Страница 40 из 93
Вместе с тем, в архивных документах есть сведения и о положительных результатах работы ведомственных комиссий и троек. Так, например, в оперативных сводках информационного отдела ЭКУ ГПУ «О деятельности госучреждений, концессионеров, о «черной бирже»» за первое полугодие 1923 г. есть сообщение о выявлении «тройкой» в одном из отделов Главного управления военной промышленности ВСНХ «крупных фактов злоупотреблений и взяточничества». По материалам проверки проходило 22 человека во главе с начальником отдела, членом РКП(б) с 1907 г. «Тройкой» была назначена специальная ревизия, «раскрывшая столько злоупотреблений, что пришлось замедлить темп работы и постепенно под определенным давлением прекратить ее совершенно», в результате чего, начальника отдела сняли с работы и тут же перевели на ответственную хозяйственную должность в Петроград, а «арестованных дельцов стали освобождать на поруки».[281] В феврале 1923 г. ведомственной комиссией ВСНХ были обнаружены факты хищений в особо крупных размерах в государственном кооперативе «АЗНЕФТЬ».[282] Весной 1923 г. совместными действиями РКИ и ведомственной комиссии Главного управления государственных сооружений были вскрыты факты взяточничества, хищений, заключения с разными лицами явно невыгодных для государства договоров с использованием служебного положения в личных целях должностными лицами администрации строительства железнодорожной линии «Орша — Унеча». Материалы дела были переданы для дальнейшего расследования в органы ОГПУ. Следствием были подтверждены факты указанных преступлений, дополнительно было установлено, что администрация строительства через посредников безуспешно пыталась «купить комиссию золотом».[283]20 октября 1923 г. все фигуранты этого дела решением судебного заседания Коллегии ГПУ были осуждены или занесены в специальные списки.
Проанализировав свой опыт работы в комиссиях, ее члены высказывали предложения по организации оперативно-розыскной работы и улучшению социального положения сотрудников. Так, например, губернские ведомственпые комиссии НКВД выходили с инициативой перед своим Наркоматом по:
а) созданию при ГПУ, Уголовном розыске или милиции секретных групп агентов, которые под видом взяткодателей выявляли бы мздоимцев в государственных учреждениях, т. е., говоря современным языком, предлагали проведение оперативного эксперимента;
б) усилению агентурной работы в НКВД не только по месту службы подозреваемых во взяточничестве, но и вне ее, «ибо по образу жизни можно вполне определить и его образ действий»;[284]
в) созданию, после ликвидации ведомственных комиссий, «сети нелегальных осведомителей», которым поручить «наблюдение за группами лиц, склонными к взяточничеству…»;[285]
г) улучшению материального состояния работников НКВД и др.
Официальная ликвидация Комиссии СТО была объявлена постановлением СТО от 25 мая 1923 г.,[286] в котором отмечалась успешная деятельность лишь ведомственной комиссии при Народном комиссариате путей сообщения.[287] Удовлетворительной признавалась деятельность комиссий при ВСНХ,[288] НКФ, НКПиТ, НКТ, РВСР, НКРКИ, НКЮ и НКЗдраве. Слабой оценивалась деятельность комиссий при НКВД[289] и НКПрода и совершенно неудовлетворительной деятельность комиссии при НКВТ, Цсоюзе и НКЗеме (последнему указанным постановлением даже предписывалось продолжить работу Комиссии и доложить о результатах СТО к 15 июня 1923 г.).
Далее в этом документе в целях закрепления результатов проверки личного состава СТО предлагало НКТ ускорить подготовку проекта положения о гражданской службе с внесением пунктов, гарантирующих «от проникновения на службу нежелательных элементов». Для этого предлагалось руководителям всех наркоматов установить внутриведомственный порядок, «гарантирующий учреждения от засорения, с соблюдением действующего ныне кодекса законов о труде». Помимо этого указывалось, что до издания указанного нормативного акта вопрос об аттестационных комиссиях, уже образованных самостоятельно при центральных и местных учреждениях, представить на усмотрение руководителей соответствующих ведомств при условии участия в комиссиях представителей профсоюзов и соблюдения порядка приема и увольнения служащих, регулируемого Кодексом законов о труде. При приеме на службу сотрудников признавалось желательным применение системы секретных запросов о прошлой службе кандидата на работу. Все делопроизводство, включая специальные списки, предлагалось передать для хранения в архив ГПУ, «как материал, который может потребоваться при производстве им дел» и для выдачи по запросам наркоматов и советских учреждений справок о занесении конкретного лица в указанные списки. Помимо этого НКЮ должно было ускорить составление списков о судимости за последние годы и снабдить ими органы ГПУ.
По итогам кампании на 1 июля 1923 г. под проверку попали 879 914 человек, из них 13 260 были уволены, 4636 уволены с занесением в специальные списки, 3466 преданы суду,[290] а всего к сентябрю 1923 г. в 355 местах заключения РСФСР содержались 79 947 заключенных, из них были осуждены за преступления по должности, в том числе за взяточничество — 8 %.[291]
Суммируя всю работу, проделанную наркоматами при прямом и косвенном участии ГПУ, руководство этого органа констатировало:
а) «…взяточничество значительно уменьшилось и перестает носить массовый организованный характер»; вместе с тем отмечалось, что «взяточничество и иные преступления приняли более сложные формы…»;
б) значительно обновлен личный состав госучреждений и «изъят неблагонадежный и преступный элемент»;
в) уличенные в преступлениях «понесли суровое наказание»;
г) «организационно-предупредительные меры», проведенные ведомствами, «частично улучшили… госаппарат»;
д) «усиление репрессий… создало… психологический перелом, как в смысле наказуемости преступлений, так и в доверии масс к соответствующим советским органам».
Дальнейший успех государства в борьбе со взяточничеством, по их мнению, «зависит от организационного улучшения госаппарата, установления определенного круга ведения и прав должностных лиц и учреждений, усиления ответственности должностных лиц, подбора работников, усиления контроля (всестороннего), закрытия доступа на госслужбу преступным элементам, улучшения материального положения служащих… и неустанной борьбы с этим явлением ГПУ, НКЮ, РКИ и всех честных граждан СССР».[292]
Ф.Э.Дзержинский так оценивал итоги кампании борьбы с этим явлением: «Вспомним то время, когда была наша первая кампания борьбы со взяточничеством, и теперь спросите любого обывателя, даже и каждый из нас… может сказать, разве можно сравнить то, что было года полтора назад, когда мы начинали кампанию, с тем, что есть теперь… Сравнить нельзя… В этой области мы многое сделали».[293] Это подтверждала и официальная статистика того времени: «В результате проведенной кампании по борьбе со взяточничеством число преступлений, предусмотренных ст. 114 и ст. 114-а УК, резко сократилось».[294]
Между тем анализ архивных документов позволяет сделать вывод, что эти комиссии не выполнили свою задачу по «ликвидации этого явления». Их деятельность свелась к попытке наведения элементарного порядка в работе администрации государственных учреждений и предприятий и чистки государственного аппарата от «примазавшегося элемента», к выявлению, как правило, мелкого взяточничества среди рядовых чиновников из государственного сектора экономики. Выявление же фактов коррупции среди руководителей государственных учреждений и предприятий или устойчивых групп взяточников имело единичный характер и было малоэффективным.
281
См.: ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Пор. 65. Л. 312.
282
Там же. Л. 120–121.
283
Там же. Д. 896. Л. 339–340 об.
284
ГА РФ Ф. 9495 с. Оп. 1. Д. 7. Л. 308–309.
285
Там же. Л. 252.
286
Там же. Д. 3. Л. 17.
287
Так, например, только за месяц, с 15.10.1922 г., на «Кавказской ж/д было привлечено к ответственности 258 взяточников, а на Московско-Курской ж/д к судебной ответственности привлечено 43 чел. При проверке вокзала в г. Киеве комиссия выявила 60 взяточников». (Дорошенко И. А. Указ. соч. С. 137.). Всего же по состоянию на 1.04.1923 г. в результате «ударной кампании по борьбе со взяточничеством» почти на всей железной дороге СССР (за исключением Юго-Западной, Московско-Киево-Воронежской, Сызрано-Вяземской, Средне-Азиатской, двух линотделов Южного округа и водного транспорта) были уволены 2 842 чел. и отданы под суд 1 293 чел. (ЕСЮ. 1923. № 20. С. 473).
288
Только за пять месяцев, с октября 1922 г., в аппарате ВСНХ были отстранены от работы 264 сотрудника, многие из них были преданы суду. За этот же срок, по неполным данным, за аналогичные преступления были привлечены к ответственности 203 работника губсовнархозов. (Торгово-промышленная газета. 1923. 21 февраля.).
В первой половине весны 1923 г. комиссией при ВСНХ было проверено более 3,5 тыс. договоров государственных предприятий с частными лицами и фирмами и выявлено среди них немало не выгодных, по ее мнению, для государства и заключенных предположительно за взятки. По итогам ее работы было решено резко сократить практику частного посредничества, с тем чтобы государственные предприятия стремились налаживать прямые связи между собой. (См.: Го'ланд Ю. Лекарство от казнокрадства // Сегодня. 1996. 31 июля.).
289
Наркомат внутренних дел дал «рекордную цифру»: проверено 34669 сотрудников, уволено всего 3668 чел. (10,57 %), из них предано суду 333 (0,97 %), в «черные списки» попал 621 чел. Для сравнения — средний показатель уволенных равнялся 2,09 %. (См.: Малыгин А. Я. Борьба с коррупцией в начале 20-х годов. // Актуальные проблемы теории и практики борьбы с организованной преступностью в России. М., 1994. С. 174–180.).
290
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 1. Пор. 740. Л. 13.
291
См.: Некрасов В. Ф. Тринадцать «железных» наркомов: Художественно-документальное повествование. М., 1995. С. 90.
292
Материалы для интервью «Роста» о деятельности ГПУ по борьбе с экономическим шпионажем и вредительством, взяточничеством и бесхозяйственностью от 25 мая 1923 г. (ЦОА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 1. Пор. 58. Л. 107–110.).
293
Дзержинский Ф. Э. Доклад народного комиссара путей сообщения тов. Дзержинского на конференции союза железнодорожников 3 декабря 1923 г. Цит. по: Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения. М., 1977. Т. 1. С. 405.
294
ЕСЮ. 1924. № 14. С. 329.