вот за это, если подумать, награда будет ещё больше, чем за победу. А подальше от начальства какой смысл? Плюшек никаких, а от судьбы все равно не спрячешься.

14

Шлем «салад» при опущенном забрале закрывает лицо примерно до губ. Нижнюю часть лица защищает независимый складной подбородник, который крепится к кирасе или надевается под кирасу

15

В хорошем латном доспехе можно спать стоя. Проверено лично автором.