Эдем в подарок

— Нет, — ответил он спокойно, — то, что вы называете чувствами, мне не ведомо, но у меня есть нечто иное…

И это сомнительное существо постоянно пытается доказать мне своё превосходство над людьми! Я развеселился и все мои сомнения растаяли, как изморозь на стекле под ладонью.

— Смешно, — сказал я весело, — как же ты берёшься судить о людях, если не понимаешь того, о чём идёт речь? Ты не способен испытывать даже самые простые чувства, а ведёшь себя так, как будто ты есть само совершенство.

Надюха обиженно отстранилась и отошла от меня в тёмный угол. Неужели мне удалось его задеть хоть немного?! Но тогда получается, что он мне врал насчёт чувств!

— Да, я не способен испытывать то, что вы, люди, называете эмоциями, — произнёс он тусклым голосом, — но кое в чём ты не прав, я знаю, что это такое! — На последних словах голос его зазвенел, мне даже показалось, что он сейчас расплачется, что было бы ещё большим чудом, чем появление перед глазами неизвестной Литаки.

— Но я могу, — уже спокойно продолжил он, — испытывать те чувства, которые испытываешь ты! Мне известны все твои мысли. Я способен почувствовать на себе твои эмоции, хотя бы потому, что меняется биохимический фон. Ты что-нибудь слышал о гормонах?

Вот стервозина, уел, таки! Оказывается, не так-то просто загнать его в угол. Палец в рот не клади — отгрызёт по самую шею и не подавится. Хотя, какой у него может быть рот?! Я посмотрел Вирке в лицо и обругал себя за излишнюю самонадеянность. Рот у него есть! И какой! Сразу же захотелось его…её поцеловать. А что я мог поделать, если эту гнусную биохимию никто не отменял? Гормон заиграл во всю! Если так пойдёт и дальше, то скоро я пересмотрю свои нравственные устои. Вирус он-то вирус, но, как он бывает хорош, паразит!

Почувствовав, что происходит со мной, Вирка мгновенно сменил внешность. Желание целоваться и заниматься с ним любовью пропало мгновенно, как только я увидел перед собой Николая Валуева. И я понял, что мой ВВВ страдает гигантоманией.

— Лучше бы превратился сразу в семерых гномов, — уныло сказал я. — К чему такая масштабность? Нравится смотреть на меня свысока?

Вирка многозначительно стукнул кулаком об кулак.

— Успокоился? — Спросил он с вызовом, — или тебя успокоить?

— Успокоился, — покорно согласился я, глядя на Колины кулачищи. Ведь успокоит, до сотрясения мозга успокоит.

— Вот и славно, — ответил он ровным голосом, — мне бы не хотелось тебя увечить, но ведь с головой у тебя совсем беда! Не о том ты думаешь, не о том!

Интуиция подсказала мне, что путешествие это будет не из лёгких. Не знаю, то там спрогнозировали эти их бактерии и почему они выбрали меня, но пудовые кулаки Николая Валуева ничего хорошего не обещали. Мне придётся постоянно приспосабливаться под это непонятное существо, чтобы не вызвать его гнева. Убить он меня не убьёт, а вот покалечить может запросто. При этом не стоит забывать, что эта его ипостась ещё не самое страшное, на что он способен. Вирка ведь может превратиться, к примеру, в тираннозавра или обычного медведя, неважно, белого или бурого, мне достаточно будет любого, чтобы лишиться очень важных частей тела без угрозы для жизни, правда. Убивать он меня не станет…

— Нет, ты не перестаешь меня удивлять, хотя я и не способен испытывать это чувство, — произнёс Коля расстроено. — Чего ты боишься, а? Что за дырявая голова у тебя? Я же тебе говорил уже, что главный здесь ты! Скажи, что тебе мешает сейчас представить кого-нибудь другого и поставить запрет?

Я закрыл глаза, чтобы не видеть того, что сейчас произойдёт — никак не могу привыкнуть к тому, как все эти мои эксперименты начинают таять и менять свои очертания. Зрелище это не для слабонервных. Сосредоточился на образе Жорика и потом уже привычно поставил запрет. Когда я открыл глаза, Николай Валуев исчез, как будто его никогда здесь и не было, а на спинке стула гордо восседал зелёный попугай.

А шар Литаки, между тем, почти вдвое вырос в размерах. Скоро это случится и мои ноги коснуться незнакомой планеты…

— Вирка, а хищники там есть? — Спросил я настороженно.

— Всё там есть, — «успокоил» меня он.

Вот ведь стервец, любит он испытывать мои нервы. Теперь начнёт стращать какими-нибудь жуткими тварями. Зачем ему это надо? Я поймал себя на том, что ещё ни к кому в жизни не относился с подобной подозрительностью. С чего бы это вдруг? Ответ нашёлся сразу: да потому, что он живёт во мне, а я ничего толком о нём не знаю и никогда не смогу понять, что же он такое и как все эти превращения происходят. Он нарушает все мои представления об устройстве этого мира!

— Успокойся, меня бояться не стоит и ты сам это знаешь, но скоро ты столкнёшься с чем-то более сложным для твоего понимания, а, если быть точным, то непостижимым и это действительно может нести угрозу.

Это называется, успокоил! Да, если уж на то пошло, то я вообще не выйду из корабля! Бельку это надо, вот пусть он и идёт ко мне. А то устроились хорошо, ничего толком объяснить не могут, а требовать будут, как с понимающего. Я даже вспотел от волнения. Кажется, у меня поднялась температура, хотя точно знаю, что заболеть я никак не мог — Вирка бы не позволил. Я вытер тыльной стороной ладони лоб и прошипел:

— Всё, мне плохо, никуда я не пойду.

— Пойдёшь, как миленький, — уверенно заявил попугай, — побежишь!

— А не то заклюёшь до смерти? — Съязвил я.

Видимо, он пожалел, что напомнил мне о запрете. Валуев ему нравился больше Жорика.

— А вот тут ты ошибаешься. У меня даже скафандра нет, — продолжал упрямиться я, прекрасно сознавая, что всё равно будет так, как сказал он.

С трудом я обрёл душевное равновесие. И хотя моё сердце всё ещё колотилось, как заячий хвост, но мысли прояснились. В конце концов, чего я боюсь? У меня есть Вирка, который, если возникнет такая необходимость, может стать чем угодно, даже танком и который не позволит укокошить меня запросто так. Вот пусть он и ломает себе голову, как обеспечить мою безопасность.

— Вот и славно, — прочитав мои мысли, сказал он, — не переживай ты так.

Легко ему говорить, они привычные. Наверное, всю вселенную облетали в поисках приключений на свою задницу. А мне каково? Я то человек домашний, земной. Память услужливо предложила мне на выбор целую галерею голливудских страшилок от чужого, до особи. Выбирай — не хочу. Легкомысленный попугай уселся на моё плечо и я стал похож на пирата, не хватало только деревянного протеза, но это дело времени.

— Не психуй, если тебе оторвут ногу, то протез будет не деревянный, если, конечно, для тебя это не принципиально. Я тебе отращу полноценную ногу, так что успокойся.

Какие мы прогрессивные! А то, что отрывать её будут, скорее всего, без наркоза — это его не волнует. Правильно, больно-то будет мне! Я насупился и стряхнул Жорика с плеча. Попугай обложил меня трёхэтажным матом и устроился на столе.

— Погоди, — пообещал он страшным голосом, — если тебе очень не повезёт, а так оно и будет, потому что ты точно не везунчик, то ты ещё нарвёшься здесь на кое-что по-настоящему страшное!

Я устал бояться непонятно чего и игнорировал его мрачное заявление. Пусть говорит всё, что угодно, я не стану зацикливаться на его словах!

Корабль коснулся грунта — это я понял по глухому удару. Всё, приехали. Захотелось расшторить и окно и посмотреть, что там такое, но Вирка завопил дурным голосом:

— Прибыли благополучно! Вперёд, нас ждут в гости!

— А скафандр, — робко напомнил ему я.

— Достал ты меня уже!

И тут я почувствовал, как что-то невидимое ползёт по моему телу. Лёгкое покалывание оповестило меня о том, что скафандр готов и можно выходить наружу. Я посмотрел на свою руку и никаких изменений не обнаружил. Всё верно, скафандр, если он и был на самом деле, оказался абсолютно прозрачным и тонким. Чтож, упираться дальше бессмысленно.