Страница 6 из 66
Когда посыльный ушел, Ленька сказал:
- Все, хлопцы. Точка. Хорошего понемногу, чтоб живот не болел...
- Что случилось?
- Врангель из Крыма вышел... Надо являться в свою часть.
Загрустили ребята: друг уезжает. Вечером сошлись все на уютном дворике проводить товарища. Собрали щепки, кусочки угля и разожгли небольшой костер. В его бликах я тенях, мелькавших на стене сарая и на лицах, ребятишки долго сидели молча. Потом кто-то предложил спеть комсомольскую:
...Сотня юных бойцов
Из буденновских войск
На разведку в поля поскакала...
Запоешь такую песню, и кровь заволнуется, и станет обидно, что ты еще мал и тебя не берут на войну. Везет же таким, как Ленька!..
На прощание расстелил Ленька на траве генеральскую шинель и на глазах удивленных ребят срезал шелковую красную подкладку.
- Возьми, Тоня, блузку сошьешь.
- Ой, что ты...
- Бери, бери...
Поднялись ребята, чтобы идти по домам, поняли: нельзя сейчас путаться под ногами, надо дать товарищу собраться с думами, приготовиться в дальнюю дорогу...
Оставшись один, Ленька сложил в мешок свой багаж, посидел молча в землянке, потом взял огрызок карандаша и стал писать на клочке бумаги:
«Дорогие отец-мать Анисим Иванович и тетя Матрена!
Низко кланяюсь вам - Ленька Устинов - и желаю всего хорошего в вашей старенькой жизни. А еще пишу - не плачьте и не лейте слез понапрасну, потому что сын ваш, мой брат и товарищ Вася Руднев, погиб в бою с белогвардейцами. Сразила его чужая пуля, и он скончался на моих руках.
Дорогие отец-мать, даю вам слово, что найду того гада и убийцу. Не горюйте: если останусь живой, буду вам сыном.
С тем и остаюсь. Боец Первой Конной
Устинов».
Светлая ночь подходила к концу, и вот уже поднялось над шахтными терриконами солнце.
Взнуздал Ленька своего коня, напоил в дальнюю дорогу и потихоньку вывел его со двора.
Прежде чем покинуть родной городок, свернул в степь - попрощаться с могилой друга.
Опять раскинулась от края до края родимая, неоглядная степь. Ленька спешился у могилы и, опустившись на колено, укрепил в изголовье дощечку с надписью:
Печальный стоял Ленька, держа коня в поводу. Неожиданно он услышал за спиной шорох и оглянулся. Толпой стояли друзья, боясь нарушить святую минуту прощанья. Потом они подошли молча и стали рядом.
У кого не забьется сердце от такой верности! И Ленька тихонько запел над могилой друга боевую песню:
Слушай, рабочий,
Война началася,
Бросай свое дело,
В поход собирайся...
Ребята хрипловатыми голосами подхватили:
Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И, как один, умрем
В борьбе за это!..
С кургана открывалась степь, прекрасная, как в сказке. Далеко убегала она к горизонту: не дойти, не докрикнуть. Пряными запахами веяло оттуда, и все в ней казалось новым: и цветы, и шахтные терриконы вдали, и речка Кальмиус, точно жизнь начиналась сначала...
Ленька пожал руку каждому из друзей.
- Вертайся скорей... - только и выговорил Уча.
А в Леньке опять проснулся конник. Сжал он шпорами Валетку, конь рванул с места и помчал напрямик, без дороги.
Долго виднелся одинокий всадник. Лишь полы шинели стелились по ветру и делали его похожим на птицу.
Уже солнце поднялось высоко, ребята разошлись по домам. Одна Тонька стояла на кургане и глядела туда, где скрылся в степной дали всадник-птица.
Глава вторая. БОЙ В СЕЛЕ ШАТОХИНСКОМ
Под частым разрывом
Гремучих гранат
Отряд коммунаров сражался.
Под натиском белых,
Наемных солдат
В расправу жестоку попался.
1
На станции Юзово Ленька понял, что не добраться ему с Валеткой за тысячу верст на Западный фронт. Самому придется ехать на крыше, а коня куда денешь? И решил он вернуться в Юзовку и отдать Валетку в команду городского военного комиссариата.
Ленька шагал рядом с конем, обняв его за рыжую холку, и думал: «Валетка, Валетка, нашел я тебя в поле, на свою беду, выходил, полюбил крепче друга, и вот надо расставаться. Останусь живой - повидаемся. А нет, служи красноармейцам, как мне служил, будь им верным помощником...»
Валетка шел, опустив голову, стремена болтались, поводья ослабли и повисли. Самодельное седло из персидского ковра не скрашивало печальной минуты. Весь грустный вид коня точно говорил: «Что ж, хозяин, поезжай без меня. Жалко, конечно. Кто там о тебе побеспокоится и унесет от беды? Да уж, видно, такая наша доля, поезжай».
Знал Ленька, что военкомом в Юзовке - механик Сиротка, давний друг отца и первый Ленькин учитель. Он мысленно представлял, как сейчас встретится с ним, а тот улыбнется, обнимет единственной рукой и скажет: «Явился, вояка?»
Но все получилось иначе. Еще издали заметил Ленька, что у здания военкомата тревога: во двор въезжал отряд конной милиции в полном вооружении. Во все стороны скакали связные.
Ленька передал Валетку конюху и отыскал нужную дверь.
Сиротка строго поглядел на юного буденновца, чувствовалось, что узнал его, с уважением скользнул взглядом по маузеру и сказал:
- Заходи, товарищ Устинов, очень ты кстати.
В комнате было накурено и шумно. За стеной дежурный вертел ручку полевого телефона, яростно дул в трубку и кричал: «Шатохинское! Шатохинское! Станция, дайте Шатохинское!» Но связь была прервана, и дежурный не мог докричаться.
Ленька присел на лавку возле окна. Сиротка, собираясь делать сообщение, озабоченный, подошел к стенной карте и стал к ней боком, чтобы всем было видно.
В окне мелькнула тень, все оглянулись и увидели морду лошади. Это Валетка ходил по двору военкомата и заглядывал в окна, искал хозяина.
- Товарищи, мы собрались по важному делу. Войска черного барона Врангеля под гром аплодисментов мировой буржуазии вышли из Крыма и ведут наступление на Донбасс...
Сиротка обвел пальцем Крымский полуостров, окруженный синими просторами морей, и стал излагать события так, как они развивались.
На рассвете шестого июня с тридцати трех кораблей, тайно проникших в Азовское море через Керченский пролив, высадился на нашем берегу корпус врангелевцев под командой генерала Слащева. С ходу они захватили Кирилловку, а через день и Мелитополь. Одновременно через перекопские укрепления бросились в атаку офицерские части генерала Кутепова. Они легко опрокинули слабые заслоны нашей Тринадцатой армии и взяли Каховку.
За несколько дней Врангель занял почти всю Северную Таврию с ее неисчерпаемыми запасами хлеба, конными заводами, тысячными отарами овец, богатыми, виноградниками. Щедрый край оказался под властью врагов, и казацкие нагайки снова заходили по селянским спинам.
Издали Ленька хорошо видел карту. Фронт был отмечен красными флажками. Извилистая линия тянулась от Перекопа к низовьям Днепра и дальше, через Каховку, на север и восток, к границам Донбасса.
Военком поправил пустой рукав, аккуратно забранный под ремень, прошелся по комнате и снова вернулся к старенькой, замусоленной карте на стене.
- Только напрасно думает недобитая змея Врангель, что, подкормившись французскими снарядами да английскими танками, он победит Республику Советов...
Сиротка сказал, что таково общее положение, создавшееся на юге, и оно обязывает поставить под ружье всех рабочих, которые могут держать в руках винтовку. Но есть и другое сообщение, совершенно неотложное. В селе Шатохинском находится продовольственный отряд рабочего коммуниста Барабанова. Но туда нагрянули не то врангелевцы, не то банда Махно, Как видно, там идет бой. Надо спешить на помощь. Веселая злость охватывала Леньку, азарт бойца просыпался в нем. А когда Сиротка, продолжая рисовать обстановку, упомянул, что в налете на село будто бы участвует сын помещика Генька Шатохин, Леньку точно огнем обожгло.