Страница 52 из 66
- Вы почему не поможете раненому? Что у вас за документ, товарищ?
Строгий военный прочитал Ленькину бумагу и по-доброму улыбнулся:
- Во Второй Конной служите?
- У Городовикова, - произнес Ленька с чувством достоинства. - У Оки Ивановича.
- Командиры переглянулись, и старший сказал своему спутнику:
- Что же нам делать? Надо помочь комсомольскому делегату.
В его глазах промелькнули веселые искорки, точно он придумал что-то озорное. Впрочем, так оно и было на самом деле. Он подозвал двух красноармейцев. Вчетвером они подхватили Леньку на руки и через головы протолкнули в теплушку. Там его смяли, двинули в спину сундуком, сбили с головы буденовку. Все же он из вагона успел заметить, как двое командиров махали ему руками, желали счастливого пути.
«Ну и ну, - думал Ленька, потирая ушибленные места, - не иначе взводный, а то еще выше - командир батальона помог сесть! Хороший человек, дай ему бог доброго здоровья!»
Знал бы Ленька, что это был не взводный и не командир батальона, а сам командующий Южным фронтом Фрунзе, только что приехавший в Харьков принимать командование. Знал бы это Ленька, наверно, не поверил бы...
4
Поезд тащился так медленно, что можно было шагать с ним рядом пешему человеку. За сутки отъехали совсем мало, а верстах в двадцати от Белгорода вагоны встряхнуло так, что с верхних нар свалились люди и вещи. Тормоза запищали, поезд попятился, опять рванул, да, видно, не было сил. Паровозик подавал сиплые гудки, просил помощи.
- Выходи!
- Зачем еще?
- Поезд подпихивать...
Пассажиры неохотно вылезали из вагонов. Беспризорники на крышах грызли семечки и плевали вниз.
- Дожили, что паровоз приходится подталкивать.
- Волов хорошо бы запрячь, враз вытянут.
- Прекратить разговоры! Раз-два - взяли!..
Паровозик выбивался из сил, таща вереницу вагонов. С обеих сторон эшелона цепочкой растянулись пассажиры, ухватились половчее и, упираясь ногами в шпалы, кто плечом, кто спиной, багром, поддетым под колеса, помогали паровозику преодолеть подъем.
С полверсты люди катили вручную железнодорожный состав. А когда вытянули, послышались веселые команды: «По вагонам!» И все бросились к поезду. Состав снова оброс пассажирами и стал похож на цыганский табор. Вагоны в нем разные - румынские с овальными крышами, русские с плоскими, высокие, узкие, дырявые от пуль, обгорелые. В самом хвосте болтался сильно разбитый вагон-теплушка. Как видно, побывал он и в крушениях, и в перестрелках, двери болтались и громыхали, сквозь щели свистел ветер.
В этом вагоне-калеке ехал Ленька. Даже близкие друзья не нашли бы его сейчас в душной тесноте вагона. Он спал на полу, согнувшись и засунув руки в рукава шинели. Под головой торчала суконная буденовка, а маузер был спрятан под гимнастеркой. Чей-то сапог упирался Леньке в щеку, люди перешагивали через него, а он ничего не слышал, спал вторые сутки подряд.
Какой-то верзила в черном пальто с каракулевым воротником пнул его ногой.
- А этот почему не помогал толкать поезд?
- Не трожь его, - вступилась за спящего старушка. - Пущай отдыхает. Видишь, совсем дитё, а тоже военный...
- Дитё... Привыкли на чужой спине в рай ехать.
- Должно-ть, контуженный, - продолжала объяснять старушка. - Сколько едем, все командует, бедняга. Из лазарета, поди...
- Дезертир, - простуженным голосом проговорила баба в теплом платке.
- Определенно, - согласился с ней верзила и опять носком сапога откинул ослабевшую руку спящего.
- Ссадить его с поезда, - предложила баба. - Может, он тифозный, а мы из-за него страдать будем? Сдать в барак при станции, и нехай спит там.
- Я тебе сдам!.. - прогремел с верхней нары угрожающий голос, и в полутьме показалось смуглое лицо паренька в очках.
- А ты откуда взялся, такой заступник? - огрызнулся верзила и. замолк.
Ленька заворочался и стал бредить:
- Сестра, дай попить... Что, у вас воды в лазарете нема? - Он замолк и вдруг вскинулся, закричал: - Шашки к бою! Окружай... Эх вы!..
В бреду расстегнулся ворот гимнастерки. Старушка хотела поправить и увидела бинт на груди. С великой жалостью она прикрыла ладонью рот, закачалась и зашептала:
- Господи, да у него там вся грудь изрезана...
Пассажиры притихли. Паренек в железных очках спрыгнул с пары и, перешагивая через людей, подошёл к Леньке, склонился над ним. Он откупорил стеклянную флягу и тихонько позвал:
- Слышь, браток, глотни...
Ленька открыл глаза. Увидев склонившихся над ним людей, рывком приподнялся, застегнул гимнастерку, проверил маузер под рубахой и недовольным голосом спросил:
- Чего надо?
Никто не ответил. Отвернувшись, он снова лег. Верзила поднял воротник пальто и сказал ворчливо:
- Может, я тоже раненый...
- Соленым огурцом в мягкое место, - съязвил паренек в очках. - Ишь, ряшку наел, сразу видно - спекулянт.
- Тебя не касается. Ты в плену не был и не знаешь, какая у белых сладкая жизнь.
- Я-то знаю...
- Молод еще, - пробормотал верзила и подозрительно покосился на паренька. Откуда знает? Не чекист ли? И переменил тему разговора: - Почем в Москве сахар, вы, гражданочка, не знаете?
- В Мелитополе двести рублей фунт...
- Не двести, а четыреста, - послышался голос из темного угла.
- Жизнь пришла чижолая, - со вздохом проговорила баба в платке. - Подумать только, во всей России мыла нету!
- Жизнь всегда одинакова, - назидательно проговорил верзила. - Живи да оглядывайся. Если на соседа верхом не сядешь, он тебя оседлает, да пятками под бока - вези!.. Говорят, скоро будет коммунись. Попы тоже обещали царство небесное. Ты мне на земле дай жисть, а небесную себе возьми. Человек должен для себя жить. А то комму-нись...
- Эй, там, насчет коммунизма помолчи! - строго проговорил паренек в очках, - Не разводи контрреволюцию, а то живо голову отверну!
- Ха-ха, то-то, я гляжу, повсюду головы оторватые валяются... - издевался верзила.
На какое-то время разговоры замолкли. В сонной тишине слышно было, как лязгают вагоны сцепкой. Потом кто-то сказал:
- Врангель-то нас поделил: Кавказ - англичанам, а Украину - французам.
- Подавится...
- Подвинься, тетка, что ты весь вагон узлами заняла.
Паренек с верхней нары не принимал участия в разговорах. Он с сочувствием прислушивался к бреду юного буденновца и готов был в любую минуту броситься к нему на помощь.
5
В Белгороде не удалось запастись топливом, и где-то уже под Курском кончились дрова. Паровозик посопел и заглох, точно прогоревший самовар. Даже до станции не дотянул. Вокруг степь, изрезанная оврагами, и ни деревца, ни строения на десятки верст.
- Почему стоим?
- Ось в колесо попала.
- Оставьте шутки при себе. Когда поедем?
- Как тронемся, так и поедем...
Машинист бежал вдоль состава, призывая пассажиров на помощь.
- Хай вам сто чортив у печенки: субботники да субботники! Коли уже будет воскресенье?
Пассажиры разбрелись в разные стороны в поисках топлива. В полуверсте заметили брошенную железнодорожную будку. Побежали туда и вмиг разобрали крышу - одни кирпичные стены остались. Заодно прихватили шпалы, которые валялись под откосом. Не забыли спилить два телеграфных столба.
- Теперь до самой Москвы хватит.
Тяжелую смоляную шпалу досталось нести Леньке в паре с «очкариком». Тот мягко оттеснил Леньку и сказал:
- Тебе нельзя тяжести носить.
- Это почему же?
- Рану повредишь.
- Откуда тебе известно про мою рану? - задиристо спросил Ленька.
- Видел...
Сердито оглядев паренька с головы до ног, оценив по достоинству его рваный пиджак, старательно застегнутый на пестрые пуговицы, чтобы скрыть отсутствие рубашки, Ленька потеплел душой. По всему видно, парень свой - пролетарий. Вон и очки в железной оправе перевязаны ниткой: беднота.