Страница 21 из 268
«Прокололся» на случайности. По должности разъездного статистического агента Фрунзе с чужим паспортом на имя Василенко разъезжал по всему Забайкалью. И надо же такому случиться — в одном из городов встретился с человеком, хорошо знавшим этого самого Василенко. Едва выпутался. В Чите для него заготовили новый комплект документов на имя Михаила Александровича Михайлова, душевнобольного, подлежавшего доставке в город Москву на лечение. Провожатой вызвалась стать подруга Софьи Алексеевны, медсестра. Фрунзе удачно имитировал роль больного — стонал, дергался. На всех больших станциях лежал лицом к стене, покрытый одеялом.
В Москве он пробыл недолго — в том же 1916 году уехал на Западный фронт. Некоторое время числился вольноопределяющимся в артиллерийской бригаде, расположенной под Минском, затем перешел на должность военного статистика в Земсоюз — подсобную военно-хозяйственную организацию. К моменту Февральской революции Фрунзе был одним из руководителей подпольной революционной организации, имевшей ряд боевых групп в армиях Западного фронта. После февраля 1917 года он начальник Минской народной милиции. Затем работал в Шуе, Иваново-Вознесенске, пока с помощью Ф. Ф. Новицкого не получил назначение на пост командующего армией Восточного фронта.
Как видим, личной отваги и храбрости ему было не занимать. Будучи начальником милиции в Минске, в обстановке прифронтового города, где каждый час можно было ожидать контрреволюционного заговора, не говоря уже о всякого рода бесчинствах уголовных элементов, он неоднократно вступал в перестрелку с бандитами и заговорщиками. Не раз его жизни угрожала опасность не меньшая, чем в годы революционного подполья. Фрунзе был смелым от рождения и в минуту опасности никогда не терял самообладания. Выше приводился эпизод, рассказывающий о том, как на Восточном фронте он шел с винтовкой в руке в наступающей красноармейской цепи. Тогда он был молодым командующим и лез в самое пекло. Но есть немало свидетельств и того, что находившийся в зените славы полководец не придавал большого значения своей личной безопасности, не обставляя себя многочисленным штатом охранников. Возглавлял все вооруженные силы Украины и Крыма, он руководил операциями по ликвидации махновских отрядов. Борьба была упорная, она стоила многих жертв. На Полтавщине, недалеко от Миргорода, Фрунзе ввязался в бой с махновцами и едва не попал в западню. Это были страшные минуты. Если бы Михаил Васильевич потерял самообладание, растерялся бы, беды не миновать: махновцы как пить дать связали бы его. Но Фрунзе был метким стрелком — пятью выстрелами из маузера в упор он сразил пятерых нападавших. Такой прыти от него не ожидали, напор ослаб, и Фрунзе удалось вырваться из западни. Правда, получил небольшое ранение. После этого случая Политбюро ЦК КП(б) Украины вынуждено было принять специальное постановление. Оно отметило мужество и личную отвагу командующего, но категорически высказалось против его непосредственного участия в боевых операциях.
Конечно, Фрунзе был не единственным членом ЦК, чья жизнь поражала воображение рядовой партийной массы. Из военных деятелей победами на фронтах Гражданской войны и дореволюционной подпольной работой выделялся, например, Ворошилов. Но он не был такой крупной величиной, как Фрунзе. Михаил Васильевич сумел подняться до высот стратегии и тактики военного дела. Он создал ряд фундаментальных научных трудов по военной теории, заложил основы советской военной доктрины. Это признавал даже Троцкий, написав в изгнании, что «Фрунзе, несомненно, играл выдающуюся роль в Гражданской войне и вообще был несколькими головами выше Ворошилова».
Третьего февраля 1926 года, продолжает далее Троцкий, в восьмую годовщину Красной Армии Ворошилов в статье, написанной для него его секретарями, пишет о реформе, произведенной в Красной Армии «под непосредственным руководством незабвенного вождя Красной Армии Михаила Васильевича Фрунзе». Но уже через три года всю деятельность по организации Красной Армии и ее побед в Гражданской войне Ворошилов приписывает исключительно Сталину. Имя Фрунзе в юбилейных статьях и речах либо вовсе не упоминается, либо отступает на задний план.
Мы уже говорили, что первое крупное выдвижение Фрунзе на пост заместителя председателя Реввоенсовета и наркомвоенмора республики состоялось в марте 1924 года — вместо выбывшего Склянского, приверженца Троцкого. Казалось бы, это кресло как раз для сподвижника Сталина по Царицынскому и другим фронтам: Ворошилов оставался одним из рядовых членов Реввоенсовета. Сталин, очевидно, еще не знает цену военного кругозора Ворошилова, который проявит полную несостоятельность во время зимней войны с Финляндией и будет смещен с поста наркома обороны, а в годы Великой Отечественной войны окажется полностью неспособным к ведению боевых действий в новых условиях и будет занимать незначительные должности в резервных войсках. Однако «подбросить» Троцкому своего человека Сталину пока еще не под силу — его влияние не столь велико. Он вынужден делить его с Каменевым и Зиновьевым. Март 1924 года — это время обострения вражды между Сталиным и Троцким, и Сталин поддерживает предложение Зиновьева о направлении в заместители Троцкому пользовавшегося колоссальным авторитетом в армии и партии Фрунзе.
По свидетельству И. К. Гамбурга, близкого друга Фрунзе, с которым вместе отбывали сибирскую ссылку, это назначение Михаил Васильевич встретил без энтузиазма. Его тревожила совместная работа с Троцким. У них были большие разногласия по партийным и военным вопросам. Михаил Васильевич чувствовал к себе неприязнь со стороны Троцкого. К этому прибавлялось и чувство личной обиды. Еще в 1920 году, когда специальный поезд Фрунзе прибыл из Ташкента в Москву, его сразу же оцепили войска ВЧК. Во всех вагонах, где находились сотрудники командующего фронтом и его охрана, начался обыск. Фрунзе крайне возмутил этот произвол. От заместителя председателя ВЧК Петерса он узнал, что обыск произведен по заявлению Троцкого, который утверждал, будто команда поезда везет с собой золото и ценности, награбленные в Бухаре. При обыске никаких ценностей не нашли. Возмущенный Фрунзе заявил резкий протест против обыска, «после которого его сотрудники чувствуют себя морально оскорбленными». Вопрос рассматривался Оргбюро ЦК ВКП(б). О результатах докладывали Дзержинский и Менжинский. Закончилось тем, что Оргбюро уполномочило Фрунзе выразить его сотрудникам доверие от имени ЦК.
Кто знает, может, эту давнишнюю историю и вспомнил ничего не забывающий генсек, когда обсуждался вопрос, кого предложить заместителем к Троцкому. «Звездный» час Ворошилова еще не пробил. Во всяком случае, дальновидные люди начали догадываться, что военной карьере Троцкого пришел конец: не могли ужиться под одной крышей в особняке на Знаменке два независимо мыслящих человека.
Они были антиподами в отношении к военному делу. Для Троцкого оно было не более чем ремесло, и он утверждал, что к нему нелепо применять марксистский диалектический метод, что нет, и не может быть военной науки и военного искусства. Фрунзе убеждал, что Красная Армия — это армия нового типа, она не какая-то вооруженная каста захватчиков или колонизаторов, не оружие генералитета и не просто отрасль хозяйства. Красная Армия — детище революционного народа, она его опора, она его надежда. Вся народная энергия должна подпирать армию. И для создания и оснащения такой армии надо иметь четкую военную политику и строить армию, как и всю жизнь в стране, по определенному государственному плану. «Все военное дело, — говорил Фрунзе, — вплоть до его учения, на основе которого строятся вооруженные силы, является отражением его жизни и, в конечном счете, его экономического опыта, как первоисточника всех сил и ресурсов». Военно-теоретические труды Фрунзе «Фронт и тыл в войне будущего», «Ленин и Красная Армия», «Кадровая армия и милиция» не потеряли своего значения и в наши дни.
После смерти Ленина Сталин усилил работу по ограничению влияния Троцкого. Кроме публичных выступлений, направленных против Льва Давидовича, Сталин приложил руку и к тому, чтобы имя Троцкого реже встречалось в апологическом духе в печати, устной политической агитации. Сталину однажды доложили, что в программах политучебы для красноармейцев Троцкий по-прежнему именуется «вождем РККА». 10 декабря 1924 года последовала записка Фрунзе с предложением как можно быстрее пересмотреть эти программы. В ответной записке Фрунзе с приложенным рапортом начальника агитпропа политуправления РВС говорится, что «Троцкий в политучебе больше не фигурирует как вождь Красной Армии». Став председателем Реввоенсовета в январе 1925 года, Фрунзе приступил к военной реформе, первым шагом которой была реорганизация центрального военного аппарата, неимоверно разбухшего в годы Гражданской войны в основном за счет сторонников Троцкого. Армия, насчитывавшая под ружьем более пяти миллионов человек, сократилась в восемь раз. Соответственно уменьшилась и численность Главного штаба РККА, засоренного троцкистами.